Закат владыки морей
Шрифт:
Хотя его некогда великолепные 381-мм орудия решительно уступали новым 406-мм и тем более 456-мм стволам противников, еще больше ухудшало положение то, что он был один против восемнадцати новых американских и шестнадцати японских кораблей. Также следовало учитывать и уже построенные этими державами корабли.
Совершенно понятно, что Адмиралтейство было просто обязано отреагировать на этот двойной вызов, и оно отреагировало. В 1921 году парламент утвердил новый морской бюджет, который предусматривал достойный ответ на вызов. Планировалось немедленно заложить 4 линейных крейсера, вооруженных 406-мм орудиями, за которыми должны были последовать 4 линкора с 456-мм орудиями.
Линейные крейсера (4):
1,2, 3, 4 (без названий, но предположительно «Инфлексибл», «Индомитебл», «Индефетигебл», «Инвинзибл»)
48000 тонн, 9–406-мм, 16–152-мм, 32 узла.
Линкоры предположительно имели водоизмещение 48500 тонн и были вооружены 9–456-мм орудиями, не считая более мелких. Скорость могла достичь 30 узлов. Приводимые иногда названия «Сент Джордж», «Сент Эндрю», «Сент Дэвид» и
Когда американские политики узнали характеристики новых кораблей, которые готовились строить Англия и Япония, они задумались. Одно дело — болтать с трибуны о «выполнении долга Соединенных Штатов как лидера демократического движения», и совсем другое — выбросить впустую огромные деньги. Американцы намеревались построить самый сильный в мире линейный флот, чтобы, орудуя им, как пресловутой «большой дубинкой», поставить на колени Великобританию, после чего весь остальной мир будет вынужден принять Pax Americana взамен существовавшего до сих пор Pax Britannica. Но все обернулось совсем по-другому. Потратив десятки миллионов долларов на постройку кораблей, американцы оказались бы с флотом, значительно уступающим английским и японским кораблям основных классов. Ситуация складывалась крайне неприятная.
Если Великобританию и Японию не удавалось обогнать в гонке морских вооружений, тогда следовало найти иной путь выполнения «военно-морского долга» Соединенных Штатов, причем более дешевый. Известный историк Оскар Паркс пишет: «При средней стоимости 7 миллионов фунтов за корабль, три главные морские державы готовились выбросить 252 миллиона фунтов на строительство одних только линкоров». Соединенные Штаты были самой богатой державой мира, но даже для них существовал предел, дальше которого они не могли зайти в военных расходах. Лоббистам «Большого флота» не удалось убедить рядового американца в том, что их страна действительно должна сменить Великобританию в роли мирового жандарма хотя бы ради национального престижа [5] .
5
Среди тех американцев, которые не видели причин для страха перед господством Королевского Флота, были экс-президент Теодор Рузвельт и адмирал У.С. Симс. Последний в июне 1921 года выступил с настолько резким осуждением деятельности партии Шин Фейн в Ирландии, что подвергся жесткой критике за свою проанглийскую позицию.
Новой политике помогли несколько важных факторов, которые начали действовать в это время. Прежде всего, экономика Великобритании, подорванная войной, стояла на грани банкротства. Англия начала войну в ранге самой богатой страны мира, но закончила ее в долгах по уши, причем задолжала, в основном, как раз Соединенным Штатам. Да, остальные державы были должны Англии больше, чем она была должна сама, но рассчитывать на возврат этих долгов не приходилось. А кредитор нажимал.
«Великобритания задолжала Соединенным Штатам большие деньги. Американские власти дали понять, что долг следует возвращать. Их совершенно не интересовало, что Великобритания обезопасила американский континент от германского флота, который в 1914 году уступал только английскому» [6] .
6
Что называется, с больной головы на здоровую. Даже в самых безумных планах в 1914 году германские генералы не планировали вторжение в США. — Прим. пер.
И не только это повлияло на британских политиков. Например в марте 1920 года новый Первый Морской Лорд Уолтер Лонг адресовал палате общин меморандум, в котором намекнул, что традиционная британская политика морского господства может быть пересмотрена. «Я считаю, что морская политика всех прошлых правительств, какие бы партии они ни представляли, основывалась на одном общем принципе. Наш флот не должен уступать по силе ни одному иностранному флоту. Нынешнее правительство будет твердо придерживаться этого же принципа».
Однако он лукавил. Правительство Ллойд-Джорджа не собиралось поддерживать «двухдержавный стандарт», который большинство его предшественников считало совершенно обязательным. Когда сэр Дэвид Битти, ставший Первым Морским Лордом, представил на рассмотрение парламента проект флота, который он считал обязательным минимумом в послевоенное время, этот проект был встречен довольно холодно.
Сэр Дэвид намеревался создать Атлантический флот, состоящий из флагманского корабля, 2 эскадр линкоров, эскадры линейных крейсеров, 2 эскадр легких крейсеров, 4 флотилий эсминцев и 3 флотилий подводных лодок. Кроме него, Великобритания должна была содержать и мощный Средиземноморский флот, который планировалось воссоздать после длительного перерыва. В целом такой флот был вполне сопоставим по размерам со старым Гранд Флитом, но с точки зрения экономики это был полный бред. Держать в мирном 1920 году в строю 14 линейных кораблей всем, кроме адмиралов, казалось абсолютно непозволительной роскошью. Это количество было урезано до 6 линкоров Атлантического и 6 линкоров Средиземноморского флотов. Крейсерские и миноносные соединения были урезаны еще сильнее. Количество кораблей во флотилии эсминцев было сокращено с лидера, его помощника и 16 эсминцев до 8 эсминцев в общей сложности [7] .
7
Это было вызвано не только экономическими соображениями. Военный опыт показал, что управлять флотилией таких размеров более чем сложно. Но даже общее количество флотилий было сокращено.
Экономические реалии вскоре начали давить на флот и с другой стороны. Резкое сокращение численности личного состава от максимальной цифры 407316 человек вызвало всеобщее возмущение, особенно учитывая бестактность и глупость, с которой оно было произведено. Эта операция, получившая название «Топор Геддса» по имени тогдашнего Первого Лорда Адмиралтейства, повторилась позднее. Очередному правительству потребовалось сократить размеры жалования, что в результате привело к мятежу в Инвергордоне. Тупость и полное непонимание специфики военной службы, как каиново клеймо, отмечают решения британского правительства в этот период, хотя можно было ожидать, что в 20-х и 30-х годах оно будет действовать более разумно и тактично. Хотя все это не повлияло на силу Королевского Флота, как иногда утверждают, эти события, несомненно, подорвали его дух. А в результате пострадала общая боевая эффективность флота.
Кроме экономических причин, существовали еще и психологические. Страна верила, что Великая Война действительно являлась «войной, покончившей со всеми войнами». Это ощущение было всеобщим, и пацифизм всесокрушающим ураганом несся по западному миру. Он был особенно сильным в Великобритании, и причины этого обнаружить несложно. В течение нескольких столетий страна возлагала защиту исключительно на флот. Маленькая профессиональная армия, разумеется, имелась, но она была просто крошечной по сравнению с армиями континентальных держав, резко увеличившимися в течение XIX столетия. Англия вообще не вела крупных сухопутных кампаний со времен Ватерлоо, то есть более века, и всегда обходилась без призывной системы. Даже Крымская война не убедила англичан, что сухопутная война становится тотальной и кровопролитной. Морская мощь была не только самым эффективным, но и самым надежным вложением наиболее драгоценного достояния страны — ее народа [8] .
8
Например, капитан 1 ранга Гренфелл подсчитал, что на деньги, затраченные на содержание 2 миллионов солдат на Западном фронте в 1917–18 годах, можно было построить 7500 эсминцев, в то время как британский флот имел всего 400 кораблей этого класса. Одновременно выяснилось, что стоимость снарядов, выпущенных одной только британской армией, просто чудовищна. Армия «выстреливала» по два линкора каждые три дня.
Если считать, что потери британской армии на Западном фронте стали результатом попытки защитить порты Ла-Манша и Северного моря, окажется, что ради этого погибли 600000 человек. По сравнению с этим потери флота на всех театрах ради того, чтобы добиться господства на море и удержать его, составили всего 35000 человек.
Обо всем этом пришлось забыть во время войны 1914–18 годов, на континент была отправлена огромная армия, сформированная на основе призывной системы. Она была вынуждена сражаться так, как это привыкли делать континентальные армии, и солдаты вернулись домой разочарованными и уставшими [9] . Чудовищная бойня Западного фронта глубоко и надолго травмировала всех, кто там сражался. Такой же сильный удар получили все, кто потерял родных и близких, а в 1920 году не было практически ни одной английской семьи, которая не пострадала бы за время войны. И теперь англичане были преисполнены твердой решимости не допустить повторения этой жуткой мясорубки.
9
События, которые привели к роковому изменению политики перед началом Первой Мировой войны, капитан 1 ранга Гренфелл прокомментировал так:
«Мы, в конце концов, пришли к странному парадоксу. Держава, имеющая сильнейшую в мире армию, ринулась искать свое будущее на воде, тогда как величайшая морская держава мира, встревоженная угрозой со стороны флота соседней страны, постаралась превратиться в великую сухопутную державу».
Формирование британского экспедиционного корпуса в 1940 году и дальнейшие события показывают, что эта странная и разорительная политика продолжалась и далее.
Самым логичным способом добиться этого было бы возвращение к старой и проверенной системе обороны на море. Но естественная реакция на колоссальные потери, понесенные армией на полях Франции и Фландрии, автоматически распространилась на все виды вооруженных сил. Появлялось опасение, что страдания и жертвы 1914–18 годов были напрасны. Многие считали, что именно морское соперничество с Германией послужило причиной начала войны. А теперь его предлагали заменить другим соперничеством, только в еще более крупных масштабах, и народ не мог примириться с этим. А политики, разумеется, прислушались к мнению народа, и любые аргументы в пользу необходимости укреплять оборону Великобритании оказывались обращенными к глухому. Поэтому прошло совсем немного времени, и палате общин пришлось объяснять, почему Великобритания отстала в области постройки линкоров. В первый, но, к несчастью, далеко не в последний раз в качестве причин было названо «общее политическое и международное положение».