Заглуши Мою Боль
Шрифт:
Почему меня не удивило, что у неё оказались лекарства? Заставила проглотить какие-то таблетки, о назначении которых просто не слушал. Без воды это было трудно, но надо — значит надо.
А потом…
Она дала мне нож. Просто достала из своей бездонной сумки-котомки добротный нож в кожаных ножнах на руку — и подала мне. По моему, я затаил дыхание, увидев его, и вздохнул, лишь раскрыв фиксатор ножен, оценивая лезвие. Надеюсь, руки не дрожали.
Мне не сложно было понять его настоящую ценность — боевой нож с идеальным углом заточки и пилкой с крупными зубцами на обухе. Не сильно
Я невольно повёл плечами, словно разгоняя боль от затянувшихся шрамов. Один из хозяев имел неплохую коллекцию, и частенько перед утехами демонстрировал её возможности. Мне и на мне. Но ещё его возбуждал вид экземпляров его гордости в руках постельного раба — настолько, что он даже научил меня некоторым тонкостям обращения с ножами. Даже шрамы того стоили!
Проверил балансировку — ожидаемо смещена к рукояти. Идеально. Подкинул с переворотом. Поймал.
— Твою ж в отжиг… Похоже отжать назад у меня его не получится…
Этот взгляд, которым она меня едва не прожгла! Внезапно мне стало стыдно за свои игры со столовым прибором у её шеи. Представил, насколько жалко тогда выглядел. Снова подкинул и поймал нож, теперь уже откровенно красуясь. Мне было приятно от того, КАК она на меня смотрела.
И вдруг я понял — как. Так, что я забываю, кто я и что у меня в голове.
То, что сейчас ощутимым разрядом заставило меня дернуться, выпуская нож.
Ожидаемо её взгляд начал меняться. Я опустил голову, чтоб не видеть, каким он станет, инстинктивно желая опуститься на колени, занять единственно правильное для меня положение.
Вот как ей удаётся? Я — то думал, что всё это из-за её отношения к сексу со мной, что, перестав тешить себя иллюзией равенства с ней хотя бы в моменты близости, я избавлюсь от тех гадких чувств, которые разъедают изнутри с момента нашей встречи, перекрывая интенсивностью даже сигналы кристалла и сводя меня с ума.
Но нет. Видимо, дело не только в этом. Ведь сейчас я снова ощутил эту мучительно притягательную близость с ней, но уже без секса. И такую же боль в момент её утраты.
Поэтому, раб, твоё единственно правильное место и положение — поза покорности мордой в пол.
Но завершить начатое движение у меня не получилось. Девушка, опережая меня, наклонилась, подхватила с земляного пола нож, подала мне. И, забрав ножны, закрепила их на внутренней стороне моей левой руки, ближе к локтевому сгибу, вложив в них нож рукоятью к запястью.
— Он тебе очень подходит. И вообще, с тобой как-то спокойнее.
Я поднимаю голову. Почему-то мне больше не страшно встречаться с ней взглядом. Внезапно до меня доходит очевидная истина.
Да, я её раб. Это ничего не изменит, но и не имеет уже значения. Потому что моя жизнь принадлежит ей не поэтому, а потому, что я этого ХОЧУ.
Она первая хозяйка, заполучившая меня целиком — тело и преданность. Ни разу при этом не причинив мне боли. Сознательно, как минимум.
Я уже понял раньше, что ХОЧУ помочь ей, защитить, сделать всё, что потребуется для успеха её дела. Сейчас же я понял, что хочу принадлежать ей. Всегда хотел. Именно поэтому пошел с ней, а не из-за заглушки, с потерей которой смирился ещё тогда. Именно поэтому, как она выразилась, "сам себя купил и комплектацию проверил". Я ХОТЕЛ БЫТЬ ЕЁ. И стал.
Я облегченно выдохнул, ощущая, как внутреннее противоречие исчезает, унося часть боли. Да, я её раб, потому, что я этого ХОЧУ.
Правда хочу я ещё кое-что. Больше я это терпеть не буду.
.
*****
— Он тебе очень подходит. И вообще, с тобой как-то спокойнее.
— Что вы, я не стою такой вещи и таких слов. Но постараюсь окупить вашу щедрость.
Это вот сейчас он серьёзно или так издевается? Ну, и чего это мы опять голову склонили? Нормально ж разговаривал уже. И ножик вроде понравился, чего ж нахохлился-то?
— Ничего, можешь считать, что это подарок, моя благодарность. Я, если честно, не расчитывала, что ты помогать начнёшь. Прячешь вот. Спасибо тебе. Главное, не потеряйся, как наружу выйдешь, — пошутила, ага.
— Конечно, как прикажете, Госп…Госпожа! — Угрожающе-покорно выдало моё имущество.
— Слушай, я и правда хотела просто сказать спасибо! Не знаю уж, что там у тебя опять переклинило, что ты раба включил, но это… спасибо, эээ…
Пара секунд — и меня прижали к стенке, заблокировав с обеих сторон руками, в нее упертыми, а надо мной нависла злюще стреляющая глазками физиономия. Ууу, какие мы страшные!
— Меня. Зовут. Сит. Ты знаешь это! И если ты и вправду хоть капельку такая, какой я хочу тебя видеть — имей совесть назвать меня по имени! Хотя бы этого моя помощь стоит? Моего имени. Я — Сит!
Соль за шиворот, отжиг с тобой! Я давно уже определиться пытаюсь, кто же ты. Сит, так Сит. Приятно познакомиться, рычать-то зачем?
— Спасибо, Сит, — выдохнула я ему куда-то в кадык. — А а я Дана. Назовёшь меня так при людях — и я тебя по стенке размажу!
— Пожалуйста, Дана, — на секунду его руки сомкнулись у меня за спиной, прижав к себе. Но тут же выпустили. Сит отступил, склонив голову. — Как прикажете, Госпожа.
Убью гадёныша.
СМЕРТЬ
Маячок я установил на крыше самой башни, о чем пожалел уже при спуске. Ступени ветхой деревянной лестницы обвалились еще по пути наверх, вниз же пришлось спускаться буквально по обрубкам опор и торчащим из стен балкам. Нога, несмотря на обезболивающее и относительно нормальную перевязку тряпичной лентой от подола хозяйского сарафана — сам отрезал подаренным ножом — довольно ощутимо ныла, чем раздражала и мешала сосредоточиться. Дыхание восстанавливал долго.
Поплутав между развалившихся бараков, притаился у одного из дальних, расположившись так, чтоб видеть башню и часть дороги к ней, и приготовился ждать.
Рука автоматически поглаживала ножны.
"Он тебе очень подходит. И вообще, с тобой как-то спокойнее".
Передёрнуло. Всё-таки ночь холодная.
Три дня. Я у неё в собственности меньше трёх суток. И уже сижу в засаде, с оружием, готовый увести убийц от своей Госпожи, рискуя собой. Готовый. Абсолютно.
Чтобы ей было спокойнее. Так быстро меня ещё не ломали.