Закат

Соболев Денис Михайлович

– Ну и зачем ты меня искал, Кира?

– Так это не я искал. Это все она!

Макс вышел не скоро.

У зеркала возле бочки с водой уже ждал Кузьмич с опасной бритвой в руках, хозяйственным мылом и свежим полотенцем. Тоже, кстати сказать, роскошь не малая. Там же находился принесенный заранее табурет, на который и уселся Макс.

– Как раньше?

– Да, Кузьмич, как всегда.

Цирюльник, он же главный менеджер «Пикника на обочине» приступил к намыливанию ежика полуседых волос Макса, а затем аккуратно начал брить макушку, плавно переходя острым лезвием ото лба к затылку.

Старик произнес:

– Община, в которой живет Кирилл, поймала ведьму. Они хотели ее сжечь, но, там что-то непонятное.

Юноша тут же добавил:

– Она сказала, что знает, как помочь людям. Она говорила, о вас, Максим Константинович!

– В каком смысле? – удивился Макс.

Кирилл продолжил:

– Она говорила, что охотник на чудовищ может спасти людей. И она поможет ему, только если мы приведем его к ней. Вы ведь пойдете к нам?

– Они, ему, ей, нам… Черт, где тебя учили так разговаривать?! Не понимаю ничего. О каких людях идет речь? Кого еще я могу спасти?

– Как кого? Всех. Человечество.

Кузьмич прервался. Макс вздохнул и протянул с иронией:

– Ну, если Человечество…

После паузы бритье продолжилось. У бочки под березой больше не разговаривали, и вскоре Макс смотрел в отражение на лысого бородатого мужика, похожего скорее на какого-то волжского бурлака, чем на охотника на чудовищ.

– Э-эх, – наконец промолвил он, погладил себя по гладко выбритому черепу и посмотрел в небо, – хороший будет день, теплый.

А затем он вернулся к коллекторной трубе и исчез в ней. Кирилл с недоумением взглянул на старика, тот ответил, пожимая плечами:

– Опять спать пошел.

Но вскоре Макс появился, уже с рюкзаком и винтовкой, сказал:

– А поесть в вашей общине что-нибудь для легенды и его легендарного пса найдется?

Кира обрадовался:

– Конечно, конечно, найдется, Максим Константинович!

– Можешь звать меня Макс, – затем на прощание он пожал руку хозяину «Пикника», приобнял за плечи, – Бывай, Кузьмич. Даст бог, еще встретимся.

Двое путников отправились в дорогу. Когда они вышли из калитки, Макс негромко свистнул, и из трубы к нему помчалась верная Лайма.

Кузьмич долго смотрел им вслед, а затем смахнул стариковскую слезу и заковылял убираться в «номерах люкс», то есть, менять ветошь в коллекторной трубе и застилать туда новые термоустойчивые коврики из полиуретана.

Глава третья

Они шли по железной дороге в тени непомерно разросшихся зарослей орешника, растущего по обе стороны. Широкий шаг Макса идеально подходил под расстояние от каждой второй шпалы, а вот Кириллу роста не доставало, все время приходилось сбиваться на щебень. В конце концов он решил идти по одной из рельс. Так, конечно, было вообще не комильфо, зато веселее. Лайма все время бежала где-то рядом, то и дело поднимая из травы или кустов стайки испуганных птиц. Но далеко собака все же от людей не отдалялась.

Сначала шли молча, час или два, но потом мало по малу затеялся неспешный разговор.

– У нас небольшая община, – рассказывал Кирилл, – Несколько семей из тех, кто выжил. За главного Хирург. Он из мед. части шахтеров. Когда все случилось, Хирург первый догадался семью в забое спрятать. А за ним и товарищи подтянулись, и батя мой тоже… Я с сестрой. Остальные, кто на поверхности остался – не выжили.

– Понятно. Ну а как ведьму поймали?

– Никак. Она сама пришла.

– А как узнали, что это ведьма?

– Она сама и сказала. Мы ее сразу в клетку! Сжечь хотели. Может надо было?

Кирилл спрыгнул с рельсы и опять пошел по шпалам. Макс нахмурился:

– Может и надо.

Где-то вдалеке раздался протяжный вой. Ему тут же вторил еще один. Волки в здешних краях водились в избытке, но охотились преимущественно ночью, а сейчас был день – рано им выть.

– Дикие собаки?

Предположил Кирилл.

– Возможно, – насторожился Макс, – долго еще идти?

– Не очень. Через балку, потом подстанция и шурфы. Выйдем на КПП, а там совсем близко.

К разговаривающим подбежала Лайма. В немом взгляде верного пса читалось предостережение. Макс успокаивающе погладил Лайму по загривку, спросил у Кирилла:

– Совсем близко? Насколько? Где именно расположена ваша община?

– Там раньше хим. завод был по производству аммиака. Для нечисти опасно, брезгуют. А для нас в самый раз. Жить можно. От КПП еще час ходьбы.

Вой неизвестного существа повторился. Кирилл нервно вытянул из-за пазухи обрез двуствольного ружья.

– Давай-ка мы поторопимся, – сказал Макс, и они перешли на бег.

Но не сделали и нескольких шагов, когда остановились. Тому причиной оказалась молодая девушка. Она стояла прямо у них на пути. Откуда она взялась на рельсах и когда – осталось загадкой. Просто появилась и все. До нее было каких-то тридцать метров, и Макс сразу узнал девушку: потертые джинсы, кожаная куртка, ворох русых косичек на голове. Перед ними стояла Изольда. Ее одежда, лицо и руки были заляпаны кровью. Темно-голубые глаза девушки пристально смотрели на Макса. Он медленно снял с плеча «Винторез». Изольда предостерегающе-отрицательно покачала головой, а потом буквально растворилась в воздухе, растаяла, оставляя после себя легкое облачко дыма, которое тут же развеялось по ветру. Лайма заскулила и села на задние лапы. Макс в задумчивость опустил винтовку.

Кирилл возбужденно прошептал:

– Что это было?! Кто эта девушка?

– Это призрак.

– Как? Разве у них есть призраки?

– Выходит, что есть.

Глава четвертая

Только Кузьмич со всем управился и сел передохнуть на край коллекторной трубы, как налетела стайка воробьев с полей. Птицы сразу зашумели, расчирикались, начали хозяйничать по двору каждый на свой лад. Несколько лет тому назад точно также к «Пикнику на обочине» пришли цыгане с табором. Мира нет, а им хоть бы что, вот ведь вообще не унывающая нация! Веселятся, галдят, гуляют. Но как начнут петь о чем-нибудь грустном у костра, то слез уже не остановить, прямо всю душу наизнанку вывернут. Понравилась тогда Кузьмичу одна девушка. Это только на вид Кузьмич старый, на самом же деле ему и шестидесяти тогда не было. Так вот, запала ему в сердце симпатичная цыганочка: молоденькая, красивая, всё танцевала под луной да цветы нюхала, когда думала, что никто за ней не наблюдает. От того, видно, она так чудачила, что парня у нее отродясь не было, а вот жизнь была, да еще какая. Била ключом за край, жаждала красок, безудержных чувств и страстной любви. Табор в «Пикнике» месяц стоял, пока дальше в путь не пустился. И не случалось ни единой ночи, чтобы Кузьмич не думал об этой девушке. Грезилось ему несерьезное, озорное. И так до самого утра. Мучался, маялся, но к девушке за все время так и не подошел, даже взгляда не выказал: не за чем, пустое. А она взяла и поцеловала его на прощание, когда уходить стали. Последний поцелуй в его жизни – Кузьмич точно знал и вспоминал этот момент всякий раз, когда на душе не хватало солнца, или наоборот, когда хотелось усилить радость от чего-нибудь доброго, столь редкого на закате эпохи, типа стайки беспечных воробьев.