Заговор Глендовера
Шрифт:
И пока мы шли с кладбища до ресторана, Бентон прочитал нам целую лекцию о том, что валлийцы не приняли реформу церкви, которую проводил Генрих VIII, и остались католиками, что при Кромвеле в Уэльсе появились кальвинисты и пуритане, а в последнее время растёт число методистов и баптистов.
Мадрин предложил поужинать в ресторане отеля «Носорог». Это было трёхэтажное кирпичное здание на Брод-стрит. Мы с Бентоном сели за столик у окна, а Мадрин отправился делать заказ. Вернувшись, он сообщил, что на наше счастье в меню есть жареная баранина и что подадут её примерно через полчаса.
На Брод-стрит по дороге в ресторан я заметил ветхий дом под соломенной крышей. Я спросил Бентона, который, как мне показалось, хорошо знает историю края, не самый ли это старый дом в городе.
— Нет, не самый, — ответил он. — Есть ещё более старый, недалеко от отеля «Медведь». Есть, наконец, дом, в котором заседал парламент Глендовера…
— Вы, конечно, имели в виду Оуэна Глендовера, — вмешался я, — о котором я прочитал у Борроу, но, насколько я знаю, этот дом находится в…
Я затруднялся назвать это место, потому что не знал правил валлийской фонетики. Мадрин рассмеялся и пришёл мне на помощь.
— …Макинлете, — подсказал он.
— Смейтесь-смейтесь, — сказал я, — но я всё-таки выучу валлийский и буду говорить на нём без ошибок.
Мы заговорили об Оуэне Глендовере. В начале пятнадцатого века, когда английские бароны увязли в войне с Францией, он поднял восстание против англичан и в течение десяти лет успешно отражал все их карательные экспедиции. Над Уэльсом развевался флаг с красным драконом; при дворе Глендовера появились послы иностранных держав; он обратился к Папе Римскому с просьбой об отделении валлийской церкви от английской; при нём дважды собирался парламент и планировалось открытие двух университетов.
Но, как известно, военное счастье переменчиво. Англичанам удалось одержать ряд побед, и с мечтой о независимости Уэльса было навсегда покончено. Открытия университетов пришлось ждать почти пятьсот лет, причём британское правительство не истратило на это ни пенни — деньги на организацию университетского образования собрали сами валлийцы. Имя Оуэна Глендовера стало таким же легендарным, как и имя другого героя валлийских сказаний, короля Артура. Про короля Артура легенда говорит, будто он спит под землёй вместе с рыцарями Круглого Стола; про Оуэна Глендовера говорят, будто он скрылся в дальней горной пещере и выйдет оттуда, когда Уэльсу будет угрожать смертельная опасность.
— Мне кажется, Оуэн Глендовер не бывал в этих местах, — заметил я и почему-то пожалел, что это так.
— Вы ошибаетесь, — возразил Мадрин, — его двор находился в Сикарте, всего в двадцати пяти милях к северу. Вам каждый покажет холм, на котором стоял его дворец. Именно оттуда валлийское войско шло к границе.
— В Уэльсе много мест, где происходили сражения, — нахмурился Бентон. — Замечательно, что два великих валлийца, Оуэн Глендовер и Роберт Оуэн, были связаны с Ньютауном.
Официант принёс наконец баранину. Хоть это и не был молодой барашек, но все равно блюдо мне понравилось. Пиво и горячая еда растопили ледок недоверия между мной и Бентоном,
— Почему вы так рано ушли сегодня с работы? — спросил он.
— Полковник предоставил мне отпуск с завтрашнего дня.
— Откуда вам стало известно о Роберте Оуэне? — спросил я.
— Когда я учился в Оксфорде, я подружился с одним шотландцем. Поместье его отца находилось недалеко от Нью-Ланарка, где Оуэн на своих ткацких фабриках начал социальный эксперимент. Мой друг был его последователем, и мне стало стыдно, что я ничего не знал о человеке, который родился и умер в Ньютауне. Я познакомился с его книгами и с тех пор изучаю его труды и пропагандирую его учение.
— Говорят, что из-за Оуэна вы поссорились с отцом, — вставил Мадрин.
— К сожалению, он упрям и не понимает, что затраты по улучшению условий труда рабочих с лихвой окупятся ростом производительности, — ответил Бентон.
— Полковник предоставил отпуск вам без содержания, не так ли? — спросил Мадрин.
— Буду зарабатывать деньги чтением лекций, — не задумываясь ни секунды, ответил Бентон.
— Конечно, о Роберте Оуэне?
— Да, о нём. Лига по изучению и распространению идей Оуэна будет оплачивать мои лекции, а также расходы на поездки. Я начну с Уэльса, потом, вероятно, двинусь в Англию. Но об этом прошу не говорить никому ни слова. Многие богатые люди, так же как мой отец, слышать не хотят об идеях Роберта Оуэна. С ними надо считаться, ведь они очень влиятельны.
— Как к идеям Оуэна относятся рабочие? — спросил я и тут же пожалел, потому что Бентон стал горячо рассказывать, как рабочие поддерживают идеи Оуэна, а это далеко уводило от цели моих расспросов. — Послушайте, — мне наконец удалось вставить словечко, — вы знакомы с Мелери Хьюс?
— Откуда вы её знаете? — Бентон забыл об Оуэне и удивлённо уставился на меня.
— Она моя дальняя родственница по линии бабушки со стороны матери, — ответил я, подумав про себя: почему бы и нет, если Мадрин стал моим кузеном?
Бентон, конечно, не заметил, что я лгу: ведь он находился среди друзей, которые, как и он, почитали великого человека и которым он безгранично доверял.
— Гибель отца была для неё страшным ударом, — проговорил он. — Но у неё очень сильный характер. Она мужественно перенесла потерю.
— Говорят, вы собирались на ней жениться? — спросил вдруг Мадрин.
— Я? На ней? — Бентон сначала опешил, потом захохотал и, кончив смеяться, сказал: — С чего вы взяли, что я хочу жениться на Мелери? Я ей не пара, я ведь ничего не смыслю в фермерском хозяйстве.
— Я слышал, что вы ухаживали за ней, — настаивал Мадрин.
— Просто я бывал у неё иногда. Дома у нас такая скука. Но и с ней поговорить не о чём. Она все сводит на стрижку овец, на улучшение питания коров, после чего мне остаётся только умолкнуть.
— Вероятно, и она умолкает, когда вы начинаете говорить о Роберте Оуэне.
Бентон опять весело рассмеялся:
— Что верно, то верно. Мелери умна и красива, но она никогда не пойдёт за меня, — ей нужен в мужья фермер, а не выпускник Оксфорда.