Загадочные страницы русской истории

Бондаренко Александр Юльевич

ЛОПАТИН: Все же возглавить поход Русской армии для спасения гибнущей Австрии Павел Петрович поручает Суворову, которого вызывает из ссылки. Правда, командуя коалиционными войсками, Суворов был практически лишен полномочий главнокомандующего.

СЕРЕГИН: Согласимся, что у Суворова характер был очень неуемный, Александр Васильевич знал себе цену и позволял себе немалые вольности, хотя по отношению к императору надо было бы соблюдать некоторую субординацию.

ГРЮНБЕРГ: Мне кажется, Суворов и Павел были просто созданы друг для друга — два абсолютных идеалиста, два горячих человека. Кстати, известно, что Суворов в Кончанском занимался шагистикой

с мальчишками для своего удовольствия. Это факт! А доверие к Суворову Павел Петрович во время похода предъявил чрезвычайное: он ему доверил собственного сына, Константина.

СЕРЕГИН: Отпуская Суворова на европейский театр военных действий, государь говорит: «Воюй, как знаешь!» Обстановка изменилась — пройти по Европе с парадом, с миром не удалось, и с этим надо считаться.

ЛОПАТИН: Суворов был назначен после того, как англичане и австрийцы, наши союзники, сказали Павлу, что у него есть такой полководец. Тут-то и пришлось говорить: «Воюй, как умеешь»… И он воевал. А выдвиженец Павла генерал Герман капитулировал перед французами в Голландии; генерал Римский-Корсаков, имея значительные силы, подвергся разгрому в Цюрихе.

ГРЮНБЕРГ: Эти военные поражения — проигрыши политиков, а не армии. Генерал Герман был оправдан — он был великолепный генерал, вот только попал в ситуацию, где не военные решали. И Римский-Корсаков был не виноват! Вообще напрасно некоторые утверждают, что Швейцарская кампания была проиграна Суворовым. Недаром Массена сказал, что за этот поход он отдал бы все свои победы. И давайте помнить, что Павловская реформа — это не реформа в отношении тактики и стратегии, а совершенно другие вещи.

ПРЕСНУХИН: Главная антиреформа Павла I — уничтожение службы Генерального штаба и соответственно системы штабов вплоть до полкового, ротного уровня. Он ввел такое единоначалие, что командир роты должен был буквально о каждом своем движении сообщать напрямую императору и дожидаться высочайшего соизволения. Кампании в Италии и в Голландии были проиграны потому, что в армии не осталось ни одного штабного офицера — даже главнокомандующему не было разрешено иметь помощника. При Аустерлице осталась такая же система, поэтому всеми штабными делами — управлением войсками в бою, движением колонн и снабжением — заправляли австрийцы.

ЛОПАТИН: Павловские реформы привели к серии страшных поражений. После них были Аустерлиц, Фридланд и пожар Москвы. Александр I и Николай I были гатчинцами — они устраивали грандиозные парады и разводы, войска на парадах были хороши, офицеры красивы, но эпоха Павловичей закончилась катастрофой в Крымской войне.

ГРЮНБЕРГ: Разве Петр I не проигрывал Нарву, как Александр I Аустерлиц? Кстати, при Аустерлице наши взяли знамя и пушки, а французы никогда не проигрывали так, чтобы брать трофеи у победителей. И разве русские не были потом в Париже?

ПОДМАЗО: Говоря о Павле I, мы забываем, что на престоле он был всего-то пять лет. Какие реформы реально можно сделать, учитывая, что последние два года его окружение практически все делало в пику императору, передергивало его указы? Реформы были начаты, но не закончены — отсюда многие беды нашей последующей истории.

БЕСПАЛОВ: Оценивая личность и деятельность Павла Петровича, надо учитывать, что солдаты его любили, а офицеры ненавидели. Кто убивал государя? Генералы и штаб-офицеры! Солдаты стояли на улице и плакали, когда им сообщили, что императора убили.

ЛОПАТИН: Я считаю, что лучшие воспоминания о перевороте оставил генерал Николай Александрович Саблуков. Когда солдаты Конной гвардии убедились, что Павла нет, Саблуков у них спрашивает: «Ну что, присягнете?» — «А нам кто ни поп, тот и батька!» Вот и все отношение.

— Не совсем так. Речь командира полка генерала Тормасова о вступлении на престол Александра I — по воспоминаниям Саблукова — не вызвала положенного крика «Ура!», а фраза насчет «попа и батьки» предварялась утверждением, что Александру «лучше покойного не быть». Для вымуштрованной гвардии это могло считаться непозволительным вольнодумством.

В этом разговоре мы не ставили перед собой цели явить истину в последней инстанции — гораздо важнее заставить читателя задуматься, вызвать интерес к событиям прошлого, к истории Российского государства. Известно, что человек, богатый опытом минувшего, ориентируется в событиях современности гораздо лучше, чем тот, кто все происходящее воспринимает «с нуля».

«Виноватого Бог простит!»

«Для сохранения памяти в преъидущих веках великих дел генерал-фельдмаршала Нашего графа Суворова- Рымникского […] и в знак признательности Нашей перед целым светом, жалуем ему […] знаменитое достоинство князя Российской Империи с титулом Италийского…»

Из указа императора Павла I.

«Его Императорское Величество в благодарность подвигов князя Италийского графа Суворова-Рымникского повелевает гвардии и всем Российским войскам даже и в присутствии государя отдавать ему все воинские почести подобно отдаваемым особе Его Императорского Величества».

Из Высочайшего приказа.

«Побеждая повсюду и во всю жизнь вашу врагов Отечества, не доставало вам еще одного рода славы: преодолеть самую природу; но вы и над нею одержали ныне верх. Поразив еще раз злодеев веры, попрали вмести с ними козни сообщников их, злобою и завистью против вас вооруженных. Ныне, награждая вас по мере признательности Моей и ставя на высшую степень, чести и геройству предоставленную, уверен, что возвожу на оную знаменитейшего полководца сего и других времен»

Из рескрипта императора Павла I о возведении Суворова в почетное достоинство генералиссимуса всех российских войск.

Был май 1800 года. В окраинной части Петербурга, именуемой Коломной, в небольшом двухэтажном доме на Крюковом канале умирал генералиссимус князь Италийский граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский. В невозвратном прошлом остались недавние победы на итальянской и швейцарской землях, восторг и благодарность Европы, небывалые милости русского императора. В настоящем были опала и ожидание близкого конца.

Почему? Да потому, что Россия вступала в очередную мирную полосу. По крайней мере, казалось, что именно так.

Думается, что утверждение это вызовет несогласие строгих знатоков, и они начнут говорить о противоречивом характере императора, об интригах, которые плелись его противниками, о том, что Суворов допустил некоторые тактические ошибки «на паркете», и о многом другом. Все это так, однако главная причина была в том, что война закончилась и Россия воевать более не собиралась.

Самодержцы ценили Суворова. Елизавета Петровна приметила его еще гвардейским капралом и наградила серебряным рублем.