Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы
Шрифт:
Бывая с докладами у командующего Добровольческой армии, генерал-майор Александр Николаевич Черепов нередко замечал в ходе кратких бесед, что для будущего успешного формирования воинских частей у добровольцев отсутствовали технические специалисты, неизменно присутствовавшие в каждой уважающей себя армии, — телеграфисты, саперы, железнодорожники, авиаторы и специалисты по бронетехнике. И хотя до создания технических частей в рамках добровольческой организации было еще очень далеко, командование посоветовало Черепову направлять зарегистрировавшихся специалистов в особое объединение под названием Техническая рота. В начале добровольческого движения, в отсутствии бронеавтомобилей, авиации и бронепоездов, чины Технической роты должны были по замыслу командовании выполнять функцию обычной пехотной части. Реальность заставила
С каждым днем становилось ясно, что забастовками дело не ограничится и те путейцы, которых вынужденно в принудительном порядке привлекали к работе, отвечали добровольцам неприкрытым саботажем, а то и вредительством по наущению большевиков-подпольщиков. Из чинов Технической роты Черепов приказал формировать железнодорожные бригады для управления паровозами и движением воинских эшелонов, а также группы офицеров инженерных войск для ремонта подвижного состава и содержания его в порядке. Другим начинанием Александра Николаевича Черепова, с согласия командования, стало формирование бригад бронепоездов и отряда бронеавтомобилей. Офицеры саперных частей принялись за наладку телеграфных линий и ремонт железнодорожного полотна, мостов, узлов связи, укреплений. Из Таганрога в Ростов был доставлен первый неуклюжий аэроплан Добровольческой армии, оказавшийся на поверку не вполне готовым к полетам, но за него тотчас же взялись несколько авиаторов, своим терпением и старанием постепенно возвращавших боевую машину к ее изначальному предназначению.
И все же людей не хватало, особенно для управления и работы с железнодорожным транспортом, и поэтому в железнодорожники брались все, кто хоть в малой степени был знаком с паровозным делом. Новички быстро осваивались и вскоре уже с энтузиазмом брались за работу. Несмотря на внешнюю неопытность железнодорожных подразделений, на транспорте за время их существования не было зафиксировано ни одной катастрофы или неисправности, выведшей из строя подвижной состав. Командовал паровозным депо прапорщик Шмидт, большой энтузиаст железнодорожного дела, человек огромной энергии и полностью преданный делу восстановления железной дороги. И когда над Добровольческой армией нависала угроза многократно превосходящего противника, чины Технической роты плечом к плечу с однополчанами вставали для отпора большевикам.
К началу «Ледяного похода» Техническая рота насчитывала 120 человек под командованием полковника Кандырина. Из ее рядов вышли многие офицеры, ставшие лучшими кадрами броневых и авиаотрядов, а в составе Вооруженных сил Юга России или (ВСЮР) на базе Технической роты были развернуты три другие — 1-я Инженерная, 1-я Телефонографная и 1-я Железнодорожная. Все три роты носили шефство Сергея Леонидовича Маркова. В Ростове усилиями многих военных подвижников были сформированы и знаменитый генерала Корнилова Партизанский отряд, и даже кавалерийская часть, составленные из офицеров, окольными путями пробравшихся на Дон с погибающих фронтов Великой войны. Благодаря постоянному притоку населения из станиц и хуторов, расположенных неподалеку от Ростова, Партизанский отряд быстро вырос в большую часть в количестве полутысячи человек, а кавалеристы, оказавшиеся в рядах добровольческой конницы, по-прежнему были немногочисленны.
Для формирования большого отряда кавалерии необходимы были лошади, однако приобрести их не хватало средств, а окрестные коневоды не спешили предоставить своих коней в кредит добровольцам. Впрочем, во второй половине декабря 1917 года ряды конницы Добровольческой армии все же пополнились за счет прихода в Ростов Ударного дивизиона Кавказской кавалерийской дивизии под командованием полковника Ширяева и его помощника ротмистра Дударева. Дивизион состоял всего из 80 всадников, то есть одной трети от его обычного состава, но и эти кавалеристы оказались нелишние.
Многие чины дивизиона были уроженцами Северного Кавказа, и немалая часть их проживала сравнительно недалеко, но покинуть ряды Добровольческой армии, пока не будет разгромлен большевизм, не изъявил желания ни один из них. Нехватка коней у многих чинов дивизиона не остудила, тем не менее, их горячей готовности восстановить порядок и спокойствие в государстве. Их преданность державной идее позволяла командованию Добровольческой армии использовать их как наиболее верные части, которым нередко поручали наиболее опасные и важные задания. Так, например, из ростовской тюрьмы ими были конвоированы все содержавшиеся там заключенные на станцию Степная, удаленную от города, где все они были отпущены на все четыре стороны, избавив город от опасности своего присутствия на случай беспорядков, которые могут спровоцировать большевики-подпольщики. Позже, когда на железнодорожной линии Ростов — Матвеев Курган объявились банды красных партизан с намерением взорвать пути и перерезать эту важную магистраль, Ударный дивизион своим наскоком обратил их в бегство и рассеял по степи в считанные часы.
К концу января 1918 года Ударный кавалерийский дивизион насчитывал уже 120 человек. Для руководства в пехотных боях дивизиону были приданы несколько боевых офицеров из 2-го Офицерского батальона. С середины декабря 1917 года начался перевод сформированных частей из Новочеркасска в Ростов для того, чтобы пополнить ими уже существующие части и развернуть их в более крупные соединения. 2-ю Офицерскую роту полковника Лавреньева пополнили офицеры-добровольцы, прибывающие с Кавказского фронта. Их небольшой поток позволил переформировать роту в батальон, однако из четырех рот две самые многочисленные были забраны у Лаврентьева в январе 1918 года для ведения боевых действий.
Не лучшим образом обстояли дела и у 3-й Гвардейской роты, с трудом набравшей в свои ряды 70 офицеров гвардейских полков Императорской армии. В Ростове над гвардейцами был поставлен командовать последний командир лейб-гвардии Преображенского полка Александр Павлович Кутепов. С ним они и вступили в первые бои, где потеряли изрядное количество офицеров и позже были влиты на правах взвода в 3-ю роту Офицерского полка. Не набиралось достаточного количества штата и в Морской роте под командованием капитана Потемкина, ибо руководство Ростовского мореходного училища, на которое он возлагал определенные надежды как на будущий ресурс его роты, не соглашалось отпускать своих старших учеников в ряды Добровольческой армии, пытаясь сберечь их молодые жизни. Потеряв часть своего состава в январских боях, Морская рота вошла в состав Офицерского полка.
Неоткуда было ждать пополнения и Юнкерскому батальону, расквартированному в центре Ростова. Приток новых юнкеров и кадетов на Дон приостановился, а те, кто не вступил в него в самом городе, продолжали игнорировать эту возможность, оправдывая свои поступки бесперспективностью конфронтации с петроградской властью. Батальон так и остановился в своем развитии на изначальной двухротной основе. 120 юнкеров и кадетов составляли, соответственно, юнкерскую и кадетскую роты. Эти роты были использованы командованием Добровольческой армии для поддержания порядка в городе, в котором время от времени большевикам удавалось подстрекать толпу на выступления против добровольческих сил, внося смуту и беспорядки в мирную в общем-то жизнь города.
Донская власть попустительствовала митингам и не ограничивала их участников, под либерально-демократическими лозунгами которых скрывались тайные намерения дестабилизировать установившийся порядок и спровоцировать беспорядки, расшатать саму атаманскую власть. На одном из подобных митингов офицер юнкерского батальона попросил толпу разойтись, предуведомив, что после третьего предупреждения юнкера дадут предупредительный залп по толпе. Однако это лишь раззадорило городскую чернь и развращенных большевистской пропагандой рабочих. Атмосфера накалялась криками и бранью в адрес юнкеров и их командира. На помощь юнкерам пришел из казарм и взвод кадетов, вызвавший всплеск ненависти у подстрекателей, призывавших к расправе над молодыми добровольцами. Офицер скомандовал, и юнкера дали залп. Толпа мгновенно рассеялась, оставив лежать на мостовой четыре человека убитыми. Эта акция добровольцев возымела неожиданный эффект. На какое-то время провокационные выступления прекратились, а донская власть организовала пышные похороны участников уличного бунта и потворствовала нескончаемому потоку демагогии, пролившемуся на стихийном митинге, где большевистские ораторы взывали к отмщению и клялись бороться с добровольческими формированиями до последней капли крови.