Захарка-следопыт
Шрифт:
— Что ещё за товарищ? — удивлённо спросил лесник. — На телеге места нет.
— Первоклассник. Ему много места не надо. Захаркой зовут, сосед.
— Захаркой? — Василий Алексеевич улыбнулся. — Этого взять можно. Он и ко мне всё время пристаёт. Ладно, возьмём. Детская память цепкая, добро долго помнит. Зови!
Захарка сидел на лавочке и слушал скворцов.
— В лес поедешь?
— Ура! Еду! — обрадовался мальчишка.
И вот они в дороге. Телега жалобно поскрипывает, колёса подпрыгивают на кочках и
Дорога поросла подорожником, широкие листья хрустят под колёсами, а пушистые метёлки бьют Груню по ногам. По сторонам дороги в задумчивости стоят старые берёзы, осины, зеленеют заросли молодняка. Всё свежо, нарядно.
Захарка пристроился сзади на телеге, мотает ногами и смотрит вокруг. Голубые его глаза восторженно блестят.
— Справа лес называется Благодатный, а слева — Долгий, — объясняет лесник. — А вон там, за Благодатным, — Чёрный колок. Там мы и оставим золу.
— На удобрение? — снова поинтересовался Шевчук.
— Да нет, — качнул головой Василий Алексеевич. — Хочу баню тетеревам устроить.
— Баню? — аж подскочил Захарка.
— Не видел птичьей бани? — улыбается лесник.
— Нет!
— Посмотришь, — обещает ему Василий Алексеевич.
И тут Шевчук вдруг заметил в редком осиннике гривистое чудовище. Огромный бурый зверь уставился на телегу с людьми.
— Стойте! — Шевчук толкнул лесника в плечо.
— Что случилось? — Василий Алексеевич натянул вожжи и вгляделся в осинник. — А, забыл… Совсем забыл. Мы же заехали в его владения. Смотрите, сейчас он к нам выйдет.
— Кто выйдет? — Захарка закрутил головой. — Ух ты! Вот это лось, так лось!
— Сейчас выйдет к нам! — Лесник взмахнул вожжами, и Груня послушно затрусила по дороге.
И действительно, не успели они проехать и двадцати метров, как лось решительно вышел из осинника и остановился посреди дороги. Теперь он был отлично виден — настоящий великан. Груня — рослая лошадь, но оказалась куда ниже его. Тёмно-коричневая шерсть зверя лоснилась на солнце. Он явно поджидал людей.
— Красавец! — восхищённо вздохнул лесник и придержал лошадь. Груня пошла медленнее.
— А он на нас не нападёт? — с опаской спросил Захарка.
— Поди знай, что у него на уме. Ему, пожалуй, ничего не стоит перевернуть нашу телегу, — сказал Шевчук Он жалел, что оставил дома фотоаппарат. Отличный мог бы получиться снимок.
— Он смирный, — успокоил мальчика лесник. — Мой воспитанник. Частенько ко мне выходит, встречает меня. Посмотрит и уйдёт.
Лось постоял минуту, посмотрел на людей, а потом не спеша пошёл впереди по дороге.
— Вот это здорово! — восхищался Захарка. — Ваш ручной лось?
— Было время, помог я ему, — сказал Василий Алексеевич. — Вот и помнит он добро. Не забыл.
Несколько минут они ехали следом за лосем. Неожиданно зверь свернул с дороги и остановился на опушке осинника, стал скусывать мелкие веточки с молодых осинок. Телега проехала в семи шагах, но сохатый спокойно кормился.
— Будь здоров, Черныш! — крикнул ему лесник.
За осинником пересекли огромный заливной луг, потом по дороге через пшеничное поле снова выехали к лесу. Еле заметная дорога вилась по самой лесной опушке. Чуть в стороне, слева, тянулись кусты тальника, камыши, а дальше лежало кочковатое болото.
Здесь лесник спрыгнул с телеги и за повод подвёл Груню к одинокой берёзке.
— Слезайте, приехали, — сказал он, привязывая лошадь к дереву. — Не шумите только.
Василий Алексеевич, шагая между редкими берёзками, направился к лесу. Пошли и Захарка с Шевчуком следом. В лесу было сыро и прохладно. Когда под ногами у Шевчука или Захарки трещала сухая валежина, лесник оборачивался к ним и, осуждающе качая головой, шептал:
— Тс-сс!
Вдруг лесник остановился и поднял руку. Остановились и Шевчук с Захаркой. Стояли и слушали тишину. И тут до их слуха донеслись странные звуки, непонятные голоса и какие-то удары. Будто кто-то шлёпал по воде рукой.
— Что это? — спросил Захарка шёпотом.
— Сейчас увидишь! — Лесник рукой велел им пригнуться, потом сам опустился на четвереньки и так, на четвереньках, двинулся вперёд. Шевчук с Захаркой, едва дыша, поползли за ним.
Вдруг впереди открылся огромный солнечный простор. Лес кончился, дальше раскинулось поле. Теперь яснее слышны птичьи голоса и непонятные хлопки. Облако пыли клубилось над полем. Василий Алексеевич прилёг у толстой берёзы за её корявыми, узловатыми корнями. Махнул рукой:
— Ползите сюда!
Юрий Николаевич с Захаркой тоже устроились рядом. Перед ними лежало вспаханное поле, а над пахотой поднималась пыль и оттуда доносились хлопанье и крики.
— Смотрите, как парятся, — тихо сказал лесник и хитровато подмигнул Захарке. — Вовремя приехали. Банный день у них сегодня.
— Ничего не вижу, — мотнул головой Шевчук.
— Вон, гляди, тетёрка. А вон ещё одна, ещё… — Захарка уже разглядел серых крупных птиц. Скоро и Шевчук заметил на чёрном поле тетеревов. Их было десятка полтора. Птицы от удовольствия покрякивали и хлопали себя крыльями, перевёртывались на спину, вытягивали лохматые ноги, обсыпались пылью. Солнце стояло высоко, было жарко и душно.