Заговор Грааля

Шоулз Линн

Она возмутилась и разразилась тирадой о том, как это все несправедливо.

Кассельман прервал ее еще одним твердым «нет».

Успокоившись, Коттен смогла наконец убедить шефа отпустить ее с группой журналистов хотя бы до турецкой границы. Там она могла бы сделать репортаж о положении беженцев, которые устремятся на север с началом конфликта.

Он пришел в ярость, когда узнал, что она поехала дальше, в Багдад.

А сегодня утром позвонил и приказал ей уезжать.

— Скоро станет опасно. Хватай свои прекрасные ноги в руки и убирайся оттуда любыми способами. И я хочу тебя

видеть сразу же, как только вернешься. Ясно?

Коттен попыталась успокоить его и выиграть время, но он повесил трубку, и она не успела изложить свои доводы.

Когда она вернется домой, он ее просто уморит своими «я тебе говорил» и «следовало бы тебя уволить». Вернее — еслиона вернется домой. Коттен поежилась. Она застряла посреди иракской пустыни и замерзает.

* * *

Чарлз Синклер смотрел из окна своего кабинета на кампус, раскинувшийся вокруг лабораторий «БиоГен-тек» неподалеку от Новоорлеанского университета. Вдали лежало голубое озеро Поншартрен. Синклер наблюдал, как маленькая армия садовников с желто-зелеными газонокосилками и на электромобилях движется по лужайке и среди деревьев — подстриженных и очень опрятных. Ему нравилась опрятность.

Зачирикал телефон на столе, и он подпрыгнул, пролив несколько капель кофе с цикорием на персидский ковер.

— Да?

— Доктор Синклер, на восьмой линии международный вызов, — сообщил его секретарь.

Синклер нажал мигающую кнопку. Он не будет отвечать по громкой связи.

— Синклер слушает.

Шипение на линии раздражало, и он прижал трубку к уху.

— Мы обнаружили вход в гробницу два дня назад, — произнес собеседник. — Сегодня после полудня открыли.

Синклер сжал трубку так, что пальцы побелели.

— Ахмед, надеюсь, у вас хорошие новости. — Он принялся мерить шагами кабинет.

— О да. Все в точности так, как предсказал Арчер.

— Что вы нашли?

— Множество артефактов и кости, — продолжил Ахмед. — Оружие, ритуальный хлам, несколько свитков и шкатулку.

Адреналин побежал по жилам, пальцы у Синклера задрожали.

— Как выглядит шкатулка?

— Черная, без надписей, квадратная, сторона около пятнадцати сантиметров.

Синклер взмок — пот пропитал белый накрахмаленный воротник рубашки от «Армани». Пока генетик молчал, паузу заполняли помехи.

— А что внутри?

— Я не знаю.

— О чем вы? Вы же там были, разве нет?

— Арчер ее не открывал. Пока мы разговариваем, он и остальные пакуют вещи. Нам нужно уезжать отсюда, становится слишком опасно. Все дергаются. Нет времени объяснять…

— Нет! — Синклер стиснул пальцами переносицу. — Немедленно ступайте туда и изымите шкатулку. Пусть Арчер покажет вам, как ее открыть. Позвоните сразу, как увидите, что внутри, и заберете ее. Понятно?

— Да. — Голос Ахмеда терялся среди помех.

— Ахмед, — сказал Синклер, стараясь говорить тихо и сдержанно. — Я приказываю выполнить задание. Это очень, очень важно.

— Я понимаю.

Синклер положил трубку и уставился на телефон. Араб даже понятия не имеет, насколько он ничего не понимает.

ГРОБНИЦА

Внезапно

Коттен услышала шум мотора. По неровному шоссе приближалась машина, вдалеке прыгал свет фар. Наконец-то, подумала она. А что, если это иракские солдаты? Она отступила на песчаную обочину, сердце отчаянно колотилось. Наконец машина приблизилась, и по огонькам на кабине и кузове девушка догадалась, что это топливная цистерна. Она сделала несколько шагов вперед, размахивая руками, но машина не остановилась. Прикрывая глаза от песка и камешков, взметнувшихся из-под колес, Коттен смотрела, как она с грохотом исчезает — столь же быстро, как и появилась.

Вообще-то, наверное, глупо вот так голосовать. Кто знает, что сейчас на уме у какого-нибудь иракца. Будет безопасней не показываться никому на глаза и пройти как можно дальше до наступления утра.

После часа ходьбы Коттен плюхнула сумки на землю и уселась на одну. От тяжести болели руки, и она дрожала от холода, пробравшегося под плотную куртку. Когда вернется в Штаты, поедет во Флориду и будет дол го-долго оттаивать. Обязательно.

Коттен опустошила одну сумку, вытащив все, что можно бросить здесь. Разбирая вещи, она думала, не глупо ли было ехать в Ирак. Может, она приняла дурацкое решение. Ничего не взвесила, а когда Кассельман начал протестовать, вцепилась в свою идею, как собака в кость. Для нее нашлись бы и другие задания — столь же важные, так же способные увести ее от Торнтона.

— Черт, черт, черт, — повторяла Коттен, откладывая самое необходимое: бумажник, паспорт и журналистское удостоверение, а еще фотоаппарат, объективы, пленки и пластиковую коробочку, в которой лежали деньги на крайний случай. Она засунула их в другую сумку, с видеокассетами.

Потом, бросив последний взгляд через плечо на кучку оставленных вещей, поплелась дальше.

Поднялась луна и осветила пустыню — достаточно, чтобы не сбиться с дороги. Коттен размечталась о своем диване и пледе, о чашке горячего кофе из «Старбакса» или, еще лучше, мягком «Абсолюте» со льдом.

Внезапно она остановилась и моргнула — убедиться, что впереди не мираж. Вдалеке сияли огни. Не фары автомобилей, но электрические огни какого-то поселения или лагеря. Она поставила сумку на землю и размяла плечо и локоть, чтобы восстановить кровообращение. Вытащив фотоаппарат, прикрутила телевик и навела резкость. Если это окажется лагерь Республиканской гвардии или даже иракских регулярных войск, американке, путешествующей в одиночестве, придется туго. Коллеги в Багдаде рассказывали о жестокости, изнасилованиях… мужчины ведут себя как животные, как дикие псы.

Она осмотрела площадку. Не видно ни оружия, ни военных автомобилей — ничего, напоминающего военные укрепления. Скорее похоже на котлован. Ковши, палатки, столы, кучи земли. Археологические раскопки? Коттен поняла, что оказалась где-то рядом с ассирийскими развалинами, которые разбросаны по всей стране.

Несколько старых грузовиков стояли возле полуразрушенного каменного сооружения. Вокруг суетились люди.

Вдруг это ее шанс безопасно доехать до границы? Она помедлила, решая, стоит ли рисковать. Наконец разобрала фотоаппарат и пошла на свет.