Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы

Гончаренко Олег Геннадьевич

В течение нескольких последующих дней, то завязая в гатях, то снова легко маршируя по кубанским дорогам, армия продолжала свой путь на юго-запад. Генерал Марков казался вездесущим. То окриками помогал артиллеристам выкатывать завязшие орудия на твердый грунт, то во главе роты Офицерского полка сновал впереди армии, разведывая обстановку на железной дороге, командовал первой батареей, отогнавшей красный бронепоезд, повадившийся обстреливать колонну войск. «С ним не пропадем и везде пройдем!» — часто отзывались о Маркове офицеры. Нервный, злой, но работоспособный и талантливый, этот военачальник заслужил большое уважение со стороны офицерства. Генералы, находившиеся в армии, по-своему ценили своего деятельного коллегу, не ленившегося лично выкатывать орудия из грязи и отдавать непопулярные команды о расстреле пленных.

Можно с уверенностью сказать, что Марков являлся воплощением духа армии, что именно такая пассионарная личность

и была востребована на данном этапе антибольшевистского похода. Но восторженно принимать личность командира Офицерского полка были готовы далеко не все. Генерал Иван Павлович Романовский, по-иезуитски скрытный, недолюбливал своего бывшего однокашника, видел в нем «цепного пса самодержавия», готового на ненужные жертвы. Антон Иванович Деникин искренне восхищался кипучей энергией Маркова. Для Корнилова и Алексеева, вечно занятых переделом сфер деятельности и слишком вовлеченных в глобальную политику, Марков был удобен, как вполне самостоятельный исполнитель их стратегических замыслов, и они стремились поддержать его, не особенно часто докучая ему раздражающим его менторским отношением, чем порой злоупотреблял Романовский. Поход продолжался.

Глава шестнадцатая

Флотские добровольцы на судах и в бронепоездах

Говоря о морских офицерах, участниках первого похода, нельзя не отметить значительный вклад тех, кто по призыву Донского атамана стал у истоков первого Белого флота и чьими усилиями была сформирована Донская флотилия. Прибывшим на Дон адмиралам Анатолию Алексеевичу Кононову, Семену Семеновичу Фабрицкому и капитану 1-го ранга, ставшему впоследствии контр-адмиралом, Ивану Ивановичу Степанову конечно же нашлось, чем заняться в рядах Донской армии и Вооруженных сил Юга России. Так, Анатолий Алексеевич Степанов, несмотря на свой возраст, организовал и возглавил экспедицию из Старочеркасска в Ростов для захвата судов у большевиков. Семен Семенович Фабрицкий, пройдя через обольщение службой у гетмана Скоропадского, продолжил свою карьеру начальником речного отряда Донской флотилии, а затем служил в рядах ВСЮР и Русской армии генерала Врангеля. Внеся свой посильный вклад в дело борьбы с красными, все они были благополучно эвакуированы из Крыма, а с оставлением белыми силами этого последнего рубежа обороны еще долго проживали в рассеянии, кто в Бельгии, кто в Югославии, кто во Франции.

Национальные флоты, появившиеся после распада Российской империи то там, то здесь, требовали опытных командиров и управленцев, и зачастую высокие должности и выгодные условия службы привлекали многих русских морских офицеров, затмевая на время главную цель, ради которой боролась и погибала Добровольческая армия — сохранение единства России, ее территориальной целостности в прежних границах. Трудно судить тех людей, кто вместо целенаправленной борьбы с большевиками рос в чинах и помогал возрождать «самостийные» флоты, ибо косвенно часть новых «государств» все же находилась в состоянии войны с московской властью Троцкого и Ленина, и лучший тому пример — Дон.

Еще в самом начале 1918 года инженер-механик Императорского русского флота лейтенант Анатолий Георгиевич Герасимов, оставшийся впоследствии в СССР и умерший на Дону в 1949 году, предложил генералу от кавалерии Краснову идею создания Донской флотилии, призванной в глазах атамана стать полноценным флотом его горячо любимой области Всевеликого Войска Донского. Генерал распорядился поставить во главе создаваемой флотилии капитана 1-го ранга Якова Ивановича Подгорного, таинственным образом погибшего уже после Второй мировой войны в Москве, в Лефортовской тюрьме МГБ во время следствия. Подгорный был назначен атаманом в помощь контр-адмиралу Ивану Анатольевичу Кононову, сыну адмирала Кононова, прибывшему с ним на Дон. Имевшиеся у донских казаков большие пароходы быстро оборудовались под военные нужды. Устанавливалась броня, на их борта ставили трехдюймовую артиллерию и станковые пулеметы. На некоторых судах устанавливались тяжелые морские шестидюймовые орудия. Попутно теми же орудиями моряки оснащали и бронепоезда Донской армии, часть из которых потом находилась и на вооружении Добровольческой армии.

В последующих упорных боях с превосходящими силами противника особенно отличился «морской» бронепоезд «Адмирал Непенин» под командой капитана 2-го ранга Вячеслава Николаевича Маркова. В августе 1918 года этот бронированный поезд очень помог 2000 дроздовцев отбиваться от почти 30-тысячной армии командарма Сорокина у Армавира. После этого довольно скоро, 14 октября того же года, бронепоезд попал в ловушку на разъезде Базовая на Старополье, приготовленную ему красными подрывниками и артиллеристами. В ту пору поездом командовал морской офицер-артиллерист с линкора «Иоанн Златоуст» старший лейтенант Анатолий Дмитриевич Макаров. Его батарея дальнего боя долго сдерживала наступающего противника, не давая ему вплотную приблизиться к застывшему на путях бронепоезду, а когда снаряды иссякли, команда бронепоезда приняла свой последний бой с большевиками. В ходе жаркого боя был убит сам Макаров, его сослуживец по линкору лейтенант Николай Павлович Варгасов, двое мичманов — Николай Туцевич и Аркадий Николаевич Хрущев. Вместе с офицерами в том бою погиб и гардемарин старших классов Иван Завадовский. Пока часть команды удерживала рвущихся к бронепоезду большевиков, старший лейтенант Макаров приказал снять замки с орудий и, покинув бронепоезд, под прикрытием пробираться к линиям окопов добровольцев. Гардемарин Поплавский и кадет Гусев, под руководством старшего лейтенанта Николая Робертовича Вирена, успешно выполнили задание командира, с тяжелым сердцем покидая сражающийся бронепоезд. Но приказ есть приказ. Уход с орудийными замками, по существу, спас им жизни. Красные захватили бронепоезд и после короткой схватки внутри добили штыками остававшихся в живых защитников этой бронированной крепости.

А рядом шел другой бой. Бронепоезд «Единая Россия» отбивался от осаждавших его красных. У его орудий стояли гардемарины и морские офицеры. Без устали били его пулеметы, закипая в ярости возраставшего сопротивления. Команда добровольцев, под плотным огнем красноармейцев, чудом растащила завалы на пути железной машины, и бронепоезд, отбиваясь из пулеметов и орудий, медленно тронулся прочь. Красные не решились преследовать уходивший от них состав, пустив вслед ему лишь несколько снарядов, легших рядом с железнодорожным полотном и не причинивших вреда бронепоезду.

Морские экипажи бронепоездов не раз еще прославили себя смелыми и решительными действиями. В 1919 году при взятии Харькова отличились команды двух бронепоездов под началом своих славных офицеров. Бронепоездом «Дмитрий Донской» руководил капитан 2-го ранга Борис Николаевич Бушен, возглавивший впоследствии одноименный вспомогательный крейсер Каспийской флотилии, бронепоездом «Князь Пожарский» командовал капитан 1-го ранга Владимир Николаевич Потемкин.

Морские офицеры, поступившие на службу Всевеликого Войска Донского, укомплектовавшие собой экипажи Донской флотилии, в 1919 году победоносно дошли до верховьев Дона и умелыми действиями своих артиллеристов не раз помогали казакам в боях с большевиками. Этой речной флотилией руководил контр-адмирал Семен Семенович Фабрицкий. Значение флота для Дона в то время было трудно переоценить. С разрешения донского правительства в Таганроге было создано первое Управление портами Азовского моря под началом генерал-лейтенанта Николая Николаевича Оглоблинского и Управление морской тяжелой артиллерии под руководством капитана 1-го ранга Якова Ивановича Подгорного. В таганрогском порту кипела работа по созданию Азовской флотилии. Руководил ее созданием капитан 2-го ранга Владимир Иванович Собецкий. Он подготовил Азовскую флотилию, вооружив ее суда 75- и 120-миллиметровыми орудиями, а после начавшегося весной 1919 года наступления большевиков на севере Дона перенес свою деятельность на создание новых флотилий, одной из которых стала Нижне-Днепровская.

Глава семнадцатая

Черноморско-Азовский кризис

В июне 1919 года Собецкий стал во главе отряда судов Азовской флотилии, а с января 1920 года возглавил оборону Днепро-Бугского лимана. По мере того как менялась обстановка на фронте, Собецкого направляли то командовать отрядом Каркинитского залива, то 3-м отрядом судов Черноморского флота. Одним из помощников Собецкого был старший лейтенант Александр Михайлович Шестаков, в чьи обязанности входило формирование отрядов бронепоездов, танков и бронеавтомобилей, из числа тех, что ускоренными темпами производились для нужд Донской армии на соответствующих заводах в Ростове-на-Дону и Таганроге. В мае 1919 года бывшая Азовская флотилия была переименована в Днепровскую и перешла на Днепр, где в то время формировались новые флотилии — Верхне-, Средне- и Нижне-Днепровская, командовали которыми капитаны 1-го ранга Сергей Владимирович Лукомский, Григорий Иванович Бутаков и сам Собецкий.

Необходимость в последующей переброске Собецкого на Черное море объяснялась несравнимо более тяжелыми условиями борьбы с большевиками, так как любая инициатива национальных сил по установлению стабильной власти в регионе встречалась в штыки не только германским оккупационным командованием, но часто саботировалась силами держав Антанты, также не стремившихся к политическому равновесию в регионе. Обе противоборствующие стороны устраивала дестабилизация на черноморском побережье России, порой казалось, что, на первый взгляд, дружественные англо-французские представители стараются как можно сильнее расшатать гражданское спокойствие на Юге России, иногда даже путем тайного взаимодействия с законспирированными большевистскими агентами. Их разрушительная работа существенно подрывала тылы Вооруженных сил Юга России, расходовала людские и материальные ресурсы и, в конечном счете, неоднократно ставила под угрозу безопасность белого тыла.