Шрифт:
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Сокольники», – пропел в динамиках мелодичный женский голос.
Михаил окинул взглядом вагон – в этот поздний час в нем было не так уж мало народу: три шумных девушки в кофтах с надписью Metallica явно возвращались с концерта, семейная пара лет шестидесяти, недовольно косившаяся на них, еще одна семейная пара, только молодая, со спящим ребенком на руках, двое ничем не примечательных мужчин и девушка, что-то увлеченно рисующая
«Слава Богу, все закончилось, – думал Михаил, закрыв глаза и привалившись головой к спинке сиденья. – Отчет, пожалуй, напишу уже завтра». Это была предпоследняя мысль в его голове. Последней же, когда он плавно повалился на бок, стала: «Что происходит? Этого не должно было произойти».
***
Запыхавшийся Михаил остановился возле дверей общего Зала. Он знал, что выглядит не лучшим образом: лохматый, запыханный и помятый – но что поделать, работа есть работа. Поговаривали, что Главный не переносил неаккуратность еще больше, чем опоздания. Михаил не хотел светить ни тем, ни другим. Поэтому, резко затормозив у двери, он отряхнул костюм, поправил галстук, кое-как пригладил непослушные волосы и, сделав пару глубоких вдохов, степенно вошел в кабинет.
Кабинет заполняли молодые люди: светлые лица, ясные глаза, строгие костюмы – казалось, все они были на одно лицо. Парни бодро переговаривались о своих отделах, достижениях и провалах. "Как инкубаторские болванчики», – думал Михаил, глядя на них и забывая, что и сам выглядит также.
Едва он сел на свое место, раздался удар колокола, и в Парадные Двери вошел Босс. Все, кто был за столом, повскакали с мест, некоторые от избытка чувств приложили к сердцу руку, как бы прося благословения. Ни на кого не глядя, Босс кивнул головой и занял свое место – в большом глубоком кресле во главе стола.
– Начнем, пожалуй, – прогудел он. – Кто первый?
Над столом повисла тишина, все углубились в отчеты, делали пометки, что-то шептали себе под нос, но никто не хотел начинать первым. Когда молчание стало невыносимым, совсем еще молодой практикант из отдела Взаимодействия откашлялся и еле слышно произнес:
– Давайте я, – после утвердительного кивка Босса он начал доклад. Михаил очень скоро потерял нить рассуждений практиканта и углубился в свои мысли.
Дальше дело пошло легче: рапорты полились один за другим. Босс слушал, делал пометки, иногда хмыкал или задавал какой-нибудь вопрос. Некоторые, после его одобрительного кивка, сразу уходили. Этим, знал Михаил, некогда рассиживаться на планерках – у них повышенная готовность всегда, а день идет за два. Работа с детьми – это вам не шуточки.
Подошла очередь Михаила, но едва он поднялся с места, Босс кивнул:
– Погоди
Михаил сел на место. «Интересно, что случилось?» Он не боялся, что его разжалуют или переведут в другой отдел – в конце концов, он достаточно повидал на своем веку, чтобы чему-то удивляться или быть чем-то недовольным. Но, отбивая сочувствующие взгляды соседей, он все же немного нервничал. Наконец, когда Зал опустел, Босс обратил внимание на Михаила:
– Теперь с тобой. Стало много жалоб поступать снизу. Надо на месте разобраться. Отправляю тебя как руководителя отдела. Вот отчет – посмотришь, почитаешь что да как.
– Понятно, – Михаил дотянулся до папки с бумагами, открыл ее, пробежал глазами первые несколько страниц. – Когда выход?
– Завтра с утра.
– Понял. Но почему метро?
– Высокая концентрация людей дает нужное их количество по каждой целевой группе. Выборка что надо – всяко лучше, чем шататься по улицам, как это было в двадцать девятом году.
– Это точно. Суровое было время, на улицу страшно было выходить, – Михаил наскоро листал отчет.
– Есть еще вопросы? – наконец спросил Главный.
– Да. Что будет, если люди не пройдут проверку?
– Вынесем предупреждение.
– Как будто они поймут его, – пробурчал Михаил, встал из-за стола и, попрощавшись с Боссом, направился в отдел Перевоплощения.
***
В холле, как всегда, было суетно. Михаил шел почти вдоль стены, чтобы не столкнуться с особо рьяными бегунами и Хранителями. Сжимая в руках папку с отчетом и инструкцией, он думал о том, как быстро все меняется в мире. Совсем недавно, в двадцать девятом году, там, внизу, их запретили. Большинство местных, конечно, только посмеялись, но были и такие, кого людская игра в правителей мира серьезно задела. Поговаривали, что среди верхушки даже произошел негласный раскол по этому поводу. Но в сорок пятом году все забыли об этом, потому что над миром людей встала серьезная угроза ядерной войны, а потом технический прогресс понесся с такой скоростью, что многим отделам пришлось туговато.
Проходя мимо отдела Преобразований, Михаил врезался в какого-то улыбающегося юнца.
– Подписали? – спросил его приятель, дожидавшийся в коридоре.
– Да! – тот торжественно показал бумагу с гербовой печатью и размашистой подписью Главного.
– Ну, ни пуха, ни пера, – ответил второй и пожал ему руку.
– К черту! – рассмеялся парень и, переходя от нетерпения на бег, быстро пошел к выходу – за спиной у него было пусто. Смотреть на осиротевшую спину бывшего коллеги было до жути непривычно.
Конец ознакомительного фрагмента.