Закаленные крылья
Шрифт:
– Где вы там, военные? К товарищу Георгию Дамянову хотели пройти, что ли? Сейчас я позвоню.
Пока милиционер набирал номер, пока с кем-то разговаривал, мы стояли, напрягшись как струна. Нам показалось, что нас не хотят принять. Милиционер держал трубку у уха и коротко и ясно произносил: «Да, да, да».
– Товарищ Дамянов рассердился на то, что я продержал вас тут полчаса, - извинился милиционер.
– Но вы сами видите, товарищи, что здесь делается!
В кабинете заведующего военным отделом ЦК мы сразу же почувствовали себя легко. Валентин представился ему по-военному. Это понравилось заведующему, который явно был офицером, хотя носил гражданскую одежду. Он встал из-за стола и дружески протянул нам руку. Его манера здороваться, теплая и сердечная, придала нам еще больше
– Вы приняли решение не отступать?
– подняв голову, спросил Дамянов. Он крепко сжал губы, и в его глазах сверкнул злой огонек.
– Так точно, товарищ Дамянов!
– И отправились в Софию потому, что верили: Центральный Комитет думает так же, как вы?
– Он по-другому и не может думать, - улыбнулся Валентин.
– Молодец!
– ответил на его улыбку заведующий.
– Вот это мне в вас нравится! Значит, Центральный Комитет и не может думать иначе?
Георгий Дамянов подошел к креслам, где мы сидели, тоже сел в кресло и жестом предложил придвинуться к нему. Такое дружеское отношение заставило нас забыть о том, где мы находимся и с кем разговариваем.
– Поторопились ваши командиры, очень поторопились!
– сурово и гневно, как бы самому себе, сказал Георгий Дамянов, сжав руки в кулаки.
– Еще не перевелись, значит, политические авантюристы!
Его голос снова стал ласковым и добродушным, когда он повернулся к нам:
– Вас партия направила в эту школу, чтобы вы стали летчиками, товарищи, и только партия может вас отозвать. Мне приятно, что вы правильно это поняли… - Заведующий поднял руки и обнял за плечи сидевших ближе других к нему Валентина и Стефана.
– А положение, дорогие товарищи, отнюдь не такое, каким пытаются представить его наши враги. Генеральный вопрос о политической власти в Болгарии мы решили в нашу пользу еще Девятого сентября. Но наша революция, как и всякая другая, имеет свои особенности, и мы должны с ними считаться, хотя это не обойдется без тревог и бессонницы. Таким представляется мне и ваш случай. Битву за власть на земле мы выиграли, но битва за власть в болгарском небе продолжается. Может показаться, что легко решить все проблемы, но мы не авантюристы. Ну, скажем, выгнали бы враждебно настроенных летчиков, и делу конец! Но какое государство может себе позволить остаться без военно-воздушных сил? Вот почему мы будем терпеть старых офицеров и будем воевать с ними, пока не подготовим своих летчиков. Когда вы овладеете этим сложным искусством, тогда мы вздохнем с облегчением и сможем сказать: ну вот, выиграли [53] и битву за власть в небе. Таково положение: предстоит еще повоевать, и прежде всего вам. Это и есть мой ответ. Возвращайтесь, учитесь и как можно скорее начинайте летать.
Заведующий похлопал Валентина по плечу, встал со своего места, а за ним поднялись и мы, взволнованные, как дети, и опьяневшие от радости.
– Подождите, я вас угощу чем-нибудь, - засуетился Георгий Дамянов.
– Совсем забыл об этом. Вы кофе пьете? Другого у меня ничего нет. Мы пока очень бедны. Во всех сферах жизни еще тяжело. Нелегкое нам досталось наследство.
Из Центрального Комитета мы вышли окрыленными, сгорая от нетерпения как можно скорее вернуться к своим в училище.
А что творилось потом на аэродроме в Т.! Наши товарищи сияли от радости, обнимали, качали нас. Состоялся митинг. Офицеры смотрели на все это, вконец озадаченные и растерянные, чувствуя, что их обманули и ввели в заблуждение. Никто из них не предполагал, что мы так легко ускользнем из расставленной нам западни. Все было так хитро ими задумано, но мы оказались более настойчивыми, чем они рассчитывали.
На следующий день прибыл новый заместитель командующего ВВС по политической части Тони Периновский. Этого человека летчики любили. Мы надеялись, что вот-вот придет
– Ребята, вас есть кому защищать, а с меня кожу сдерут. Да вы же, откровенно говоря, и не военнослужащие, и надо быть сумасшедшим, чтобы летать с вами.
– Господин капитан, - улыбаясь, сказал Валентин, - должен же отыскаться хоть один сумасшедший. Поэтому-то мы и пришли к вам.
– Хитрец!
– улыбнулся офицер.
– Ну ладно. Капитан Илиев наделал много глупостей, пусть и сейчас рискнет своей головой. Будем летать, завтра же полетим. Нравитесь вы мне. Помните аэродром в К.? А как я вас заставил карабкаться по канату? Тогда я сказал, что, возможно, из вас и получатся истребители. Сейчас [54] же скажу вам всю правду. Лучших истребителей, чем вы, в Болгарии не будет. Вы мне нравитесь. Вы и министров умеете поставить на место, и я полностью солидарен с вами.
8
Через полтора года подпоручик Симеонов, заместитель командира по политической части на аэродроме в Т., снова отправился в Софию и по дороге вспоминал о встрече с Георгием Дамяновым. Теперь мне предстояла другая встреча - с генералом Захарием Захариевым, командующим военно-воздушными силами. Монотонное постукивание вагонных колес в Искарском ущелье заставляло меня забыться, и в моей памяти всплывали дорогие мне образы самых близких друзей - Валентина, Стефана и Илии.
По какому-то совпадению я очутился в том же вагоне, что и в прошлый раз. Я воспринял это как доброе предзнаменование: значит, моя поездка в Софию не будет напрасной. До сих пор все, что мы задумывали и предпринимали, удавалось. Тогда, во время первой поездки, когда Валентин сидел в левом углу, а Стефан - в правом, мы незаметно для себя заговорили о генерале Захариеве и не ошиблись, предсказав, что он станет командующим.
И вот сейчас я находился на пути в Софию, чтобы встретиться с генералом. Я ехал один, но, в сущности, со мною снова были и три моих друга. Закончив военно-воздушное училище в Софии, мы вернулись на аэродром в Т., но уже офицерами. Многое переменилось в авиации. Можно смело сказать: то, что партия планировала, почти полностью было осуществлено. Разумеется, у нас пока еще оставались царские офицеры, только теперь они вели себя отнюдь не так самоуверенно, как прежде. Теперь они сами убедились в том, что проиграли игру. Но все же многие из них, верные своей природе, находили другие методы для того, чтобы создавать нам трудности.
Поводом для нового обострения отношений с ними послужил на первый взгляд совсем незначительный случай. Во время занятий как-то раз вспыхнул спор по техническим вопросам. Царские офицеры предпочитали [55] американские самолеты, а советские машины пытались дискредитировать. И эта их позиция вовсе не являлась случайной. В Болгарию начали прибывать первые советские самолеты, предвиделась также замена и остальной устаревшей техники. Вот здесь и показали свое лицо наши замаскировавшиеся недоброжелатели… Недавние курсанты, ставшие офицерами, правильно оценивали обстановку, сложившуюся в то время в подразделениях военно-воздушных сил. Они считали, что пришел час раз и навсегда покончить со старыми недругами. Выразителями этих настроений прежде всего стали некоторые заместители командиров по политической части.
И вот теперь я спешил как можно скорее добраться до столицы, имея при себе длинный список офицеров, с которыми нам следовало бы расстаться. Должен признаться, что меня волновал предстоящий разговор с генералом, но что касается успешного завершения миссии, то на сей счет у меня не оставалось ни капли сомнения. Один я не смог бы подготовить этот список, потому что подобные важные вопросы мы привыкли решать совместно с Валентином и Стефаном. Мы постарались не допустить ошибок, быть беспристрастными. Увольнение царских офицеров являлось не возмездием за те неприятности, которые они нам причиняли, оно должно было стать закономерным следствием установления народной власти в стране.