Захват
Шрифт:
Здесь все было всерьёз и по-настоящему. Настоящий и очень опасный враг, готовый на все за свои мерзкие, грязные деньги. Настоящие боевые операции, а не дурацкие учебные тревоги с высосанными из пальца «вводными». Настоящая взаимовыручка между офицерами и дружба между солдатами. Дедовщина не могла прижиться там, где жизнь каждого зависела от каждого.
Попадались, конечно, разные люди, одетые в военную форму, но их быстро отфильтровывала боевая работа. Как правило, такие кадры стремились придти к повышению и карьере значительно менее
Вертолет не спеша дотянул до казарм родного полка. Михаил сдал оружие и спецсредства, принял душ, переоделся и только потом написал рапорт о проведенной операции.
Усталый и не выспавшийся майор Шмель был вымотан, выжат и собирался потихоньку выбраться из части, залечь в спячку на съемной квартире в поселке. Но не тут, то было! Едва он вышел из казармы, как увидел бегущего подполковника Волковницкого. Командир полка был несколько грузноват и бежал с трудом, придерживая кобуру с табельным Макаровым на левом боку.
– Миш, зайди к начальнику связи, для тебя сообщение!
– Откуда?
– Вроде из дома!
– Ничего не понимаю. Прислали бы телеграмму, письмо на худой конец…..
Теплое солнце почти касалось кромки гор. Легкий ветерок ласкал влажные после душа волосы. Пчелы кружились над ухоженными полковыми клумбами, и сильный запах цветов перебивал ароматы готовившегося ужина в солдатской столовой. Михаил не спеша пошел к зданию управления полка. Давно он не получал вестей из дома. Наверное, года четыре. В общем, как поссорился с отцом, так и не получал.
Начальник связи полка, черноглазый закарпатец, старлей Сашко Рехнюк, стоял у порога пункта связи с радиограммой в руках.
– Товарищ майор, тут что-то срочное! Забирайте! Если что, я вас быстро по телефону соединю через «Весну». Читайте!
Михаил взял радиограмму и прочел: «Миша! У отца инфаркт! Срочно приезжай! Яна». Странно. Отец никогда не болел. То есть вообще никогда не обращался к врачам. Что же произошло?
– Сань! Можешь меня сейчас с домом соединить?
– Та зараз! Тильки у командира разрешения спрошу, – лейтенант бросился к телефону и уже через пять минут набирал домашний номер старшего Шмеля.
Михаил взял трубку. На его тревожное: «Алё!» ответил совершенно незнакомый женский голос, который подтвердил, что у Захара Осиповича обширный инфаркт и Яна Борисовна у него в больнице.
– Понимаете, Михаил Захарович, на заводе сложилась тяжелая ситуация. Вот директор и не выдержал, заболел.
– А что произошло?
– Да я собственно точно не знаю. Это вам лучше у Яны Борисовны спросить. Я домработница, меня Ирой зовут. Слышала краем уха, что что-то неправильно с акциями, а подробностей не знаю. Вы позвоните попозже, когда Яна Борисовна будет дома, она вам все объяснит.
– Попозже я не смогу, отсюда сложно звонить. Постараюсь взять отпуск и приехать как можно быстрее. Да свидания, Ира!
– Я передам. И вам до свидания!
Шмель вышел через КПП и медленно пошел по поселку. Ещё недавно он хотел только одного – спать! Теперь это желание пропало неизвестно куда. Что случилось дома?! Что с отцом?!
Разногласия Шмеля отца и Шмеля сына начались ещё в детстве. У маленького Михаила всегда и на все было свое мнение. Он всё и всегда делал по-своему. Ему было три года, когда родители, мама была ещё жива и ослепительно красива, брали его с собой в гости к таким же, как они молодым специалистам Наде и Васе Подтыкайло.
Время было бедное, в магазинах почти ничего не было, но столы в каждом доме накрывались обильные. Надя была акушером, пациенты буквально молились на молодого, талантливого врача. Высокая, длинноногая, зеленоглазая с копной длинных волнистых рыжеватых волос, она была полной противоположностью Лиды Шмель - кареглазой, черноволосой с прозрачной бледно-розовой кожей.
Вася и Захар выглядели как, если не родные, то двоюродные братья – рослые, широкоплечие, светловолосые. Только у Захара глаза были серые, а Василий смотрел на мир голубыми, цвета неба глазами, через толстые стекла очков. Маленького Мишу сажали за стол вместе с взрослыми, но………. он отказывался есть. Никакие уговоры не действовали. Взрослых это несколько напрягало. Каково это сидеть за накрытым столом, рядом сидит трехлетний ребенок и ничего не ест! Внимательно прислушивается ко всем разговорам и молчит.
После нескольких рюмок водки или стаканов местного вина это уже никому не было интересно. Ребенка никто не замечал, разговор заходил о заводских делах и общих знакомых. Такие застолья были частыми, других развлечений в маленьком городке не было. Время текло быстро и наконец, наступал час прощания.
Дома малыша быстро раздевали, умывали и, при первой же попытке уложить в постель слышалось: «Мама я хочу кушать!»
– Но почему ты в гостях ничего не ел?!
– Я стеснялся.
Родителей это страшно злило. Ведь только, что сидел за столом и воротил нос от всяких вкусностей, которые предлагала ему тетя Надя! А мама знала, что пойдут в гости и сама ничего не готовила. И что теперь делать, неужели укладывать спать голодного ребенка? Захар был готов устроить трехлетнему сыну первую показательную порку! Приходилось что-то срочно подогревать или жарить, не смотря на то, что обоим нужно было рано вставать на работу. Лида преподавала в местном техникуме историю, а Захар строил завод.
Потом когда Захар уже стал директором завода, а Миша пошел в школу у них были уже другие проблемы. В доме было много книг, энциклопедий по искусству и религии, энциклопедических и толковых словарей под разной редакцией, подписных художественных изданий и справочников.
Мальчик читал всё с упоением и страстью. А учительница начальных классов, преподающая у него, даже не подозревала, что её малолетний ученик читать научился ещё до школы и к третьему классу прочитал несколько больше, чем это удалось ей к окончанию педагогических курсов. И, мало того, все прекрасно запомнил.