Заговор
Шрифт:
Согбенная фигура пристально вглядывалась в ночное небо, обхватив себя руками в попытке хоть немного согреться. Наброшенная на старческие плечи тоненькая безрукавка — вот и все, что попалось под руку, когда пришло сообщение. И все же почему-то ему нравился холод, возможно, как наказание за его промах. Репутацию ограждения юные леди подорвали, как он и предсказывал. Команда уже сжимает кольцо, а он чувствует одну лишь утрату. Надеялся, что они постигнут. Ему всегда не нравилось, когда судьба время от времени заставляла его устраивать охоту на то, что он считал своим. Трое мальчишек в Аризоне. Двое в Пенсильвании. А теперь эти. И главное, в такой решающий
Сквозь треск зажатого в старческой руке передатчика донесся голос:
— Двоих обложили. Нам стрелять на поражение?
Старец медленно поднес передатчик ко рту.
— Вам надлежит остановить их. Вам надлежит вернуть их обратно. — Произнесено четко, педантично, без всякого следа эмоций. — Способ не имеет значения.
Жертве всегда должно быть уготовано место.Эти слова, которые он прочел так давно и правоту которых принимал безоговорочно, вновь всплыли в памяти. Вот только почему-то их непреложность никак не объясняла, отчего, в конце концов, именно наделенные самыми выдающимися способностями, подающие самые большие надежды всегда причиняли огорчение. Судьба, похоже, дразнила его за каждым поворотом.
Раздалось несколько выстрелов — сердитые прочерки в молчаливом небе. Он подождал, устремив взгляд на отдаленные деревья, на широкий простор, скрытый во тьме. Мгновение спустя — тишина. Кончено. Он кивнул и обернулся к дому, услышав, как щелкнул выключатель. В одной из гостевых комнат первого этажа зажегся свет. А он надеялся не разбудить никого из приезжих. Надеялся, что сегодняшний мелкий ночной эпизод никого из них не потревожит. Не важно. Эти всегда понимали. Эти никогда не огорчали. Поймут и на сей раз.
Первая пуля ударила в дерево не дальше чем в пяти футах, кора полетела во все стороны, один кусочек скользнул по бедру, когда она со всего маху плюхалась на землю. Мгновение спустя ее настиг второй залп: пули, казалось, пролетели в дюймах от головы. Все внутри уговаривало ее заорать, завизжать, горло перехватило так, что едва хватало на глоток воздуха, грудь коробил гнетущий страх. Она собралась бежать, но новые пули попали в соседнее дерево. Дорога. Добраться до дороги.Девушка пыталась втолковать себе, что ее обучали всему этому, что она ночи проводила на морозе, готовясь к таким вот случаям, однако теперь, когда собственная жизнь повисла на волоске, лежала недвижимо, будто окоченела, не в силах ни двигаться, ни соображать. Дорога представлялась каким-то обволакивающим убежищем посреди окружавшего безумия.
Грохнул новый залп. На сей раз вместе с ним слева от нее раздался сдавленный вскрик. Она обернулась и через мгновение увидела, как из-за дерева показалась шатающаяся фигура. Там, расставив руки и широко раскрыв глаза, стояла самая младшая из трех, на лице ее застыла странная улыбка. Она, казалось, оцепенела, выглядела почти умиротворенной, слегка покачиваясь при каждом шаге. От нее невозможно было оторвать глаза: лунный свет рассекал ей, медленно взбиравшейся по склону, торс, по всему телу струилась кровь. Она потянулась к ветке, чтобы схватиться за нее, и в этот миг хрупкое тельце окончательно изрешетил град пуль, едва не оторвав его от земли, прежде чем швырнуть на бугор у основания дерева. Только руки ее, тонкие тростиночки, оплетшие ствол, сохраняли видимость чего-то присущего человеку.
Лучи всех фонариков, казалось, сошлись в одной точке на безжизненной массе, тут же наверху склона замелькали фигуры, спешащие вниз, к убитой жертве. Несколько
Первая пуля пронзила ей предплечье, мгновенный шок остановил боль, которая — секунду спустя — волной вздыбилась от живота и прошла по всем мускулам, обжигая их огнем. Вторая впилась в бедро, будто невидимой подсечкой сбив девушку с ног, она рухнула, больно ударившись спиной и головой о крепкую, как камень, землю, покатилась через корни и сучья, пока не ткнулась грудью в ствол дерева.
А потом — тишина.
Она лежала совершенно недвижимо, улавливая беготню позади себя, глаза же были обращены на полоску дороги в каких-то пятнадцати футах от нее. Дорога.Проблеск света показался впереди. «Фонарики сверху» — первое, что пришло ей на ум. Собрав остаток сил, она приподнялась и повернулась лицом к своим преследователям, ожидая почувствовать на лице слепящие вспышки лучей. Вместо этого различила лишь сплошную темень. Не поняв, на миг растерялась, а потом повернулась обратно. Свет на дороге. Свет от машины. Боль в ноге теперь пульсировала по всему левому боку, но она все же, превозмогая себя, поползла по земле. Поросшая травой обочина пролегала сразу за линией деревьев, всего в нескольких футах. Глянув вправо, она увидела вдали светящиеся кружочки фар: машина была не более чем в четверти мили от нее. Девушка попыталась встать, но ноги не слушались.
Пули прошили ей спину и припечатали к обочине. Довольно странно, но девушка не чувствовала их, напротив, пули, казалось, сняли боль со всего тела, трава, ставшая теплой, манила к себе, а огни баюкали, омывая мягкой лаской. Все невесомо, недвижимо.
Никаких ощущений, если не считать сладковатого привкуса крови на губах.
— И вы не смогли ничего сделать? — вопрошал старец. — Водитель подъехал до того, как вы туда добрались? Вы никак не могли забрать тело?
— Никак.
— Понимаю. — Старец поправил подушку за спиной и, взяв со столика у кровати стакан, отпил глоток воды. — А две другие?
— Обеспечено.
Старец кивнул.
— Вы говорите, она была мертва?
— Да.
— Но не тогда, когда водитель подъехал?
— Я сказал, что не могу утверждать…
— Да-да, — перебил старец, и в его тоне впервые послышались недовольные нотки. — Вы сказали, что не можете утверждать, что шестнадцатилетняя девушка, которой вы только что несколько раз прострелили спину, была мертва.
— Если она не умерла до того, как тот подъехал, то скончалась через минуту. Самое большее.
— Чудесно.
— Совершенная случайность, что машина оказалась…
— Не пытайтесь оправдать свое неумение. Вы позволили ей приблизиться к дороге. Случайность или нет, но машина оказалась там. А это означает, что приятель нашей юной леди сейчас в больнице, морге либо в полицейском участке. Под бдительным оком одного из наших местных правоохранительных специалистов. Не совсем то, о чем я вас просил. — Молчание. — Вы уйдете отсюда немедленно. Вы все. Оружие, одежда. Вы отвечаете за то, чтобы позаботились о месторасположении. Никаких грузовиков. Я не желаю ничего, что могло бы привести их сюда. Это понятно?