Заговор
Шрифт:
Марк рассказал всю историю, начиная с первой встречи и кончая его решением обратиться непосредственно к Директору. В течение всего рассказа лицо слушателя оставалось бесстрастным. А по окончании Директор в упор посмотрел на Марка тяжелым взглядом.
— Вы абсолютно уверены, что только Стеймс, Колверт, вы и я знаем детали того, что произошло сегодняшним вечером? И никто из Секретной Службы, никто из Метрополитен-полис?
— Уверен, сэр. Только мы четверо...
— И вы трое уже записаны ко мне на прием завтра утром в десять тридцать?
— Да, сэр!
— Хорошо. Возьмите
Блокнотом в ФБР назывался маленький, размером четыре на два дюйма, картонный прямоугольничек для записей, который легко умещался на ладони. Марк вынул один из внутреннего кармана пиджака.
— Мой домашний телефон 721-4069. Запишите его, запомните и уничтожьте запись. Теперь я скажу, что вы должны будете делать. Возвращаетесь к себе. Продолжайте поиски Стеймса и Колверта. Обзвоните морги, больницы, дорожную полицию. Если не узнаете ничего нового, жду вас завтра в восемь тридцать, а не в пол-одиннадцатого. Это первое. Во-вторых, выясните имя офицера из отдела расследования убийств, который работает по этому делу вместе с Метрополитен-полис. Теперь напомните мне, если я правильно вас понял, вы в самом деле ничего не сказали им о причине, по которой выезжали на встречу с Казефикисом?
— Ни одного слова, сэр.
— Хорошо.
Генеральный Прокурор заглянула в приоткрытую дверь.
— Все в порядке, Халт?
— Все отлично, спасибо. Думаю, вы незнакомы со специальным агентом Эндрью из Вашингтонского отделения?
— Нет. Приятно познакомиться с вами, мистер Эндрью.
— Добрый вечер, мадам.
— Вы еще долго, Халт?
— Нет, я вернусь, как только кончу беседовать с Эндрью.
— Что-то случилось?
— Обычное дело...
Не подлежало сомнению, что Директор решил никого не посвящать в эту историю, пока она во всех деталях не станет ясна ему самому.
— Если что-либо произойдет еще сегодня вечером, звоните мне сюда или домой. И без промедления. После половины двенадцатого я буду дома. Если будете звонить, используйте кодовое имя... дайте подумать... пусть будет «Юлиус». И назовете номер телефона, по которому я могу вам перезвонить. Постарайтесь использовать таксофон. Утром не звоните мне до четверти восьмого — разве только в исключительном случае. Все запомнили?
— Да, сэр.
— Отлично. Теперь я могу вернуться к столу?
Марк встал, готовый двинуться в путь. Директор положил ему руку на плечо.
— Не волнуйтесь, молодой человек. Такие вещи время от времени случаются, и вы приняли совершенно правильное решение. Я рад, что у вас хватило самообладания в достаточно сложной и неприятной ситуации. Приступайте к делу.
— Слушаюсь, сэр.
Марк испытал огромное облегчение: теперь кто-то еще может разделить с ним ответственность, кто-то с широкими плечами, которым под силу выдержать такой груз.
На обратном пути он включил приемник в машине.
— На связи ВОО-180. Что-нибудь есть от Стеймса?
— Пока нет, ВОО-180, но я не теряю надежды.
Аспирин, не догадывавшийся, что Марк за это время успел поговорить с самим Директором, по-прежнему был на своем месте. На вечеринках, где порой собирались сотрудники, Аспирин встречал четырех директоров, но никто из них не помнил его имени.
— Ну, ты покончил со своими гонками, сынок?
— Да,— сказал Марк, покривив душой.— Что нибудь слышно от Колверта или Стеймса? — Он постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.
— Нет. Наверно, загуляли где ни-будь. Не волнуйся. Они найдут дорогу домой и без того, чтобы ты подгонял их прутиком!
Но Марк волновался. Он прошел в свой кабинет и снова взялся за телефон. У Полли по-прежнему глухо. Первый канал не откликался. Он связался с Нормой Стеймс, но и та не могла сказать ничего нового. Есть ли повод для волнений, спросила она.
— Ни малейшего.— Еще одна ложь. Достаточно ли убедительно он ее выдал? — Просто мы никак не можем найти бар, в котором они засели.
Она засмеялась, но уж она-то знала, что Ник не был завсегдатаем баров.
Марк позвонил Колверту — снова безрезультатно. Он нутром чувствовал — что-то не в порядке. Пока он не мог понять, что именно. В конце концов, есть Директор, и теперь он все знает. Он посмотрел на часы: 23.15. Что сулит ему вечер? Ах, дьявольщина! Он же уговорил прелестную девушку поужинать с ним. Он снова схватился за телефон. Скорее всего она дома, где и должна быть в это время.
— Алло.
— Алло, Элизабет, это Марк Эндрью. Приношу свои искренние извинения. События вышли из-под моего контроля.
Он не мог скрыть, в каком состоянии находится.
— Не волнуйтесь,— легко сказала она.— Вы же предупреждали меня о своей ненадежности.
— Дайте срок, и вы убедитесь в обратном. К утру все должно встать на место. И тогда я смогу вас увидеть.
— К утру?—переспросила она.— Если имеется в виду больница, то завтра я не работаю, как вы помните.
Марк помедлил, прикидывая, что он может еще сказать.
— Боюсь, что в больнице вас ждут плохие новости. Сегодня вечером Казефикис и его сосед по палате убиты. Полиция ведет расследование, но пока у них ничего нет.
— Убиты? Оба? Почему? За что? — сообщение поразило ее. Это чувствовалось.— Что там случилось, объясните! Или лучше ничего не объясняйте. Вы так и так не скажете мне правды.
— Не буду лгать вам, Элизабет. Так что сегодня я замотался, но остаюсь должен вам большой бифштекс за то, что испортил настроение. Могу ли я в ближайшее время позвонить?
— Буду рада. Хотя убийство — не та тема, которая возбуждает аппетит. Мы у себя в больнице часто видим результаты насилия, но само оно впервые проникло в наши стены.
— Я знаю. Мне очень жаль, что это коснулось и вас. Спокойной ночи, спите спокойно.
— И вы, Марк. Если сможете.
Как только он положил трубку, все заботы прошедшего дня навалились на него снова. Что дальше? До 8.30 ничего не надо было предпринимать, разве что еще раз справиться по радиотелефону. Нет никакого смысла сидеть здесь, глядя в окно и ощущая свою беспомощность и одиночество. Он сказал Аспирину, что едет домой и будет связываться с ним каждые пятнадцать минут, потому что ему по-прежнему необходимо поговорить со Стеймсом или Колвертом. Аспирин даже не посмотрел на него. Он уже написал одиннадцать слов и предвкушал тихий, спокойный вечер.