Закат цвета фламинго
Шрифт:
Дело оставалось за малым: добиться согласия отца. Теркен-бег очень любил единственную дочь, но держал ее в строгости, и она побаивалась подойти к нему и заявить о своем желании отправиться на отгонные пастбища. Нужно было что-то придумать, выбрать время, когда Ончас уберется из юрты поболтать с соседками, и тогда Айдына сможет поговорить с отцом с глазу на глаз.
Одно ее беспокоило: в последнее время Теркен-бег совсем перестал замечать свою дочь. Выглядел он угрюмым, говорил мало и частенько проводил время в одиночестве, о чем-то размышляя, отчего Айдына подумала, уж не заболел ли он?
Правда, внешне Теркен-бег ничуть не изменился. По-прежнему был ловким
И все же он был неспокоен, и просьба Айдыны могла вызвать у него гнев. Девочка хорошо знала отца: в ярости он был непредсказуем и беспощаден. Словом, ей не хотелось попадать под горячую руку. Ведь это означало бы, что ей придется расстаться не только с мечтой, но и с Киркеем. Ончас давно угрожала рассказать брату о дружбе его дочери с сыном табунщика. И тогда судьбе Киркея не позавидуешь. Поэтому следовало выбрать подходящее время и дождаться, когда отец станет более сговорчивым.
Глава 3
Но Айдына так и не успела поговорить с отцом. Ночью ее разбудил топот копыт, лязганье доспехов и оружия. Громко и взволнованно переговаривались мужчины, ржали лошади, пламя костра освещало юрту.
Накануне пастухи поднялись затемно и погнали табуны и стада в горы, разбудив громкими криками, воплями и ревом скота всех в округе, но Айдына не проснулась. Спала без задних ног. На то у нее была причина. Но что случилось нынешней ночью? Неужто мунгалы напали на табунщиков и угнали отцовских лошадей в горы?
Айдына бросилась к выходу из юрты, выглянула наружу. Моросил мелкий дождь, низко нависли серые тучи. «Э-с-са-а-а! Й-а-а-а!» Дружинники с места направили коней в галоп, но она успела разглядеть притороченные по бокам лошадей большие тюки и успокоилась. Воины ее отца предпочитали воевать налегке. Отчего ж тогда они спешили? Почему сорвались ночью? И что было в тех тюках, которые они увезли с собой? Ясак? Но он выплачен по весне зимними соболями и лисицами. Или там доспехи и оружие, которые без устали ковали кузнецы-дарханы?
Словом, сразу вопросов двадцать возникло в ее голове, но тут Ончас поймала Айдыну за подол рубахи и заставила вернуться в постель. Сжавшись комочком под верблюжьим одеялом, Айдына сквозь полуоткрытые веки наблюдала, как старуха раздула огонь в очаге, присела перед ним на корточки и вынула из кармана узенький, продолговатый кожаный кисет, в котором вместе с табаком хранилась медная трубка – ганза. Но в этот раз вместо табака Ончас извлекла из кисета темный комочек китайского «шара», смешанный с мелко измельченной чагой, чтобы не было дыма. Набив трубку, выудила из огня уголек, положила на устье ганзы, закурила, щелчком сбила уголь и, набрав в рот воды, пару раз сильно затянулась. И тут же упала чуть ли не головой в очаг. Видно, от дыма у нее перехватило дыхание, и Ончас потеряла сознание.
Айдына, схватив ковш, бросилась к тетке и окатила ее водой. Та застонала, выгнулась несколько раз, а затем принялась колотить руками и ногами по кошме, закатывать глаза и сипеть, словно ей передавили горло: «Орыс-с-с! Орыс-с-с!»
– Ончас! Ончас! – Айдына присела рядом с ней на корточки. Тетка продолжала выгибаться, но Айдына знала – это не падучая. Все оттого, что старуха накурилась, не думая о последствиях. Платок сполз у нее с головы, три тонкие седые косички растрепалис [9] Она уже не хрипела, а что-то быстро-быстро бормотала сквозь стиснутые зубы. В уголках рта показалась желтая пена, но девочка не посмела помочь Ончас. Видно, в нее вселился злой дух айна, и тетка сражалась с ним изо всех сил. А если Айдына вмешается в их потасовку, айна непременно привяжется к ней самой.
9
Три косички носили старые девы.
Наконец Ончас перестала выгибаться и кричать. Исчезла жуткая гримаса на лице, и через некоторое время она открыла глаза и с недоумением уставилась на Айдыну:
– Почему не спишь?
Айдына вздохнула и протянула ей трубку:
– Опять змеиный помет куришь? Хочешь, чтоб айна тебя в Нижний мир забрал?
Старуха сердито хмыкнула, вырвала трубку и вставила медный мундштук в рот.
– Учить меня вздумала, девчонка? Спать иди!
Но Айдына знала, что сейчас Ончас слаба и ругается больше для порядка. Надо немного подождать, а лучше всего напоить тетку чаем. Тогда она успокоится и наверняка расскажет, куда ее душа-хут слетала, с кем встретилась, от кого отбилась. Кто этот загадочный Орыс, добрый или злой дух? И почему Ончас так настойчиво его призывала?
Еще Айдына знала, что любопытство до добра не доводит, но Ончас и раньше курила табак, и «шар» потребляла часто. И не раз, резко затянувшись, теряла сознание, и судороги терзали ее намного сильнее, но никогда при этом тетка не вопила «Орыс-с-с!».
Девочка подала Ончас пиалу с чаем, добавив в него густых сливок. Знала ведь, как угодить усталой тетке. Старуха, брызнув чаем в огонь, забормотала:
– Матушка-Огонь, От Ине, тебя кормим! Удачи и счастья нам дай!
Пламя весело взвилось и опало. Хозяйке огня понравилось угощение. Когда огонь свистит, От Ине голодна и сердита. Нужно немедленно ее накормить, иначе быть беде. Вспыхнет костром юрта, пойдет по лесу пал…
Но сейчас огонь пару раз встрепенулся и спрятался под затянутые серым пеплом угли. От Ине уснула до утра. Ончас, сложив губы трубочкой, шумно втянула чай и блаженно зажмурилась.
Айдына молча ждала. Наконец Ончас покончила с чаем, с довольным видом перевернула пиалу вверх дном и поставила ее на низкий столик. Айдына не проронила ни слова.
– Спать иди! – благодушно велела Ончас. – Завтра рано вставать!
– Скажи, – Айдына придвинулась к тетке и прижалась к ней, совсем как в детстве, когда чувствовала себя маленькой и одинокой, – твоя душа встретила Орыса? Кто это? Где живет?
– Орыс? – Тетка слегка отклонилась и посмотрела на племянницу. – Я с ним разговаривала?
– Нет, ты просто кричала «Орыс! Орыс!» и тяжело дышала: «Й-их, й-их!», словно кто-то гнался за тобой и хотел убить.
Ончас погладила ее по голове, что в последнее время происходило крайне редко, и тихо сказала:
– Ох, плохо я сделала. Не попросила у Хозяйки Огня уголек. Взяла без спросу. Раньше тоже ганзу курила, и черт хватал меня за подол, в тюндю [10] тянул, а От Ине вокруг пояса огненным кушаком обовьется и удержит, не позволит айна утащить и съесть меня. А тут, видно, прогневалась Хозяйка. Страшное видение наслала. Серебряным солнце было, затем огненно-желтым, как смола, потом и вовсе стало черным-черным. И облака… Семь облаков… Семь Белых Волков… Наш род от них пошел. От братьев Волков. Я их всегда вижу, когда беда близко…
10
Тюндюк – Нижний мир.