Заговор против «Эврики». Брошенный портфель

Егоров Виктор Георгиевич

— Ничего, мы еще успеем наговориться и вспомним былое. Победа близка.

Светлов поехал к Эльзе. В пути его застал отбой.

Первым, кого встретил Илья в доме фон Микк, был Шмунд. Он бродил по пустому дому и что-то бормотал. Увидев Илью, сразу направился в его сторону.

— Беда, большая беда, все-таки разбомбили. Что теперь делать? — с отчаянием в голосе произнес Шмунд.

Илья ничего не понимал.

— Все-таки разбомбили, — опять повторил Шмунд.

— Что разбомбили?

— Сборочный

цех. Сердце нашего завода. Не меньше как на два месяца остановится выпуск танков. Это убийственно.

— А нельзя восстановить раньше?

Шмунд пустился в пространные объяснения, почему сделать это раньше невозможно.

Илье предстояло выслушать скучные разъяснения с цифровыми выкладками. Вошла Эльза.

— Аким, перестань. Кому это интересно? Ты так сокрушаешься, словно разбомбили твой дом, или можно подумать, что ты был компаньоном Круппа.

Шмунд оборвал себя на полуслове и, виновато улыбаясь, опустился в кресло.

Возвратился домой Илья далеко за полночь.

Сон никак не приходил. Он думал, что сейчас в Москве тоже ночь, но сообщение наверняка дошло до адресата. Там уже знают о готовящейся покушении. Узнают и сделают все, чтобы предотвратить его. Многое теперь зависит от него, Ильи Светлова. Вот когда придется держать самый трудный в жизни экзамен…

XIV

После настойчивых уверений, что у него вопрос государственной важности, Гиммлер добился разрешения посетить Гитлера, который простудился и выехал на несколько дней на свою виллу “Сераль” в Верхтесгадене, на австрийской границе. Он всегда приезжал туда, когда болел или хотел удалиться от дел.

Гиммлер взял с собой Шелленберга. Гитлер мог поинтересоваться деталями операции. До Мюнхена два корифея фашистской разведки летели на самолете. На рассвете они тронулись в дальнейший путь на черном “мерседесе”.

Шоссе вилось по склону горы, покрытой тронутой багрянцем зеленью, сквозь которую виднелись красивые домики. Здесь, среди лесов и лугов, была вилла Гитлера. Был уже полдень, когда они доехали до места назначения.

Вилла была обнесена высоким забором, за которым близко друг от друга стояла охрана из специально подобранных рослых эсэсовцев.

В вестибюле Гиммлера и Шелленберга встречал Шауб — адъютант Гитлера. Тут же был и его терапевт Морелль. Он предупредил, чтобы не переутомляли Гитлера: он довольно серьезно простужен и нуждается в покое. Гитлер принял Гиммлера и Шелленберга в кабинете, одетый по-домашнему. Он сидел в глубоком кресле. Маленький столик был заставлен склянками и коробками с медикаментами.

Сутулая фигура фюрера казалась еще больше сгорбившейся, а бледное одутловатое лицо совсем заплывшим, его острый, угреватый

нос, нелепо торчавший над коротко подстриженными усами, заострился, как у мертвеца. Видно, он действительно плохо чувствовал себя.

Кроме того, Гитлер был расстроен. Он только что выслушал доклад главного командующего сухопутными войсками Кейтеля. Русские продвигались по Белоруссии с поразительной быстротой. На Украине в нескольких местах форсирован Днепр, под угрозой оказался Киев. Войскам на Украинском фронте грозило окружение, а находящиеся в Крыму могли быть отрезанными. Не лучше шли дела и на других фронтах. В Италии вот-вот падет крепость Монте-Кассино, закрывавшая путь в Рим.

Увидев Гиммлера и Шелленберга, Гитлер оживился.

— Ну что, удастся одним ударом сокрушить трех китов? — обратился он к Гиммлеру.

— Да, мой фюрер. Есть точные сведения, встреча состоится в конце ноября в Тегеране.

Гитлер встал с места и в нервном возбуждении зашагал по кабинету. Глаза его лихорадочно заблестели.

— Это сейчас как нельзя кстати.

Он подошел к креслу и сел.

— Как вы думаете организовать операцию?

Гиммлер доложил в общих чертах. Держался он подчеркнуто свободно. Гитлер, казалось, не замечал этого.

Властолюбивый “Железный Генрих” занимал бесчисленное количество высоких должностей и был в фаворе у Гитлера, но не поэтому он так независимо вел себя в присутствии фюрера. Многие знали, что этот суеверный человек, проводивший свой досуг за гаданием на картах, труслив и нерешителен. Видимо, что-то личное крепко связывало его с Гитлером и придавало ему уверенность в неизменно хорошем отношении к нему фюрера.

Выслушав Гиммлера, Гитлер встал и быстро заходил по комнате. Гиммлер остался сидеть.

Шелленберг, вытянувшись, стоял. Только глаза бегали из стороны в сторону, следя за фюрером. Он старался заглянуть в синие выпученные глаза фюрера, но тот слишком быстро шагал по кабинету, заметно волоча правую ногу.

Фюрер напряженно думал. Это было время, когда у него самого поколебалась уверенность в победе. То, о чем доложил Гиммлер, давало возможность в такой трудный момент повлиять на ход войны. Надо только умело использовать все. Неожиданно Гитлер повернул в сторону Шелленберга и, взяв под руку растерявшегося “аса” мокрых дел, спросил:

— Подготовлены ли люди для этой операции?

— Да, мой фюрер. Сформирована группа боевых офицеров, которую пошлем в Иран. Там у нас сохранились нужные связи. Мы направили туда дельного офицера, он подготовит все для приема наших людей. — Шелленберг умолчал, что связи и офицер не его ведомства, а военной разведки. — Кроме того, в Иране уже есть группа парашютистов. В ее составе опытные разведчики, на которых вполне можно положиться. Мы подготовили их на случай, если почему-либо не сможем перебросить в Иран группу отсюда.