Закат в раю
Шрифт:
— Я не скажу ему, мисс Ева, — покачав головой, ответил Нибо, — но правду иной раз не скроешь...
Глава 9
Наступила ночь. Джордан проводил Ноя и Саула до барака и оставил их с Нибо. Как ни утомлен был он, идти спать ему не хотелось. Он присел, посмотрел на небо и полной грудью вдохнул ночной воздух, наслаждаясь благоуханием великолепной тропической ночи. Тишину нарушал только доносившийся с реки хриплый рев лягушек-быков, но для Джордана этот оглушительный звук был сладок, как симфония, и вызывал восхитительные воспоминания. Джордан сидел неподвижно и думал о счастливом и беззаботном детстве,
Почти час Джордан провел, глядя на лениво текущую реку. Легкий ветерок волновал темную воду, на которой дрожал и искрился мягкий лунный свет. Постепенно напряжение последних недель отпустило Джордана. В первый раз с момента приезда сюда он почувствовал, что теперь спокоен за будущее Эдема и своего дома. И все же мысль о мести Максимилиану Кортленду ни на миг не покидала его.
Поднявшись на веранду, Джордан остановился и бросил последний взгляд на очищенные тростниковые поля, залитые серебристым лунным светом. Внезапно он вздрогнул: вдалеке мелькнула какая-то тень. Подумав, что ему померещилось, Джордан протер глаза, но осторожно скользивший в свете луны силуэт не исчез. Несомненно, кто-то шел сюда, к дому.
Джордан почти сразу отбросил мысль, что это мог быть кто-нибудь из подручных Макса Кортленда. Кем бы ни оказался этот ночной гость, он пришел и был одет во что-то белое — не самый подходящий наряд для тайных вылазок в лунную ночь. Джордан уже подумал, не здешний ли это абориген-дирбал 4 . Вскоре он сумел лучше разглядеть ночного гостя и с изумлением понял, что это молодая женщина, одетая в европейское платье. Она медленно шла по полю, часто останавливалась, неуклюже нагибалась и подолгу счищала комья липкой грязи, налипавшие на ноги при каждом шаге.
4
Абориген-дирбал — коренной житель севера Квинсленда, говорящий на одном из вымирающих языков аборигенов Австралии.
Джордан скользнул в свой гамак и притаился, внимательно наблюдая за таинственной ночной посетительницей. Он уже догадывался, кто это: решиться на такой отчаянно смелый поступок — бродить среди ночи одной, по полям, кишевшим опасными тропическими животными, могла только одна женщина. Джордан с раздражением подумал, что поступок было верхом глупости, и понял, что совершенно не сочувствует мучениям своей гостьи.
— О черт! — сердито выругалась женщина. Голос ее прозвучал совсем близко. Она вновь остановилась и принялась счищать с ног налипшую землю. Джордан заметил, что женщина оступилась и едва не потеряла равновесие.
— Добрый вечер! — сказал Джордан, вылезая из гамака. Женщина вздрогнула. — Довольно поздно для светского визита, не так ли, мисс Кортленд? — продолжал Джордан. Голос его прозвучал довольно насмешливо и не слишком дружелюбно.
Лекси Кортленд, прищурившись, посмотрела на появившегося на веранде Джордана.
— А, это вы! Что же, доброй ночи, мистер Хейл. Да уж, худшего времени для прогулки по вашим полям не придумаешь! — беззаботно и кокетливо воскликнула Лекси, явно не собираясь извиняться за поздний визит. Слова ее, по-видимому, относились к мокрой вскопанной земле, густо перемешанной с острыми стеблями тростника, доставившей ей на ее пути столько неприятностей. Другого тона, подумал Джордан, ожидать от Александры Кортленд и не приходилось.
— Да, сейчас не самое приятное время для пеших прогулок, — иронически ответил ей Джордан. — Между прочим, за последние дни мы разорили тут множество змеиных гнезд и крысиных нор. И пауков здесь тоже хватает.
Лекси вскрикнула от испуга. В теплом ночном воздухе прошелестел ветерок, и Джордан ощутил сильный и резкий аромат ее духов, которыми она, видимо, пыталась придать себе большую утонченность и привлекательность.
— Нанести визит соседу можно и в более подходящий момент, Александра, — сказал Джордан уже более суровым тоном.
Лекси рассмеялась, презрительно приподняв брови.
— Я знаю. Но мне что за дело? Я никогда не придерживалась никаких дурацких правил.
Многозначительность ее тона не ускользнула от внимания Джордана, и он подумал, что слухи о похождениях Александры Кортленд, по-видимому, не так уж сильно преувеличены. Все же Джордан не мог не изумиться, глядя, как Лекси, присев на край веранды, приподняла до коленей подол платья, сняла ботинки и преспокойным образом начала растирать болевшие ступни. При этом она, слегка склонив голову, поглядывала на Джордана — темные глаза ее озорно поблескивали, полные алые губы были соблазнительно приоткрыты. Джордан подумал, что Лекси отлично осознает свою женскую привлекательность и, видимо, твердо вознамерилась использовать ее по прямому назначению. Лекси же совершенно не понимала, что сейчас Джордан мысленно сравнивает ее с опытными городскими женщинами: рядом с ними Лекси выглядела неотесанной и неопытной деревенщиной. Она бы могла, пожалуй, рассмешить его, если бы не ненависть к ее отцу и не отвращение, которое вызывали у него ее неумелые и вульгарные приемы обольщения.
— А я никак не пойму, как вы узнали меня? — осведомилась она тоненьким голосом. — Мы так давно не виделись, что... Я была тогда совсем девчонкой... ножки тоненькие, как спички... ни груди, ни фигуры. И целый миллиард веснушек! — Она усмехнулась, потянулась, выгнув спину, и продемонстрировала ему очертания своего полного бюста. Густая грива волос рассыпалась по ее обнаженным плечам.
«Наше детство было таким безоблачным и счастливым, — думал Джордан. — И все изменилось той ночью. Пришел Макс со своей грязной ложью, и сердце отца не выдержало».
— Я помню ваши кудряшки. Они очень шли вам... вашей разнузданной и возбудимой натуре. И, кажется, вы совсем не изменились, скорее наоборот. Пожалуй, только вы могли так бесстыдно явиться в это время. Насколько я наслышан о вас, ваша репутация...
Глаза Лекси на мгновение расширились от возмущения, но она тут же весело рассмеялась:
— Надо будет передать эти слова Силии.
— Какие слова? О вашей репутации? Или то, что я сказал о ваших кудряшках? Или о вашем бесстыдстве?
— Силия знает, что я дерзкая девушка. И всем известно, что в этом мой шарм.
Наглость этих слов поразила Джордана. Он признался себе, что никогда не слышал ничего подобного. Такое нахальное бесстыдство было редкостью даже среди самых отчаянных из его знакомых.
— Я передам слова о кудряшках. И о моей разнузданной и возбудимой натуре, — весело добавила она.
— Не припомню, чтобы у вашей сестры были такие же кудри, — сказал Джордан.
— Никаких кудрей у нее никогда не было, — презрительно фыркнула Лекси. — И цвет волос у нее, как... помои. Мои волосы отражают мою индивидуальность. Ну а ее... наверное, тоже.