Заговоры, обереги, ритуалы
Шрифт:
Щуку изловлю, прямо сердце замолю. Как щука без воды не может жить, так парень не мог бы без девушки жить: ночью - во сне, днем - на уме.
Во чистом поле ворон конь бежит. Он бежит, бежит - приостановится, он сырую землю возрывать начнет. Да отроет он золото кольцо: что одно кольцо - два колечушка, что по ним бегут - не скончаются, не скончаются - не разлучаются, так не кончайся вовек, любовь молодца, раба Божьего (имя). Будьте, мои слова, крепки да легки. Ключ, замок. Аминь.
Во поле широком стояло озеро, во него бегут все ручьи, речки большие и малые. На том стоялом озере корень бересчаный. Как уж я, млада, раба Божья (имя), вплавь доплыву, бегом добегу, птицей долечу до того стоялого озера, ухвачу тот корень да крепкой рукой, отопью воды да омою лицо белое, уста сахарны, сердце ретиво, всю красу девичью, чтоб раб Божий (имя) не мог без меня часов часовать, ночей ночевать, минут миновать, днем в его уме вертелась бы, ночью во глазах гляделась бы. На моем крепком слове - ключ, замок. Аминь.
Выйду я в чистое поле, там стоит баенка, в этой баенке грядочка, на этой грядочке три вьюнка черненьки, головушки тоненьки, вьются-увиваются, с тоски помирают. Так бы (имя) по (имя) век чтобы увивался, с тоски помирал, не мог бы он хлебом заесть, водой запить, в бане бы не домылся, парным веником бы не захлестали, не нужны (имя) ни мать, ни отец, ни сестры, ни братья, сказалась бы я любяя красного солнышка, любяя светлого месяца, любяя всех православных. Нашептать на вино.
Утренняя заря Мария, вечерняя Марианна, сходите высоко, видите далеко! Унесите двенадцать слов могущих, двенадцать слов горющих моему милому (имя) в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в подколенные жилы. Где бы он ни был, вы его зажгите и запалите со всех четырех сторон. Сколько он может жить и быть без хлеба, без соли, и столько без меня, рабы Божьей (имя). Всем моим словам - ключ и замок. Ключ - в море, замок - в роте. Ключика не нахаживати, и замочка не отпирывати, и меня, рабу Божью (имя), не забывати.
Солнышко ты, солнышко, праведное, красное солнышко! Сушишь ты, крушишь леса дремучи, болота зыбучи, мать-сыру землю. Так же, красно солнышко, суши и круши (имя) ретивое сердце обо мне, рабе Божьей (имя), чтоб не мог он жить без меня, рабы Божьей (имя), ни дня, ни ночи, ни утро, ни вечер; день ходил - на уме держал, ночь спал - во сне видел, на руку клал, другой обнимал, к сердцу прижимал, своей называл, свататься звал.
По ветру сказать: «Дай нам, Боже, дров сеченых, в печи кирпичны. И как маленьки ребятки в той печи парятся-моются (да плюнь перед собою), как эта печка сохнет-ноет, нам кости ломит (да ишшо плюнь), так бы раб Божий (имя) по рабице Божьей (имя) сох-иссыхал, не мог бы ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни ночи ночевать. Аминь».
Дым, дым бравый, дым кудрявый! Поди ты, дым, по всем городам, по всем зеленым лугам, в сердце, в печи, в кровь его горечу и всякие прихоти. И чтоб тот раб Божий (имя) от рабы Божьей (имя) не мог ни жить, ни быть, ни дня дневать, ни часу часовать, ни ночи спать. Аминь.
Маревьяна-заря, Марья-заря и Наталья-заря. Маревьяна вынимает из меня хоти-плоти, горячей крови - из ясных очей, и из черных бровей, из ретивого сердца, из ходячей жилы, от лесу посеченного. Трава подкошенная, жниво поджаное сохнет-вянет во всяк час, во всяк день на молоду, ветоху, перекрой месяца. Как раб Божий (имя) не может жить без хлеба, без соли, без третьей - святой воды, без рабы Божьей (имя), не сможет ни жить, ни быть и ни пить, ни есть, ни дни коротать, ни часы часовать, ни минуты миновать. Держал бы весь день на уме, а ночи снилась во сне. Пойдите, мои слова, выше лесу стоячего, ниже облака ходячего, пролетите, мои слова, возьмите его изо мшеной избы - в баню идет, из бани пойдет - на парное тело. Дуньте ему в рот, в горячее сердце. Чего не договорила, впредь пойди. Чего переговорила, назад отступи. Будьте, мои слова, крепки, лепки. Все отныне и до веку вечные.
Утренняя заря Розия, вечерняя Мария! Как без утренней зари солнце не всходит, без вечерней - не вечеряет, так бы раб Божий без меня не мог ни жить, ни быть. Обо мне бы все сох, тосковал, смотрел, глядел, глаз не сводил, ничем не занимал, все меня, рабу Божью, на уме держал. Полетайте к нему, мои слова, как горячая стрела, прострелите ему белую грудь, черную печень, легкое, сердце, кровь горячую, вострые глаза, голову, мозга. Будьте, мои слова, крепки и лепки, отныне и довеку, их ветром не сдует и водой не снесет.
Дым, ты мой дым, белый ты дым, кудрявый ты дым, извивайся на все четыре стороны. Со всех четырех сторон приведи ты ко мне раба Божьего (имя). Не мог бы он без меня ни жить, ни быть, ни дня дневать, ни часа часовать, и была бы у него на сердце скука и дума, печаль, тоска-кручина, тоска тоскучая, тоска горючая, тоска суховая, тоска горевая, тоска вековая. Век по веку, отныне и довеку и все бы его сердце рвало и щипало, тлело и горело, ныло и болело, таяло, дурело обо мне, рабе Божьей (имя).
Стану, благословяся, иду перекрестяся. Иду я на волю, на красную зорю: «Зоря-зорица, красная девица, разыщи, зорица, раба Божьего, суженого, где бы он ни был - в избе ли, в амбаре ли, в парной бане, наложи на раба Божьего, на суженого, тоску и кручину - на буйну голову, на ясны очи, на черну бровь, на ретиво сердце, чтобы раб Божий суженой все б думал об рабе Божьей денно и нощно, и полунощно; есть бы он не заедал, пить бы не запивал, крепким сном не засыпал, и все б думал об рабе Божьей».