Закат без правил
Шрифт:
– А я ведь тебе верю, - вдруг выдохнул он.
– Ты же рассказала бы мне, если бы знала?
– Ты очень загадочный. И уже меня пугаешь...
– Тебя возможно чем-то испугать?
Тём усмехнулся, а я перевела взгляд на вид, практически у наших ног.
Ландшафт уже погружался в сумерки, лёгкая дымка окутывала уходящий день, и я невольно поёжилась. Меня сейчас совершенно не страшила высота, напротив, завораживала. Притягивала даже, а вот заглядывающий в глаза товарищ совсем рядом смущал.
До недавнего времени сама думала, что испугать
Эта неизвестность и манила своим несовершенством.
– Я сам не ожидал, что здесь так красиво, - вдруг нарушил тишину мой товарищ.
– Обалдеть просто, правда?
– Да, я в восхищении просто, - пробормотала в ответ.
Что за приёмы Ларионов на мне отрабатывает? Вот на это ведутся его фанатки?
Нет, я не спорю, вид шикарный, но в фильмах на таких моментах уже пора пускать восторженную слезу и вешаться на шею с предложениями отдаться страсти прямо здесь и сейчас.
Хотя сама идея неплоха... Так, стоп. Какого хрена?
– Ищешь одно - а находишь другое, - не унимался внезапно возродившийся романтик. Кто-то мне зубы заговаривает, не иначе.
– Тём, что я должна знать, ты, конечно, не расскажешь?
– прозвучал мой вопрос, прерывая усердия Ларионова.
– Забудь, - ухмыльнулся мой засранец-друг.
– Просто знай, что бы ни случилось, я на твоей стороне. Я верю тебе, Лерка. Даже если окажусь полным придурком...
Мне хотелось добавить, что мы бы стали прекрасной парой. Потому что себя мысленно уже не раз окрестила дурой. Но язык быстренько прикусила, не давая пищи для вольных шуток Ларионова. Для меня это уже не юмор.
Однако та интонация, с которой Тём произнёс эти вот слова, снова зародили внутри надежду, что я не одинока в своих дурацких терзаниях.
Захотелось прикоснуться к нему своими откровениями, довериться, да даже броситься в объятия, ладно уж. Но я очень хорошо понимала, что шаг навстречу может обернуться настоящим провалом. Кто придумал эти границы?
Тём, словно бессовестно читая мысли, притянул меня к себе, и если бы так быстро не колотилось сердце, я бы могла расслабиться, ожидая каких-нибудь дружеских жестов. Но Ларионов вдруг провёл рукой по моей щеке, аккуратно убрал прядь волос, упавшую на глаза и не отрывая взгляда, прошептал:
– Мы ведь друзья?
Да не совсем. Неужели ты не видишь?
– Тём...
– тихо произнесла я в ответ, а он просто крепко прижал меня к себе, не давая закончить то, что на самом деле хотела сказать. Поэтому я вздохнула и лишь добавила: - Конечно, друзья.
– Вот и хорошо. Там есть ещё одна бутылка, как насчёт поиска ответов?
– разжал объятия Тём и отстранился, заглядывая в мои глаза.
– То, что ты мне предлагаешь, не протягивает на блюдце ответ, он помогает стереть из памяти вопрос.
– Тоже верно. Так что? Расслабимся и повеселимся? Пошлём к чёрту весь этот мир с вопросами, ты как, со мной?
– Не брошу же я тебя одного, Ларионов, - вздохнула в ответ.
– Может, и ответы подтянутся. Но знай, я вообще против всего этого.
Показав жестом «ок», Тём вернулся к рюкзаку.
– Вот ты знала раньше, что такое «кваква»?
– с невозмутимым лицом произнёс Тём, усаживаясь обратно на плед, он сделал сейчас глоток, затем вспомнил, что тут не один и протянул бутылку мне, но я указала на недопитую ранее и взяла её в руки.
– Это ты на что намекаешь? Думаешь наша речь после невысоких градусов способна уподобиться отряду земноводных?
– Вот, - протянул Тём.
– Иногда кажущееся очевидным на самом деле лишь иллюзия. А на самом деле всё совершенно не так. Кваква - это птица, обитающая в этих замечательных краях. Когда мы пробирались сюда, ты была недовольна кричащими пернатыми, ещё говорила, что надо было прихватить ружьё и перестрелять этих «сраных уток», было?
– Было, - кивнула я.
– Так вот - это с большой вероятностью суслики развлекались, они такие.
Я с интересом разглядывала собеседника, Тём явно к чему-то вёл, и кажется, я догадывалась, о чём он.
– Видимость, - продолжил мой товарищ, - а зачастую и слышимость лишь оболочка, Лера. Понимаешь?
Понимаю. Особенно там, где про видимость.
– А ещё очевидное принимают за невероятное, поэтому просто не обращают внимание. Может, то и были утки, а не твои суслики озабоченные?
Тём ненадолго нахмурился и даже задумался.
– Крошка, а ведь ты тоже права. За понимание?
– протянул он свою бутылку словно бокал, и звонко ударившись своей о его тару, я сделала очередной глоток.
Ларионов же принялся рассказывать об иных обитателях местной фауны, а мне оставалось лишь поражаться, откуда он столько знает про местные края и про сусликов? Его сравнения и шутки немного успокаивали, но совсем не избавляли от сводящих с ума своих же выводов.
Хочешь что-то спрятать - положи на видное место.
Именно это сбивает с толку.
Мы друг у друга на ладони, но в каждом действии пытаемся найти подвох. Прикрываемся дружбой, продолжая при этом откровенно шутить, в то время как, так называемая, «френдзона» - и есть та самая оболочка, которую мы используем в качестве оберега, а вот то, что кажется шуткой - возможно, как раз настоящее.
И оно на самом виду.
Глава 39. План
Мы возвращались, когда уже стемнело.
Карманные фонарики нам, конечно, помогали, но спуск казался теперь намного круче подъёма. Тём крепко держал меня за руку и не переставал развлекать - это умиляло. Другая бы дрожала от страха наверняка, а я всё чаще растягивала губы в улыбке и наслаждалась этой прогулкой по опасному лесу.
Мне было хорошо вот так брести за Ларионовым в полной неизвестности, слушать его размышления о плюсах отсутствия цивилизации и даже смеяться над тем, что вполне возможно, скоро я привыкну и даже заведу курочек.