Заговор по-венециански
Шрифт:
Вито пробегается пальцами по числам и расшифровке.
— Но здесь-то не буквы, здесь числа.
— Знаю, — говорит Валентина. — Бэйл привнес кое-что от себя. Представил каждую букву под ее собственным порядковым номером в алфавите и закодировал по классической схеме Цезаря с двойным смещением. То есть «А» здесь не «1», а «3». Под конец Бэйл перевел арабские цифры в римские.
Теперь Вито видит, насколько все действительно просто.
— Получается, и «Е» здесь не «5», а «5» плюс «2», то есть в римских цифрах
— Точно.
В дверь стучатся, и Вито с Валентиной оборачиваются.
Входит Нунчио ди Альберто, улыбаясь так же широко, как до этого улыбалась Валентина.
— Марио Фабианелли, похоже, говорит правду. Он и впрямь ничего не знает о компании на Каймановых островах и о покупке артефакта.
— Как? — спрашивает Валентина.
— Ну, подпись на документах поддельная. Нарисована хорошо, но не очень. Наши эксперты сравнили ее с подписями на документах, найденных у миллиардера в доме, и вот результат: образцы не совпадают.
— Не совпадают? Точно?!
— Абсолютно. Еще кое-что. Марио Фабианелли о компании не знает, зато о ней прекрасно известно его личному секретарю. — Нунчио гордо показывает принесенные распечатки. — Копия страховки, которую Тэль получила на артефакт — ни много ни мало на два миллиона долларов. Страховое обеспечение на все предметы из коллекции Фабианелли Тэль всегда подписывала сама. Странно было бы, если бы за нее эти документы подписал кто-то иной.
— Bene. Это настоящий прорыв, но мы все еще не знаем, где сама Тэль, адвокат Анчелотти и Том. — Вито с надеждой смотрит на Нунчио.
— Нового ничего. Рокко и Франческа связывались с полицией — никаких изменений.
— Том не мог взять и пропасть без следа, — возражает Валентина.
— Еще как мог, — говорит Вито. — Если его убили.
Глава 73
В Тома закачали столько наркотика, что хватило бы на аптеку.
Впрочем, кололи неправильно, и тело не приняло увеличенной дозы. В последний раз Том сблевал «химию», и снотворное выветривается намного быстрее. Быстрее, чем рассчитывали похитители.
Том еще слаб, но думает ясно.
Горло нещадно саднит. В желудке словно поселился напуганный пес. Мышцы сводит, а к глазам под повязкой будто прижали раскаленную решетку.
В остальном — все хорошо.
Том усмехается собственной мысли. Все хорошо. Ишь ты! Осталось всего несколько часов, и Тома принесут в жертву, а так все хорошо. Свою необычную холодность Том списывает на остаточный эффект снотворного. Хоть какая-то от него польза.
Времени подумать было достаточно. Похоже, у Ларса Бэйла по всему миру нашлось немало последователей, готовых отметить казнь кумира вспышками насилия, так что Сатана запляшет от радости.
Прольются реки крови. Да такие обильные, что Бэйл после смерти обретет больше славы, чем при жизни. Его сделают темным святым.
В
Время решать. Хватит ли сил? Есть ли время их еще подкопить? А есть ли выбор?
Дверь открывается. Вошедший тут же ее за собой закрывает. Подстраховался, зараза. Недолгая пауза.
Ключ снова входит в замочную скважину. Щелк-щелк, и дверь опять заперта.
Вошедший прокашливается, потом идет к Тому. Топ-топ, топ-топ. Топ-топ, топ-топ. Шагает один человек.
Сердце Тома бешено колотится. Время решать. Топ-топ, топ-топ, топ-топ, топ. Еще четыре шага.
Тюремщик остановился в двух шагах от Тома, и если Том верно запомнил, это один шаг вперед и еще один влево. Топ-топ.
Том чуть выжидает. Слышен звон стекла о металл.
Шприц с новой дозой снотворного опускается в металлическую посудину совсем рядом. Еще секунда — и Тома уколют. Не зря Том пятнадцать лет качал пресс по двести раз в день. Он садится на койке. И врезается головой во что-то твердое.
Впереди раздается приглушенный стон. Ха, въехал лбом в морду тюремщика.
Ориентируясь на звук, Том падает с койки. Одно колено ударяется о пол, другое приходится в пах тому, кто катается сбоку.
Мышцы как резиновые, а руки все еще связаны. Том снова бьет тюремщика лбом. Промах. Удар приходится на грудину. В висок бьет кулак, и в кровь выплескивается порция адреналина.
То, что нужно. Адреналин нейтрализует снотворное. В пальцах начинает покалывать, обостряются чувства.
Удар в ухо. Том не смеет убрать колено — тогда противник уползет и сбежит. Он наугад бьет связанными руками, стараясь попасть противнику между ног.
Есть! Противник резко выдыхает от боли.
Том беспощадно бьет снова и снова, выплескивая дикую энергию, пока наконец тюремщик не сгибается пополам, задыхаясь. Все, обездвижен. Но скоро оправится.
В голове звучит голос:
Убей, Том. Убей его. Так надо.
Сам знаешь, так надо.
Ты сам того хочешь.
Логично, убей, или тебя убьют самого. Однако демоны всегда говорят логично, иначе как им соблазнять души?
Тюремщик под Томом начинает шевелиться. Вот-вот закричит, зовя на помощь.
Том машинально, ориентируясь на звук, опускает правое предплечье на горло противника. Все, теперь не заорет — дергается и брыкается, как дикий зверь, но Том знай себе давит. Сто восемьдесят фунтов — вес нешуточный.
Наконец противник затихает.
Убрав руку, Том перекатывается и ударяется головой обо что-то. К черту боль, потом отдышимся. Просунув большие пальцы под повязки на глазах, Том начинает их стягивать. Как же трудно! Повязки рвутся у рта, цепляются за нос, но вот наконец Том их содрал, будто кожуру с лука.