Захваченная инопланетным воином
Шрифт:
Нуууу…
Я не совсем с этим согласна, но тут раздается звонок, и я возвращаю свое внимание к церемонии.
Мы все смотрим, как Терекс приближается к паре. Пока мы разговаривали, разожгли костер, и он горит ярко, пламя отбрасывает достаточно тепла, чтобы пот начал блестеть на груди Терекса, когда он и Джарикс снимают свои рубашки.
Я смотрю на Кару, и она улыбается, жестом приглашая меня посмотреть.
Воины встают по обе стороны от костра, примерно в пяти метрах друг от друга. Рани словно лучится изнутри,
Толпа замолкает, когда Терекс поднимает Рани на руки и ждет, пока она поправит платье. Чтобы красивый материал не свисал, она укладывает его себе на колени.
И вдруг, без предупреждения, Терекс бросает Рани высоко над костром. Я вскакиваю на ноги, но Джарикс ухмыляется, прыгает вперед и, перепрыгивая через костер, подхватывает свою пару на руки.
Ни одного из них не коснулся огонь, но мое сердце все равно колотится, как барабан. Корван улыбается мне.
— Огонь символизирует чистоту, новую жизнь и страсть. Рани доверяет Джариксу, и своими действиями он заявляет, что всегда поймает ее, если она упадет.
Я сглатываю комок в горле и киваю. Честно говоря, это напугало меня до усрачки, но только потому, что я этого не ожидала. В моем воображении я заменяю Рани собой, и это меня ловят сильные руки Терекса.
Я отмахиваюсь от этой мысли, возвращая свое внимание к церемонии. Джарикс закатывает рукава, обнажая золотые ленты, похожие на те, что показывала мне Сейни. Пожилой мужчина делает шаг вперед, вкладывая в его руки еще две ленты, и я смаргиваю слезы, понимая, что это отец Джарикса.
Боже, как же я скучаю по отцу.
После его ухода, мне потребовались годы, чтобы прожить целый день, не проронив слезы при воспоминании о нем. Теперь я почти вижу в этом благословение, что его нет рядом, и он не узнает о том, что со мной случилось. Если бы он однажды проснулся и обнаружил, что я пропала, то провел бы остаток своей жизни, пытаясь меня найти.
Терекс встречается со мной взглядом с другого конца поляны, и я неуверенно улыбаюсь. Он бы понравился моему отцу. Он был немногословен, но уважал силу и честь.
Джарикс делает шаг вперед, его глаза горят, когда он смотрит на Рани.
— Любовь моя, — говорит он. — Я сделал эти ленты, чтобы они символизировали нашу связь. Сильную, верную и ничем не рушимую. Примешь ли ты их?
Рани кивает, и по ее щеке катится слеза.
— Приму.
Джарикс повязывает по одной золотой ленте вокруг каждого ее запястья.
Раздаются радостные возгласы, и Ракиз делает шаг вперед. Рани поворачивается к нему, и толпа замолкает, когда король берет ее за руки, целуя кожу под каждой из ее золотых лент.
— Да будет благословенна ваша пара на долгие дни.
Рани улыбается ему, кивая головой, а затем Ракиз вкладывает ее руку в руку Джарикса.
Джарикс ухмыляется, кивая Ракизу. Затем Джарикс притягивает к себе Рани, целуя ее в губы, и толпа
Церемония была короткой, совершенно не похожей на все, что я видела на Земле, и невероятно красивой.
ТЕРЕКС
— Мммм…
Я ухмыляюсь, останавливаясь, чтобы посмотреть на свою крошечную самку, и ее брови хмурятся, когда я останавливаюсь. Она двигается томно, ее бедра выгибаются в поисках удовольствия, которое я даю ей.
Удовольствия, которое могу ей дать только я.
Я раздвигаю ее бедра еще шире, и ее глаза распахиваются, все еще остекленевшие от сна и отяжелевшие от похоти. Я издаю стон от этого зрелища, и она задыхается, когда я зарываюсь лицом между ее мягкими бедрами, облизывая и покусывая ее сладкую киску.
— Терекс, — стонет она, и меня наполняет триумф. Я ласкаю ее клитор, и она извивается, ее руки скользят по моим волосам, крепко прижимая меня к себе.
Ощущение ее рук, направляющих меня для ее удовольствия, звук ее тихих стонов, вкус ее влагалища…
Мне требуется все мое самообладание, чтобы не опозориться и не излиться. Я выдыхаю и пытаюсь думать о чем-то другом, нежно посасывая ее клитор, слегка прикусвая зубами.
— О Боже. — Элли поднимает голову, широко раскрыв глаза, а затем издает сдавленный стон, когда я толкаю в нее два пальца, сгибая их, чтобы попасть в то место, которое делает ее дикой.
Спустя пару мгновений она кончает с громким стоном, и я ухмыляюсь, довольный тем, что любой воин поблизости узнает, что я заявил права на свою самку, подарив ей удовольствие.
Ее глаза закатываются от удовольствия, пока ее сотрясает мелкая дрожь, и я рычу от этого зрелища. Я должен оказаться в ней. Сейчас же.
Я переворачиваю ее на живот, и она оттопыривает вверх свою шикарную задницу, зрелище лучше, чем я когда-либо мог себе представить. Мой член настолько тверд, что причиняет боль, и я приставляю его к ее скользкому входу, почти теряя контроль, когда вхожу в нее.
— Терекс, — стонет Элли, цепляясь руками за мех. — Возьми меня.
Нет большего удовольствия, чем чувствовать под собой Элли. Нет лучшего звука, чем ее голос, умоляющий меня сделать ее своей.
Она хоть и мокрая, но все еще тугая, и пот выступает на моем теле, когда я напрягаюсь, чтобы не потерять контроль, медленно входя в нее.
Элли вздыхает, а затем я рычу, когда она толкается мне навстречу, и я полностью проскальзываю внутрь.
Туда, где мне и место.
Я отстраняюсь, снова входя в нее, ее непрерывные стоны подбадривают меня. Я чувствую, что этого никогда не будет достаточно. Я наша связь не будет достаточно глубокой, пока она не признает, что она моя.