Загадочные сверхвозможности человека
Шрифт:
Золото и жемчуг – как в Индии, так и в Китае – наделяются священными свойствами еще с ведических времен. Золото принимают внутрь, и индийские алхимики дают понять – хотя не так определенно, как китайские, – что вместе с этим благородным металлом человек усваивает сакральную добродетель. Влияние алхимии – разумеется, в ее «мирской», прагматической ипостаси – наблюдается и в индийской медицине. С легкой руки Вагбхаты (третьего, после Караки и Сушруты, из великих индийских медиков), в медицине начинают применять по преимуществу металлосодержащие препараты. Наступает так называемая переходная эпоха: верховодят Вринда и Чакапани, которые устанавливают в медицине «минеральную» традицию в противовес растительной, господствовавшей до той поры. Интересно, среди прочего, отметить тантрические влияния в деятельности и Вринды, и Чакрапани. Они рекомендуют формулы и жесты, употребляемые
В металлургической технологии индийцы проявили себя первостатейными мастерами: железная колонна в Кутубе, возведенная по меньшей мере полторы тысячи лет назад, диаметром превосходит все на свете колонны, построенные до ХУЛ века. Химический анализ показал, что железо ее – чистое, беспримесное. Металлургия была гордостью Древней Индии. Тексты по металлургии, которыми мы располагаем, представляют нам технологию отлично разработанную, эмпирическую, чуть ли не индустриальную. При всем том не стоит забывать, что металлургия в Индии, как и в других странах, поначалу была «сакральной» деятельностью. Справедливости ради надо сказать, что до нас дошло не слишком много текстов. Однако и «Ригведа» донесла до нас традицию применения в кузнечном деле некоторых растительных препаратов, что наводит на мысль о своеобразной связи между магией, мистикой и металлургией. В Китае и, как мы увидим, в Вавилонии эта связь сохранилась гораздо более отчетливо.
Как и в Китае, в Индии алхимия повлияла на различные сферы деятельности. Но не эти влияния интересуют нас – все они относятся к новейшему времени и напоминают скорее свод технических правил, чем «особую науку» (расаяну), о которой говорил аль-Бируни.
Мы не претендуем здесь на полноту исследования индийской алхимии. Предмет, разумеется, не уместился бы в рамки этого введения в азиатскую алхимию. Впрочем, что касается научного аспекта индийской алхимии, богатый материал собран в двухтомнике Прапхуллы Чандры Рая. Нам достаточно лишь констатировать существование двух параллельных техник, обе из которых носят название «алхимия»; первая, расаяна, есть, по словам аль-Бируни, «особая химия», т, е. «мистическая» техника, примыкающая к тантризму и другим магико-аскетическим школам; вторая, связанная с медициной, металлургией и эмпириоиндустриальными техниками, сосредоточена в первую очередь на конкретике и может быть названа предхимией. Никакой причинно-следственной связи нельзя установить между двумя этими различными техниками, соответствующими каждая – иному строю мыслей, имеющими каждая – свою с цель. Расаяна, по сути дела, разрабатывает приемы «трансмутации души», ищет вечной жизни и, значит, духовного освобождения. Другая алхимия, ростки которой начинают проглядывать в средние века, занимается разработкой либо медицинских, либо индустриальных рецептов. Первая имеет метафизическую природу, вторая – прагматическую. Ни их содержание, ни предмет, ни лексика не совпадают. Та предхимия, которую можно проследить в Индии – где, что бы ни говорили, она никогда не вызывала такого интереса, как в Иране, Сирии и Европе, – только та химия могла подвергнуться влиянию исламской алхимии.
НЕПОДВЕРЖЕННОСТЬ ТЛЕНИЮ
Это явление называют «неподверженность тлению». Одно из самых необъяснимых и в то же время подкреплено документальными свидетельствами. I В новейшее время самый известный пример, пожалуй, католическая святая Бернадет Субироз, которая умерла в 1879 году. Ее тело эксгумировали дважды – в 1909 и 1919 годах, и каждый раз оно оставалось нетленным. Однако католический мир – не монополист в этой сфере чудес. Индийский йог Парамаханса Йогананда умер в возрасте 52 лет в Лос-Анджелесе. В соответствии с завещанием тело йога оставалось открытым для обозрения в гробу со стеклянной крышкой в течение 20 дней. Тело не бальзамировали, но оно не подвергалось разложению и во время похорон источало таинственное благоухание.
Летом 1994 года сохранившееся тело монаха Пу Чао, который умер за 11 лет до этой даты в пещере на Тайване, привлекло тысячи паломников. Посетители осматривали монаха в пещере, расположенной по соседству с храмом, и даже могли пожать ему руку. Пу Чао совершал в пещере медитации и там же ушел в мир иной в возрасте 93 лет. Перед смертью монах попросил послушников не выносить из пещеры его тело. Послушники обтирали труп раз в неделю мокрым куском материи. Мускулы оставались эластичными, волосы на теле продолжали расти. Послушники полагают, что Пу Чао достиг стадии «золотого тела» благодаря своим добродетелям и строгому буддийскому образу жизни – его диета состояла из листьев и дождевой воды. Нетленные тела двух других буддийских монахов – Тру Ханга (умер в 1954 году) и Чин Ена (умер в 1970 году) – хранились в чашах, вкопанных в землю.
Некоторые случаи неподверженности тлению, похоже, не связаны со святостью покойников. Согласно недавнему сообщению английского агентства Рейтер, китайские ученые обнаружили труп старой женщины, который не разложился за три с половиной года. Лицо ее сияло белизной в возрасте 88 лет в 1982 году. Внук рассказывает, что через 10 часов после кончины температура тела оставалась нормальной, а мускулы – мягкими. Женщина, которая всю жизнь была вегетарианкой, просила перед смертью не хоронить и не кремировать ее. Поскольку два дня спустя трупное окоченение не наступило, семья решила оставить ее дома. Тело женщины остается нетленным, несмотря на резкие колебания температуры – от зимних морозов до 34 градусов тепла летом.
«Неподверженность тлению», по-видимому, зависит и от географического положения местности. Одно из таких мест – маленький город Сан-Бернардо в Колумбии у подножия Анд. Там принято держать мертвых в склепах на земле и помещать останки в урне лишь через пять лет после похорон. Могильщик Эдуарде Сифуэнтес заметил, что мертвые в городе не подвержены распаду. 12 «мумий», которые сохранились лучше других, находятся в пантеоне рядом с кладбищем. Больше других впечатляет тело Пруденсии Акоста. На ней темная шаль, шляпа, в руке она сжимает красные гвоздики.
Ученые «обследовали» мумии, но вразумительного объяснения не дали. Зато местные жители предлагают несколько версий. Указывают, например, на чистоту воды в городке, отсутствие химических добавок в пище и на то обстоятельство, что люди там едят гуатилу и балу. Гуатилу – это жесткий темно-зеленый фрукт с шипами, который кладут в суп, а балу похож на гигантский стручок гороха. Его запекают в тесте.
А вот еще один случай. Это случилось в 1961 году. 32-летняя миссис Торрестейн делала ремонт в своей квартире и, упав со стремянки, сильно ударилась головой. В бессознательном состоянии ее привезли в больницу. За четыре месяца улучшений не наступило. Тогда Хелен перевели в частную клинику, где она и провела многие годы, так и не выходя из комы.
– Когда произошла трагедия, нашему сыну Чипу было всего 15 лет, а дочери Тельме – 8, – вспоминает Чарлз, муж Хелен. – Мы навещали Хелен каждую неделю, смотрели на нее и плакали. А спустя несколько лет уже потеряли всякую надежду…
Между тем врачи обратили внимание на то, что «спящая красавица» не желает, кажется, стареть. Время для нее словно остановилось. Хелен спокойно лежала в постели и выглядела не хуже, чем в роковом 1961 году. Ее дети давно выросли, сами обзавелись семьями" а мама совсем не менялась, оставаясь такой же стройной и молодой.
– И вдруг в феврале 1996 года нам позвонили из клиники. Хелен очнулась! – продолжает Чарльз. – Я тут же помчался к ней. Хелен была в полном сознании, выглядела совершенно нормальной, но.., меня не узнала. Нам пришлось знакомиться заново – ведь она представления не имела о своей болезни в о том, сколько лет прошло. Но мне было все равно – я был счастлив!
Вскоре Хелен выписали из клиники, и она стала привыкать к новой жизни. Конечно, это было не просто. Сейчас Чарлзу уже 70 лет, сыну 50, а дочери 43 года. И Хелен впервые за 35 лет увидела своих внуков.