Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 23
Шрифт:
Зуб на зуб попадается,
А молитва по слову и делу сбывается.
Замыкаю свои слова замком.
Закрываю их Божиим ключом.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
Порча на вечные муки Из письма Игошиной Т. В.:
«Здравствуйте, дорогая Наталья Ивановна. Пишу Вам и волнуюсь, что мое письмо затеряется или же у Вас не найдется времени на его прочтение. Заранее прошу прощения, но вряд ли у меня получится написать коротко. Все, что я излагаю в письме, – чистая правда и, возможно, кому-то из Ваших читателей эта история послужит уроком. Ведь на чужих бедах и ошибках учатся. Несколько лет тому назад я совершила грех, разбив чужую семью. Я тогда училась в институте, а мой будущий муж преподавал в этом институте. Чтобы получать хорошие отметки, я строила глазки Александру Васильевичу. Мой будущий муж был старше меня на 20 лет и буквально потерял голову. То есть он не мог ни о чем думать, кроме как обо мне. Мне льстило, что он готов на все ради меня. И когда он сказал, что подал на развод, чтобы мы могли пожениться, я обрадовалась. Во-первых, я могла стать москвичкой, о чем я всегда мечтала. У меня будет серьезный покровитель – профессор, а значит, мне обеспечены поблажки и я без труда получу диплом. К тому же я знала, что Александр Васильевич богат. Когда он расплачивался в ресторане, я заметила у него в портмоне пачки долларов. У него было несколько дорогих иномарок, дом за границей, хороший коттедж в Сочи и две подмосковные дачи. Еще когда мы встречались, он подарил мне два кольца с изумрудом и бриллиантовое колье. Я радовалась, как ребенок, как человек, случайно вытянувший выигрышный билет. Естественно, я не думала о его семье, которую он бросал ради меня.
Когда на улице ко мне подошла пожилая дама, я сразу же поняла, что это его жена. Я не испугалась: вряд ли эта интеллигентная дама устроила бы мне прилюдно скандал. Она представилась Елизаветой Эдмондовной и попросила меня присесть на скамейку, чтобы поговорить. Но вместо слов, она разрыдалась. Плакала она молча, не вытирая слез.
Мне вдруг стало не по себе, и я решила уйти. Она вцепилась в мою руку и стала униженно умолять, чтобы я оставила ее мужа в покое. Она говорила, что у них дети почти в таком же возрасте, как я, что они страдают и переживают за мать. Говорила, что разница в возрасте скажется и мне не нужен будет старый муж. Что у него много хронических заболеваний и что она просто умрет, если муж ее оставит.
Чтобы отвязаться от плачущей женщины, я пообещала, что уеду из Москвы.
Елизавета Эдмондовна
Придя домой, я постаралась тут же все позабыть, чтобы не портить себе нервы.
Через неделю был получен развод, а еще через неделю мы зарегистрировали свой брак. Как муж смог договориться об ускорении бракосочетания, я не знаю. Видимо, у него были связи.
Потом мы с ним поехали в свадебное путешествие. Мой муж осыпал меня подарками, и я впервые поняла выражение: «Жить, ни в чем себе не отказывая». Мне не верилось, что именно мне так сказочно повезло.
Когда мы вернулись домой, нас ждала неприятная новость – Елизавета Эдмондовна покончила с собой. Ее похоронили в наше отсутствие.
Однажды мне принесли письмо. Подала его мне женщина, сказав, что она действует по поручению. На конверте не было ни адреса, ни имени отправителя, но сердце мое сжалось, будто предчувствуя неминуемую беду.
Я вскрыла письмо и с первых слов поняла, что оно написано покойной накануне смерти. В своем письме Елизавета обвиняла меня в том, что я влезла в чужую семью и разрушила ее жизнь, что я ее бессовестно обманула, пообещав уехать из Москвы. Она писала: „Если бы ты только знала, как хочется жить и как страшно умирать. Знать наверняка, что через два дня гроб с твоим телом опустят в землю и что больше никогда не будет возможности обнять своих детей и увидеть свет. Но ты не радуйся: я позаботилась о том, чтобы и ты мучалась и страдала. Ад тебе покажется раем; и ты никогда меня не забудешь. Уходя из жизни, я тешу себя мыслью, что и ты скоро пойдешь вслед за мной. У меня были сбережения, и я заплатила человеку, который не даст тебе ни жизни, ни покоя. Тебе уготовлена долгая и мучительная смерть. Ты выпьешь свое горе по капле. Всякий раз, когда тебе будет больно, помни, что это я тебе из гроба причиняю страдания”.
Прочитав письмо, я оторопела. Сказать, что мне стало жутко, значит, ничего не сказать. На какой-то миг я ощутила присутствие женщины, чье письмо я только что прочитала. Я посмотрела в зеркало и не узнала своего лица. Порвав письмо, я выбросила его в мусоропровод. Для себя я решила, что мне не следует об этом думать: что случилось, то случилось.
Примерно через неделю я полностью успокоилась. Казалось, смысл письма выветрился из моей памяти, но неожиданно я сильно заболела. Произошло это ночью. Я проснулась от того, что все мое тело стало липким и меня бил озноб. Утром муж вызвал врача, и мне поставили диагноз: грипп под вопросом. Через два дня у меня лопнул аппендицит, и я едва не умерла от гнойного перитонита. Болела я долго, а когда оправилась, на меня свалилось другая беда – на копчике обнаружили кисту. Боль была ужасная, к тому же была опасность осложнения со стороны позвоночника. После операции я резко стала набирать вес, видимо, повлияли гормональные препараты. За три года я чем только не переболела и перенесла несколько серьезных операций. У меня удалили яичники и трубу, так как была внематочная беременность. Был острый холецистит, и мне дробили лазером камни, а потом все равно удалили желчный пузырь. Панкреатит и высокий сахар в крови – это были первые ласточки моих будущих бед и болезней. Из-за постоянного колита и непроходимости кишок я боялась есть и ходить в туалет. Ночью я хрипела и задыхалась, а врачи только разводили руками. Сперва мой муж проявлял ко мне заботу, но потом ему, видимо, надоело. К тому же я сильно состарилась и выглядела ужасно. Елизавета сдержала свое слово, я не живу, а мучаюсь и страшно страдаю.
Поняв, что врачи от меня фактически отступились, я обратилась к целителям. Но и они все как сговорились. Никто не хотел браться за мое лечение. Меня поразило то, что все целители, жившие в разных областях и даже городах, ставили один и тот же диагноз – порча, сделанная на вечные муки.
Когда я спросила одну женщину, почему она не хочет попробовать мне помочь, она ответила:
– Я не хочу рисковать. Если что, то и я пойду вслед за вами, а у меня дети.
Она дала мне Вашу книгу и сказала, что у нее есть все Ваши книги, но Вы пока еще не давали молитвы от порчи на вечные муки.
Алевтина П. посоветовала мне написать Вам письмо и попросить эту молитву. Когда я прочла Вашу книгу, у меня появилась надежда. Пишу Вам все искренне, ничего не утаивая и не приукрашивая. Я не возражаю, если Вы опубликуете мое письмо, но если можно, то смените мое имя.
Наталья Ивановна, мне кажется, что я скоро умру, поэтому прошу Вас: позвоните мне по телефону, который я Вам напишу. Продиктуйте мне молитву, чтобы я могла снять с себя порчу.
С искренним уважением и надеждой, Т. В.».
Чтобы снять порчу, сделанную на вечные муки, необходимо прибегнуть к помощи древнего заклинания. Во время чтения заклинания не должно быть грозы, бури и прочих стихий. Читающий заклинание должен быть одет в чистую одежду. Нельзя иметь на теле металл и заколки в волосах. Вы должны быть в помещении одна.
Вначале следует начертить круг. Чертят его горелой деревяшкой и при этом читают «Отче наш». Очертив круг, встаньте в его середину, сложите руки на груди замком и трижды произнесите заклинание. Все слова нужно говорить четко и без запинки. Веселье, смех и прочее неуважение к ритуалу недопустимы. В день чтения заклинания не принимают мясную пищу, не дают взаймы деньги, хлеб и соль.
Заклинание читают так:
Заклинаю вас, ангелы Божии, именем Адонаи
Передать сии слова ангелам четвертого легиона.
Заклинаю вас силой и могуществом
Имен правящих ангелов
И их именами славы:
Адонаи, Адонаи, Адонаи.
Эйе, Эйе, Эйе. Кадас, Кадас, Кадас.
Ахим, Ахим, Ахим.
Иа сильный, который появился на горе Синая.
Именем ангела, в чьих руках Первая Печать.
Именем ангела, в чьих руках ключи.
Именем всех звезд и их силой.
Именем могущества Адонаи – заклинаю!
Придите ко мне и исполните волю мою!
Найдите в царстве теней,
В книге мертвых имя,
Которое заживо вписано и сотрите его.
Адонаи, Адонаи, Адонаи.
Эйе, Эйе, Эйе. Кадос, Кадос, Кадос.
Ахим, Ахим, Ахим.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
После прочтения заклинания переступите черту круга перед собой.
Порча «бесово обжорство»
Из письма:
«Наталья Ивановна. Я постараюсь рассказать о своей беде как можно короче. Я верю, что именно Вы нам поможете. Еще совсем недавно я весила около 85 кг. А сегодня мой вес 158 кг!
Я ем, как ненормальная, и при этом никогда не наедаюсь. Ездила к знахарке в Бибиху, и она мне сказала, что у меня порча под названием «Бесово обжорство». Сделано это через свинью. Сказала, что лечить меня она не возьмется и посоветовала обратиться к Вам.
До этого я уже обращалась к врачам. Меня полностью обследовали. В результате не обнаружили ни диабета, ни каких-либо других отклонений. Все анализы хорошие, а я фактически умираю. От большого веса я не могу лежа спать. Лягу и сразу задыхаюсь. Дремлю, сидя в кресле. Ходить тяжело я совсем не могу нагнуться, чтобы обуться и надеть белье.
А теперь о том, как начинался весь этот кошмар. Мой муж – директор большого совхоза. Прожила я с ним больше 20 лет. У нас трое детей и внучка.
Примерно два года назад в наш совхоз приехали переселенцы: мать Валентина Андреевна Горбынюк и ее двадцатилетняя дочь Ирина. Остановились они на квартире у Бузыриной Маши. Позже Мария мне рассказала о том, что уже в первый вечер ее квартирантки выспрашивали у нее, есть ли в совхозе богатые мужики. Мария им сказала:
– Кто не пьет и работает, тот крепко живет, а кто лодырь или пьяница, у того деньги не ведутся.
Тогда ее новые постояльцы стали узнавать, есть ли среди совхозного руководства холостые. Мария, по своей душевной простоте, рассказала им о том, как и с кем живет местное начальство: о заведующем гаражом, главном агрономе, о зоотехнике. И конечно же о моем муже, директоре совхоза. Узнав, что мне, его жене, уже за сорок лет, обе квартирантки заулыбались, как будто бы узнали хорошую новость. А старшая так и сказала:
– Вот, дочка, тебе и жених нашелся!
Маша тогда не придала значения этим разговорам, думала, что ее квартирантки шутят. Но на другой день Ирина устроилась на работу к моему мужу. Вроде и мест не было свободных, да, видно, она знала такое слово, что ей в работе не отказали.
Не прошло и недели после этого, как я стала замечать перемену в моем муже. Он стал тщательно выбирать одежд у, уходя на работу. И забраковал весь свой гардероб, все, что до этого с удовольствием носил. Раньше я с трудом уговаривала его надеть что-нибудь покрасивее, но он сердился и говорил, что идет на работу, а не на гулянку.
После появления Ирины муж поехал в райцентр и купил новую одежду. Поменял буквально все: от носков до носовых платков. Кроме того, я насчитала у него пять новых мужских одеколонов, новое средство от пота и даже карманный дезодорант для зубов.
Только, пожалуйста, не подумайте, что я скупая, жадная баба. Он эти деньги зарабатывает, он имеет право их и потратить. Я все это пишу только для того, чтобы подчеркнуть, как быстро действовала Ирина, прибирая к рукам моего мужа. Вы не поверите, но уже через месяц она получила от совхоза новую трехкомнатную квартиру. Причем ее мать, Валентина, говорила в сельпо, что ей тоже предоставят жилье, чтобы она не мешала жить Ирине.
Кто-то из соседей положил мне в почтовый ящик записку: „Надя, последи за Володей, он катает в вашей машине Ирину”.
А потом мой муж перестал приходить домой ночевать. Когда он не пришел в первый раз, я думала, что с ним что-то случилось. Обзванивала все больницы – в городе и в совхозе. Даже в морг звонила. Мой сын, не выдержав моих слез, сказал:
– Мама, если бы отец разбился, то ГАИ давно бы об этом сообщило. Может быть, он уехал по делам, а дозвониться не смог.
В этот самый момент раздался звонок. Я кинулась к телефону и услышала женский голос. Это была Ирина. Она сказала, что мой муж находится у нее в ванной и останется до утра. А если я не верю, то могу приехать к ней и назвала свой адрес. Когда мне открыли дверь, я увидела своего мужа. Он был одет в спортивный костюм и сидел за столом. На столе стояло шампанское, конфеты и фрукты. Я расплакалась, муж оделся, и мы пошли домой. Дома он молчал, молчала и я, чтобы не накалять обстановку. Но и на второй день он снова не пришел домой. Весь вечер с замиранием сердца я следила за стрелками часов. Обычно он приходил около восьми часов. В восемь я накрыла на стол. Привела себя в порядок и буквально трепетала, будто ждала свидания. Так, не отходя от окна, я прождала до 12 часов ночи. Не выдержав, я стала одеваться, готовясь бежать туда, где был мой муж и постылая разлучница. Я боялась гнева мужа, боялась, что помешаю ему. Боялась увидеть насмешку в глазах молодой соперницы, но ничего не могла с собой поделать. Меня как магнитом тянуло к ее дому. И тут раздался телефонный звонок. Я схватила трубку, надеясь на чудо, что это Володя. Но это был не он и даже не Ирина. Говорила ее мать Валентина. Она сказала, что я должна забыть о своем муже и не мешать счастью ее дочери. А если я не прислушаюсь к ее совету, то она со мной разделается в два счета. Я не выдержала и перебила наглую бабу.
– Убьешь меня, что ли? А детей наших вы тоже убьете или возьмете к себе в трехкомнатную квартиру?
– Нет, не убью, – ответила Валентина, – ты и сама сдохнешь от собственного жира. Жир тебя задавит, а не я. Детей твоих нам не надо, мы и по отношению к ним примем меры.
Обозленная, я пулей летела к дому своей соперницы. Двери открыл мой муж. Он вышел на лестничную площадку и сказал:
– Вот что Надя, иди домой и ложись спать. Завтра я с тобой разведусь, потому что люблю Ирину. Вопрос этот не обсуждается, он для меня решен. Больше сюда не ходи.
Дверь закрылась, а я еще долго не могла отойти от их дома. То, что я тогда чувствовала, не передать словами. Человек я не скандальный, но поймите меня. Еще месяц назад я даже не подозревала, что мой муж уйдет от меня к женщине, по возрасту равной нашему сыну.
Возвратившись домой, я от отчаяния стала названивать Ирине, по наивности надеясь, что поговорю с ней, объясню, что у нее еще вся жизнь впереди, а у нас трое детей. Но трубку взяла ее мать. Не дав мне сказать и слова, она напомнила свои угрозы. Своим приходом в их дом я сама себе подписала приговор.
Вот я и рассказала все, что со мной произошло. С того дня на меня напал жор. Я ничего не могу с собой сделать. Я уже задыхаюсь от жира, но не могу отказаться от еды. Ради памяти Вашей бабушки, помогите мне. Надежда».
Чтобы снять порчу «бесово обжорство», нужно накормить свинью свининой. Нарезать свинину, заговорить и скормить ее свинье или кабану. Кормить свинью в 3 часа ночи. Заговор такой:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Выйду я, (имя), на широкий двор,
Переступлю левой ногой высокий забор,
Напишу на заборе остуду великую.
Остудилась бы я, Божия раба (имя), к еде
За любым столом, всюду и везде.
А пойди ты, мое хотенье, мое лютое нетерпенье,
К еде за столом, всюду и везде,
Сойди с меня на свинью, а я ее свиньей накормлю.
Пусть она жрет, старается,
Вместо меня обжирается.
Чтобы свинье жирно толстеть,
А мне чтобы быстро худеть.
Будьте же, мои слова, лепки,
Будьте, дела мои, крепки.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Если сделано в отместку за развод
Из письма:
«Уважаемая Наталья Ивановна. В двадцать лет я овдовела и осталась с маленьким сыном на руках. Воспитывала его и жила только ради него. Работала на двух работах, чтобы он мог учиться в институте. Парень хороший. Не пьет, не курит. Женился, и как иголку проглотил. Теще и снохе одно было нужно: деньги. Работал он сутками, а ходил в чем попало. Приду к ним, а они им как лошадью помыкают: не так сел, не то принес. Орут на него, а он молчит. Дошел – кожа да кости. Однажды сын пришел ко мне и говорит:
– Мама, а что будет, если я от них уйду?
А я ему:
– А почему, сынок, ты так говоришь?
– Не могу больше. Нет сил, все надоело. Кричат целыми днями. Они меня за человека не считают. Зачем только ты меня таким родила? Я всех жалею, а меня никто не жалеет.
Сказал так, а у самого слезы. Я его обняла и говорю:
– Вот что. Ты ляг поспи, а там видно будет.
Он заснул, и тут звонок. Звонит его жена и говорит:
– Эта гадина у вас?
Мне так больно стало, так обидно, что я ответила:
– Гадины здесь нет. Здесь парень, которого я выучила на красный диплом, который вас посадил себе на шею. А вы и рады издеваться.
В общем, не вернулся он больше к жене, а во время развода она сказала:
– Я с ним жить не стану, но и он больше никогда и ни на ком не женится. Попомните мои слова, я не шучу!
И действительно: вот уже семь лет прошло, а мой сын никак не может жениться. Боится он женщин, что ли. Не знаю. Или и вправду ему теща с женой что-то подделали.
Наталья Ивановна, помогите моему сыну. Научите молитве, чтобы он смог снова жениться. С искренним уважением, Круглякова В. Н.».
На море, на океане, на острове Буяне.
На святом истоке стоит шесток.
Шесток не простой, снизу доверху золотой.
На том шесте лист сухой —
Вертится, качается, к листу прилипается.
Так бы девки-невесты сохли по Божию рабу,
Как сохнет, липнет лист к Буянову шесту.
Вились бы вокруг (имя мужчины), крутились,
Накрепко к нему прилипились.
Страдали по нему, скучали, за его белые рученьки хватали.
Был бы он им Буяновым шестом,
А они ему сухим, липким листом.
Слово мое, дело, сойдись,
А ты, раб Божий (имя), женись.
Что я сказала, недосказала,
Все своим словом приказала. Аминь.
Верить ли предсказаниям?
Вестник смерти
Из рассказа Мухортовой Ирины Станиславовны:
«Мне 69 лет. Прожила я свою жизнь очень хорошо. Родители мои были довольно известные люди в России. Они меня любили и баловали, как балуют единственного долгожданного ребенка.
Окончив университет, я вышла замуж, и опять мне сказочно повезло. Мой муж оказался на редкость добрым и славным человеком. Прожили мы с ним в полном согласии почти полвека. И вот стала подступать к нам беспощадная старость. Я очень стеснялась своих возрастных изменений: дряблого тела, седых волос, пигментных пятен и бесчисленных морщин. Но мой дорогой муж говорил мне, что мне все к лицу, даже мой преклонный возраст не портит меня.
Я была очень благодарна своему Мишеньке за то, что он любил меня такой, какой я была.
Все чаще мне в голову приходили мысли о неминуемой смерти, и это пугало меня. Однажды я заговорила с Мишей о том, что нас ожидает. Мне очень хотелось верить в то, что после нашей смерти мы будем снова вместе. И я однажды сказала:
– Давай, милый, договоримся, что тот, кто из нас умрет первым, даст весточку с того света.
Мой муж грустно улыбнулся, и сказал:
– Во-первых, больше всего на свете я хотел бы умереть раньше, чем ты. Я не переживу, не смогу пережить твоей смерти. Во-вторых, если вопрос стоит о каком-то, только лишь нам известном знаке, то я к тебе, милая, залечу в комнату пташкой.
– Почему пташкой? – спросила я.
– Чтобы ты не испугалась.
Дальше мы на эту тему говорить не смогли. По моим щекам побежали слезы. Муж обнял меня и неожиданно заплакал.
– Знаешь, – сказал он, – я ведь ничего в жизни не боялся, кроме одного – потерять тебя. Мне страшно за тебя. Как ты будешь одна на этом свете?
И я ответила:
– Думаю, что я здесь долго не загощусь. Вместе жили, вместе и помирать будем.
Через полгода у мужа обнаружили рак. Болел он совсем недолго, всего месяц. Накануне смерти он вдруг спросил, помню ли я о нашем договоре?
Утром моего мужа не стало. Не буду говорить о том, какое это было для меня горе.
На девятый день смерти мужа в форточку залетела птичка. Она полетала по квартире и вылетела на свободу.
Я больше не плачу. Я теперь твердо знаю, что, когда подойдет мой час и я переступлю жизненную черту, там, в ином мире, я встречусь со своим любимым».
Синий автобус
Из письма:
«Дорогая Наталья Ивановна. Я решилась Вам написать. Хотите верьте, хотите нет, но все, что я Вам расскажу, истинная правда. Осенью прошлого года я и мой муж возвращались от детей с Алтая. Не доезжая моста, муж притормозил и стал что-то чинить в машине. Пользуясь остановкой, я пошла в ближайший лесок, а когда вернулась, то увидела странную картину. Мой муж, стоя ко мне спиной, с кем-то разговаривал. Я его окликнула, и он обернулся. Лицо моего мужа было белое как снег, при этом я не видела никого рядом с ним. Увидев меня, муж спросил:
– Ты их видела?
Услышав отрицательный ответ, стал озираться по сторонам, словно хотел кого-то увидеть. Мое недоумение стало переходить в сильное недовольство. Я стала его торопить, убеждать, что пора ехать, и он сказал:
– Только что ко мне подходили два монаха. Один из них мне сказал, что я сегодня погибну, разобьюсь. Он предложил мне, чтобы я исповедовался и причастился. Я отказался, и они тут же исчезли, как в землю ушли!
Я хорошо знаю своего мужа. Знаю, что он уравновешенный человек и атеист. Не знаю зачем, но я протянула руку к его лбу, словно хотела убедиться, что у него нет температуры. Муж, оттолкнув мою руку, сказал:
– Я понимаю, что, с твоей точки зрения, говорю ересь, но монахи были! И более того, – тут муж замолчал, словно раздумывая над тем, стоит ли мне все это говорить, – я видел, как синий автобус подрезал мне путь и мы перевернулись в машине. Я видел свои похороны и тебя, стоящую рядом с гробом. А главное – я видел это, как в кино. Монах этот так жалостливо на меня смотрел. Я не могу ехать и не знаю, что мне делать!
Видя расстроенность мужа, я его обняла. У меня не было нужных слов, да и не знала я, что вообще можно сказать в такой ситуации. Чтобы не обидеть его, я сказала:
– Может, ты просто переутомился, вон какая жара стоит. Никогда не забуду, как мой муж на меня в тот момент
посмотрел, будто я предала его, не поняла. Спустя минуту он сказал:
– Ладно, садись, – и мы сели и поехали. Вначале тихо, а потом чуть быстрее. Так мы ехали с час. Чтобы как-то разрядить обстановку, я включила магнитофон, а через несколько минут все случилось так, как рассказывал Алеша. Откуда-то из-за поворота выскочил синий автобус. Он ехал прямо на нас, а мы пытались уйти от него. Позже я узнала, что у водителя автобуса отказало сердце, и он, будучи уже без памяти, ехал прямо на нас.
Как сейчас помню Алешин крик. Так может кричать только тот, кто точно знает, что он погибает.
Очнулась я в больнице, меня туда доставили без сознания. Моего мужа спасти не удалось, и теперь меня мучает мысль: почему я ему не запретила садиться за руль? Не зря же говорят, что береженного Бог бережет. А я не поверила ему, а значит, не уберегла своего мужа».
Ты будешь жить долго
Из письма Алексеевой Таисии Егоровны:
«Уважаемая Наталья Ивановна. В этом году мне исполнилось 85 лет, но благодаря милости Божией и Вашим книгам я себя чувствую очень хорошо. Память у меня крепкая, глаза зоркие и даже голос без хрипоты, что обычно бывает у всех старых людей. Когда я не смотрю в зеркало, мне совсем не верится, что я такая старая. Я с удовольствием читаю Ваши книги, их у меня двадцать две. И еще у меня есть Ваш „Оракул” и книга правды, как я называю Вашу книгу гаданий.
Хочу Вам написать о том, о чем я никогда и никому не говорила, кроме моей покойной мамы. То, что я Вам расска-ж у, – абсолютная правда. Возможно, Вы захотите опубликовать мой рассказ. Сказать по правде, мне бы этого очень хотелось, хоть какая-то будет память обо мне, когда я умру.
Произошло это более полвека назад, мне тогда было 14 или 15 лет. Я жила с мамой и семилетним братиком Егором. Однажды, когда мама была на работе, я, мой брат и еще четверо ребят отправились в лес. Я, как и мои друзья, ходила каждый день собирать ягоды и грибы, заготавливая их на весь год. В тот год, как никогда, было много грибов и ягод. Так получилось, что я отстала от ребят и заблудилась. Вначале я не испугалась; мне казалось, что еще чуть-чуть – и я наткнусь на своих друзей. Но время шло, и я их не находила. Наконец я устала бегать и кричать, уселась под осиной я громко заревела. Я плакала и не заметила, как ко мне подошли трое стариков. Вернее, это были два деда и одна старуха. Одеты они были как-то странно, а главное, все они были не из нашего села. Я стала спрашивать их, как выйти из леса на дорогу. И тогда они сказали, что проводят меня. Я поднялась, взяла корзину, и мы вчетвером пошли. По дороге старушка спросила:
– Здорова ли Настасья? Почем нынче хлеб?
Я удивилась, откуда эта старуха могла знать мою мать. И только я ее об этом хотела спросить, как странная бабушка сказала:
– Скажи матери, пусть она срочно продает дом и всю скотину. Скоро ваше село скроет вода, и тогда она не сможет выручить денег за скотину и за дом. И еще скажи ей, пусть она пуще глаз бережет Егорку, особливо когда ему исполнится девять лет. А коль он этот возраст переживет, то тогда поживет долго.
– А я? – вдруг сорвался вопрос с моего языка.
– А ты, – ответила незнакомка, – будешь жить долго. Детей в школе будешь учить, только вот у тебя самой деток не будет.
Я повернула голову в сторону старушки, чтобы спросить, а откуда ей это известно, но ни дедов, ни старухи рядом не оказалось. В это время мы уже вышли из лесу на дорогу, которая вела к нашему селу. Не понимая, что происходит, куда могли подеваться люди, я вскрикнула и со всех ног бросилась домой.
Вечером я обо всем рассказала своей маме. Она встревожилась и стала расспрашивать меня, как звали тех, кто со мной шел, и во что они были одеты. Я, как могла, описала их одежду и сказала имя той старухи. Во всяком случае, то имя, которым она назвалась. Неожиданно мама разрыдалась. Она сказала, что это была ее мать, которая умерла до моего рождения. Я слушала маму, но мне ее предположение казалось странным и диким. Как могли покойники вывести меня из леса? Тогда мама сняла замок с сундука и достала из него старый, потрепанный портрет. К моему изумлению, с портрета на меня глядело лицо той, с кем я говорила в лесу.
Вы можете спросить: как же так, в доме хранился портрет, а я его до этого не видела? Но многие ли из вас рассматривают фотокарточки и портреты тех, кто давно уже умер и вам незнаком? Эти лица даже не отпечатываются в памяти. И только такая неожиданная встреча заставила меня запомнить образ незнакомки.
Через месяц была сходка, и нам объявили, что пришло распоряжение о переселении людей, так как по нашей местности будет проходить водохранилище. Наше село тоже подпадало под затопление.
На маму так повлиял мой рассказ, что она тут же все распродала и это впоследствии нас очень выручило. Ведь многие селяне не успели продать ничего, да и некому было продавать. Все переселялись, а скот просто оставляли на погибель, так как его невозможно было забрать с собой. Переехав в город, я действительно выучилась и долгое время работала учителем, а потом директором школы.
У меня было все: любимая работа, авторитет, награды. Но не было у меня детей и семьи.
Мой брат Егор умер в возрасте девяти лет, а вот я живу до сих пор и должна прожить еще два года. Во всяком случае, так мне было сказано тогда в лесу.
Обо всем этом я не рассказывала никому, кроме своей мамы. Так как боялась, что меня могут посчитать ненормальной. Да и суеверный страх тоже мешал.
Теперь я уже ничего не боюсь. Я так давно живу и я так стара, что мне нечего бояться.
Возможно, этот рассказ останется в Вашей книге и будет в ней тогда, когда меня уже не будет на свете, и память обо мне останется надолго.
Спасибо Вам, дорогая Наталья Ивановна, за Ваши чудесные, добрые книги. И спасибо всем, кто прочитал мой длинный, но правдивый рассказ».