Закат мира Нелла
Шрифт:
Сердце ее будет исполнено боли, и будет она отвергнута. Станет ей противен мир, и захочет она исправить ошибку Созидающего, сотворившего этот мир и людей столь несовершенными.
Когда станет она средь воинства Темного Владыки, когда Тьма и Свет переплетутся в двух душах, когда погибнут немая певица, старое дитя и убийца с сердцем поэта, когда Погибель Мира не сможет разделить свою душу с тем, кого она боится и заставляет трепетать, кого презирает и перед кем преклоняется — поглотит ночь мир Нелла. И не будет в этой ночи ничего, даже
Одно только смущало девушку. У руны elo'a Погибель Мира было два звучания — даже тут, в тексте. И оба они заставляли девушку трепетать от страха.
Мир этой руной писался как Ien, "иэн". А руна Погибель — а также смерть, финал, закат — звучала двояко: Liril/Rilir, "лирил" или "рилир"… Если одним словосочетанием — то Liril Ien или Rilir Ien, что повторяет в звучании их с Лирили имена. Но что точно имел в виду автор?
С резким выдохом Рилири закрыла книгу, оставив на месте пророчества ту самую бумажку с расшифровкой.
Темная комната с голыми каменными стенами и каменным полом. Окно занавешено темными плотными шторами. Единственная вещь в комнате — лежащее на полу большое круглое зеркало.
На зеркале стоят двое. Один — полностью седой мужчина в черном плаще, с бриллиантовым узором на щеке и вживленным в кожу лба бриллиантом. Второй — мужчина лет сорока с черными волосами, в белой мантии и белым жезлом в руке. Его фигура была полупрозрачной.
Зеркало Связи. Если есть два таких зеркала у двух магов и если оба мага отражались в обоих зеркалах, то они смогут связываться друг с другом на любом расстоянии.
— Что случилось, Ноор? — спросил мужчина в белой мантии у своего собеседника. — Просто так ты бы не вышел на связь со мной, слишком сильно ты меня ненавидишь.
— А как можно не ненавидеть инквизитора бывшему некроманту? — огрызнулся старик. — Но ты, к моему сожалению, прав. Пророчество твоего предка начинает сбываться.
Мужчина сразу осунулся. Он сразу стал как будто меньше, старше, под глазами у него залегли тени.
— Сначала я потерял одну дочь, а теперь я вынужден потерять и вторую, чтобы пророчество не сбылось, — тихо произнес он. — Что уже успело сбыться?
— Дата рождения твоей дочери, — начал перечислять седой, — еще в ее душе живет часть Безликого, она присоединилась к нам, ее пытались сжечь на костре, она не умерла под лавиной… Какие еще нужны доказательства?
— Никаких, — кинул черноволосый. — И неужели нет путей, чтобы повернуть пророчество?
Старик отрицательно покачал головой.
— Мой тебе совет, Алистер, — поднял глаза маг в черном плаще. — Найми убийц. Пусть лучше она погибнет, чем станет Погибелью Мира.
— Хорошо, — кивнул мужчина, осунувшись еще больше. — Сначала Мирике, затем Лирили, теперь она…
Мужчина сошел с зеркала, и седой маг остался в комнате один. Он подошел к окну и отдернул шторы. Яркий дневной свет брызнул в комнату, и отсветы от волн заиграли на лице Магистра
Глава № 11
Заговорщики
Они всем составом — что случалось не так уж и часто — сидели в комнате отдыха. Близнецы снова играли в свою любимую игру (кто из них быстрее открутит другому голову), Эалэ играла с Кари в карты — причем пока что выигрывала последняя (!), Октир что-то рисовал в своем альбоме, Мечислав и Рьеро яростно спорили о структуре какого-то заклинания, Лала играла на лютне… Все было мирно и спокойно.
Каору сидел рядом с ней на диване, иронично наблюдая за всем этим. Рилири, незаметно любовавшаяся ним, заметила, что он сильно изменился — и главной его чертой характера стала та самая ироничность, направленная на всех вокруг — в том числе и на него самого. Она не сдержала улыбки и тихонько хмыкнула, из-за чего он незамедлительно и с легким удивлением уставился на нее.
— Ты впервые искренне смеешься после того, как присоединилась к нам, — с легкой улыбкой заметил он. — Что же тебя сейчас удивило?
— Мы, — ответила девушка. — Особенно то, как могут меняться люди. Насколько я помню, два года назад в столице ты был до удивления самодовольным, эгоистичным и высокомерным занудой, не допускающим даже мысли о своем занудстве. Я не понимаю, как человек мог так измениться.
У Каору глаза на лоб полезли. Он был занудой? Самодовольным? Эгоистичным? Высокомерным? М-да, это что-то. Но раз Рилири так говорит, то, скорее всего, это так и есть. Одно только непонятно — как он не сумел заметить подобное в себе.
— Сам не знаю, — пожав плечами, ответил он. — Но знаю то, что два года назад я чуть ли не на брюхе приполз сюда, умоляя взять меня в Общество Черных Магов. Эх, какой переполох тогда поднялся при дворе! — с мечтательной улыбкой потянулся он. — Тогда единственным, чего я хотел, было доставить как можно больше неприятностей отцу. А как я изменился… я и не заметил.
На одном из диванов навострили уши Рьеро с Мечиславом. Пользуясь тем, что ни Рилири, ни Каору не видят их, они начали перешептываться и перемигиваться, активно используя знаки. Несколько минут спустя к ним присоединились Лала и неугомонные Нио и Мио.
— И как же я изменился? — повернул Каору голову в ее сторону.
— Ну… — потянула Рилири, — изменился ты сильно. Стал хладнокровен, насмешлив и ироничен. Причем большая часть твоей иронии обращается на тебя самого, не давая возгордиться своим происхождением, силой и умом. С другой стороны, что не может не радовать, ты стал бережнее относиться к людям. Ничего не хочешь сказать?
— Философ древности Эрик Каннэр сказал, что днем все люди, независимо от того, осознают они это или нет, носят такие маски — кивнул он, — и что только в одиночестве они становятся сами собой. Потому что когда они одни, им не нужно лгать окружающим, а самим себе лгать не имеет смысла.