Загадочные страницы русской истории

Бондаренко Александр Юльевич

24 февраля (8 марта) Степан Осипович прибыл в Порт-Артур. «Макаров буквально переродил всех и все, сообщив всем артурцам несокрушимую свою энергию и пламенную веру в русское дело, — пишет Керсновский. — На суше вы-растали форты, как за полстолетия до того воздвигались севастопольские бастионы. На море произошел ряд лихих дел. Наши моряки сцеплялись на абордаж с отчаянно храбрыми японскими брандерами, все нападения которых с целью закупорить рейд были отбиты. Наш маленький крейсер «Новик» атаковал один весь японский флот. С прибытием Макарова эскадру нельзя было узнать…»

«Флот оживает, проявляет дух инициативы, угрожает

неприятелю и вызывает в нем напряженные усилия запереть выход этому беспокойному и отважному адмиралу». Эти слова — оценка деятельности адмирала Макарова — вполне созвучны вышесказанным. Однако они были вычеркнуты Николаем II из его некролога — царь не хотел признавать, что ранее флот был «неживым».

Зато это понимал наш противник, имевший прекрасную разведывательную службу. Достоверных данных о том, явился подрыв «Петропавловска» в 9.39 31 марта (13 апреля) трагической случайностью или результатом специальной операции, нет. Но броненосец (недаром не любил Макаров эти неуклюжие корабли!), возвращавшийся в Порт-Артур во главе атаковавшего и отогнавшего японскую крейсерскую эскадру отряда русских кораблей, подорвался сразу на двух минах и пошел на дно, унося с собой командующего флотом, замечательного художника-баталиста Верещагина, 28 офицеров и 652 матроса. На поверхности остался великий князь Кирилл Владимирович — чуть ли не один уцелевший — что вызвало язвительные рассуждения: мол, известно, что не тонет…

Пройдет ровно 13 лет и, по свидетельству последнего дворцового коменданта генерала Воейкова, «великий князь Кирилл Владимирович с царскими вензелями на погонах и красным бантом на плече явился 1 марта [1917 года] в 4 часа 15 минут дня в Государственную Думу». Пришел во главе Гвардейского экипажа, которым он тогда командовал. Но это уже другая история, хотя и явившаяся прямым следствием трагических событий 1904 года.

«Не стало Нахимова Тихого океана! — написано в «Истории Русской армии». — Россия лишилась своего лучшего моряка, эскадра потеряла свое сердце…»

Что можно добавить к вышеизложенному? Пройдет чуть более полугода — и Россия потеряет еще одного блистательного героя, выдвинутого той же войной: генерал-лейтенанта Романа Исидоровича Кондратенко, ставшего душой сухопутной обороны Порт-Артура. После этого судьба крепости, равно как и всей кампании, была предопределена: талантливых военачальников заменили выращенные в мирное время бездарности. И хотя выводы после поражения 1905 года были сделаны, но история отвела николаевскому режиму слишком малый срок для «работы над ошибками».

Летом 1913 года на Якорной площади в Кронштадте был открыт памятник адмиралу Макарову, воздвигнутый на добровольные пожертвования. Кажется, балтийский ветер развевает полы бронзовой шинели, гребни волн, очертаниями своими напоминающие японских драконов, касаются ее, а на гранитном постаменте начертаны слова Степана Осиповича: «Помни войну!» Как много заложено в них смысла! Но, к сожалению, память о войне для многих сегодня ограничивается возложением цветов к монументам в торжественные дни.

Мятежный «Государев» батальон

Вспоминать события революции 1905–1907 годов сегодня не в моде: государь Николай Александрович, прозванный в народе «Кровавым», ныне канонизирован, и о том, что он сначала довел многотерпеливый русский народ до вооруженного мятежа, а затем вообще погубил 300-летнюю российскую монархию, говорить не принято. Хотя всем известно, что Николай II был первый, но, как показала бурная история XX века, не последний правитель, сгубивший нашу великую державу своим безволием и бездарностью…

Удивительно другое: об этом событии постарались не вспоминать и в годы Советской власти. Открываем 2-й том Советской военной энциклопедии, вышедший в 1976 году, находим «Восстания в армии и на флоте 1905–1907» и читаем про «три периода подъема революционного движения в армии и на флоте». Интересующий нас третий период — лето 1906 года — «отличался крупными вооруженными восстаниями солдат и матросов в Свеаборге, в Кронштадте, на крейсере «Память Азова». Далее дается определение В. И. Ленина, что в июне 1906 года армия «оказалась почти что целиком пылающей».

Однако ни в этой статье, ни в каких-то иных работах не найти информации о том, что как раз тогда произошло возмущение в 1-м батальоне л. — гв. Преображенского полка… Это было то самое подразделение, в котором традиционно числился правящий император, за что батальон именовали «государевым». Квартировал он на Миллионной улице, у самого Зимнего дворца, тогда как остальные батальоны полка располагались аж за Таврическим садом.

Что же произошло, и почему об этом происшествии молчали советские историки? Впрочем, для начала вспомним, что это такое — Преображенский полк.

Это был первый полк Российской императорской гвардии, его девизом было французское «Noblesse oblige» — «Благородство обязывает». История полка началась с Петровских потешных, с 1683 года. Все государи, начиная с Петра Великого, который вообще проходил в преображенцах службу с нижних чинов, считались сначала полковниками, а с конца XVIII века — шефами этого полка.

Известно, что русская гвардия не только охраняла особу государя, но и участвовала в сражениях, а также выполняла роль военно-учебных заведений: пройдя службу в полку, нередко с нижних чинов, офицеры уходили в армейские части — чаще всего командирами батальонов и полков. Перечислять, сколько прославленных военачальников, героев различных войн, выдающихся государственных и общественных деятелей, людей науки и искусства носили Преображенский мундир, было бы слишком долго — равно как весьма утомительно было бы вспоминать все военные кампании, в которых полк отличился.

Преображенцы внесли свою лепту в политическую историю России. В ночь на 17 декабря 1741 года гренадерская рота полка возвела на престол Елизавету, «дщерь Петрову». 14 декабря 1825 года 1-й батальон первым вышел на Сенатскую площадь на стороне императора Николая I.

Преображенский полк безупречно отслужил более двух столетий, в отличие от своего «родного брата» — Семеновского полка, — который был раскассирован и сформирован вновь после возмущения 1820 года.

Отношение императорской фамилии к преображенцам было воистину патриархальное. «Матушка Елизавета» сама крестила детей чуть ли не у всех Преображенских солдат, а значит, приходилась их родителям кумой. Государи лично знали всех офицеров и многих нижних чинов полка, нередко беседовали с ними, присутствовали на полковых праздниках. Император, как шеф, вникал в дела полка, а многие великие князья — братья, дети, племянники, внуки государя — командовали полком или его подразделениями.