Загадочные события во Франчесе
Шрифт:
Роберту стало противно, и он сунул газету в портфель и отправился на квартиру Кевина Макдермота. Там его ожидала — уже в пальто и шляпе — приходящая прислуга. Ей позвонила секретарша Кевина и предупредила, что к вечеру придет друг мистера Макдермота и чтобы она впустила его в дом и безо всяких сомнений оставила его там одного. Так вот, сказала она, теперь ей можно уйти: на маленьком столике у камина стоит бутылка виски, а в баре есть еще одна, правда, лучше мистеру Макдермоту о второй бутылке не напоминать, а то он засидится допоздна, а ей и так с трудом удается добудиться его утром.
— Это не потому, что
Прислуга остановилась на пороге — видимо, такая мысль ей никогда не приходила в голову.
— Очень может быть, — сказала она. — Мой муж тоже ирландец, и его тоже трудно утром вытащить из постели. А он вообще не пьет.
Шум уличного движения к вечеру затих, и в квартире Макдермота было тепло, уютно и тихо. Роберт налил в рюмку виски, подошел к окну и посмотрел сверху вниз на королеву Анну. Потом, глядя на собор, еще раз восхитился пропорциональностью огромного здания, которое, казалось, совсем не давило на свой фундамент: Роберту даже померещилось, что собор можно положить на ладонь и покачать в воздухе, а потом поставить на место. И впервые за весь день, начавшийся с визита к неугомонной старухе, которой вздумалось опять менять завещание, Роберт почувствовал, как его охватывает покой.
Он задремал в кресле, и его разбудил звук поворачиваемого в замке ключа. Он не успел даже вскочить на ноги, как перед ним возникла высокая фигура хозяина дома.
Проходя позади Роберта к графинчикам, выставленным на низеньком столике, Кевин больно ущипнул его за шею и сказал:
— Начинает, батенька, начинает.
— Что? — спросил Роберт.
— Шея у тебя начинает толстеть, вот что.
Роберт лениво потер больное место.
— Вообще-то ты прав, я начинаю чувствовать шеей сквозняки.
— Черт побери, Роберт, неужели тебя ничем нельзя пронять? — воскликнул Кевин, вперив в него насмешливый взгляд светлых глаз под черными бровями. — Тебя даже не огорчает угроза твоей хваленой внешности.
— Я очень даже огорчен, но не из-за внешности.
— Из-за чего же? Обанкротиться «Блэр, Хэйвард и Беннет» не могут, значит, дело в женщине.
— В некотором роде, да, но не в том смысле, который ты предполагаешь.
— Уж не собрался ли ты жениться? Давно пора, Роб.
— Это я уже слышал.
— Разве «Блэр, Хэйвард и Беннет» не нуждаются в наследнике?
Кевин, сколько Роберт его помнил, никогда не упускал возможности отпустить колкость в адрес фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет», которая, на его взгляд, вела слишком безмятежное существование.
— А если родится девочка? К тому же по этой линии я надеюсь на Невиля.
— Ну, его невеста если когда-нибудь что и родит, то разве что патефонную пластинку. Говорят, она недавно опять украсила собой президиум какого-то митинга. Если бы ей пришлось самой зарабатывать деньги на билеты, она не носилась бы по всей стране, выражая мнение «угнетенного, но не безгласного меньшинства». — Кевин сел с рюмкой в руке в другое кресло. — Я не спрашиваю, почему ты приехал. Ясно, что по делу. Хоть бы раз ты собрался и приехал просто так, для того, чтобы получше познакомиться с городом. Небось, завтра утром опять умчишься в свой Милфорд для встречи с чьим-нибудь адвокатом.
— Нет, — сказал Роберт, — на завтра я наметил встречу
Рука Кевина с рюмкой остановилась в воздухе.
— Роберт, ты сходишь с избранной стези. Какое отношение Скотланд Ярд имеет к твоей башне из слоновой кости?
— В том-то и дело, — миролюбиво ответил Роберт, пропуская мимо ушей очередной выпад Кевина против его спокойного милфордского существования, — что Скотланд Ярд у меня буквально молчит в дверях, а я никак не соображу, как мне поступить. Мне бы хотелось рассказать эту историю умному человеку и послушать, что он скажет. Собственно, у меня нет никакого права обрушивать на тебя мои проблемы. Тебе, наверно, хватает своих. Но ведь ты всегда делал за меня задачки по алгебре.
— А ты за меня, если я не ошибаюсь, — задачи с акциями и процентами. В акциях я никогда не разбирался. Я тебе до сих пор обязан за то, что ты не дал мне совершить глупость. Две глупости.
— Две?
— Тамара и «Оловянная компания Топека».
— Я помню, что предостерег тебя от Топеки. Но я не имел никакого отношения к твоему разрыву с Тамарой.
— Ты так считаешь? Мой дорогой Роберт, посмотрел бы ты на выражение своего лица, когда я вас познакомил. Нет-нет. На нем не было никакого высокомерия. Совсем наоборот. У тебя сразу стало такое любезное лицо. Я узнал вашу английскую маску благовоспитанной учтивости, и этим все было сказано. Я представил себе, как всю жизнь, знакомя Тамару со своими друзьями, буду видеть у них на лице эту маску — и в считанные дни вылечился от любви к ней. И с тех пор я тебе всю жизнь благодарен. Так что давай сюда, что у тебя там в портфеле.
От Кевина не укроешься, подумал Роберт, доставая из портфеля копию заявления, которое Бетти Кейн сделала в полиции.
— Вот — тут совсем немного. Прочти и скажи мне, что ты об этом думаешь.
Он заранее решил, что не будет ничего предварительно говорить Кевину, — пусть у него создастся непредвзятое мнение.
Макдермот взял заявление, пробежал наметанным глазом по первому абзацу и сказал:
— Я так понимаю, это — та самая протеже «Ак-Эммы».
— Вот уж не думал, что ты когда-нибудь берешь в руки «Ак-Эмму», — удивился Роберт.
— Господь с тобой, да «Ак-Эмма» — это мой хлеб насущный. Если бы не было преступлений, не было бы и громких процессов; а не было бы громких процессов, не было бы и Кевина Макдермота.
Он молча принялся читать заявление. В течение четырех минут адвокат был до такой степени им поглощен, что Роберту показалось, что он один в комнате, а хозяин дома куда-то ушел.
— Гм-м, — наконец произнес Макдермот, возвращаясь к действительности.
— Ну и что?
— Надо понимать, что ты представляешь не эту девицу, а тех двух дам.
— Разумеется.
— Ну а теперь расскажи мне свою версию, — сказал Кевин и приготовился внимательно слушать.
Роберт начал с самого начала. Как ему не хотелось ехать во Франчес, как он постепенно понял, что если надо поверить на слово или Бетти Кейн. или этим двум женщинам, он целиком на стороне обвиняемых. Он рассказал о решении Скотланд Ярда, что на основании одного заявления Бетти Кейн дело нельзя передавать в суд, и о необдуманном визите Лесли в редакцию «Ак-Эммы».
— Значит, Скотланд Ярд теперь из кожи лезет вон, чтобы найти свидетелей, подтверждающих рассказ девушки.