Закатная звезда Мирквуда

Лионкурт Алира

— Mae govannen, — чистый низкий голос тэлер заполнил собой всё пространство. Вежливости в этом расплавленном безразличном серебре было ни на каплю больше, чем полагалось. Но за ней не было ничего иного. Никакого интереса даже тогда, когда он задал вопрос. — Mani naa essa en lle?

_______________________________________________________________

^1Госпожа

^2Мать

^3Клянусь морем и звездами, не беспокойтесь, я не причиню вам вреда

Прямой обмен мыслями. Санве-латья по Толкиену “мысле-открывание”

Звезда сияет в час нашей встречи, король Трандуил

Рад встрече

Как вас зовут?

Глава 3

Сколько

тысячелетий нужно прожить, чтобы память перестала тяготить бессмертную душу? Чтобы образы былого стали не более чем призраками, тающими вместе с первыми солнечными лучами? Остался бы он самим собой, если бы это время, наконец, настало? Время — всего лишь слово для того, кто обречен на вечную жизнь. Но только до тех пор, пока не наступает момент, разделяющий её на «до» и «после». Счастливые годы до потери безмерно близких сердцу и полное горечи существование после.

Проснувшись ранним утром, он не спешил открывать глаз. Наслаждаясь первыми мгновениями нового дня, он чувствовал, как в покои через открытую настежь дверь балкона ворвался свежий ветер, слышал, как развевается при этом легкая, полупрозрачная ткань занавесок. Реальность наполняла его мир звуками, запахами и ощущениями. Она оттесняла душное марево сна, принесшего тяжелые мысли.

Спустя столько лет спокойствие его сна оказалось разбито на осколки. Ночь не принесла отдыха, зато напомнила о днях, окрашенных в черный и красный, пропитанных кровью и слезами, наполненных звоном мечей, криками и стонами. За свою долгую жизнь он видел много битв. Больше, чем нужно для того, чтобы понять, насколько иллюзорен мир и покой. В тяжелые дни казалось, будто всё его существование сводится от войны к войне, от потери до новой потери. Но потом эллон^1 вспоминал о том единственном, что удерживало его на краю сумрака, о своем луче света во мраке, сковывающем в кольцо. Его i'on^2 был самой большой радостью в бесконечной череде дней. Но времена, когда он мог беспрепятственно проникнуть к отцу в личные покои и запрыгнуть на кровать, или протиснуться в кабинет и оторвать от дел, забравшись на колени, давно минули. Сын вырос и отдалился от отца. Рано или поздно это должно было случиться. Когда-то он думал, что окажется готов к такому моменту. Но он ошибался. К этому невозможно было подготовиться.

Леголас всё так же делил завтраки с отцом, ведя непринужденную обыденную беседу, в те дни, когда не уходил из дворца в приграничные районы Мирквуда. Но если раньше он мог часами находиться подле Трандуила, то теперь всё больше времени уделял патрулированию, тренировке отряда и общению с юной эллет из нандор. Владыка чувствовал в сыне тягу к активным действиям, к познанию этого мира и обучению всё новым и новым навыкам. Имел ли он право останавливать Леголаса? Нет. Ибо даже будучи королем, он всегда слушал сердце, когда речь заходила о единственном ребенке. А сердце твердило, что этот бурный поток не остановить.

Это утро Владыки проходило в одиночестве. По его приказу, завтрак подали в просторный грот на самом последнем ярусе. Там, на верху дворца-горы, проросшего сотнями деревьев, ему открывался великолепный вид на северную и восточную часть Мирквуда, Долгое Озеро, ободранный, словно нищая попрошайка, Эсгарот, белый пик Одинокой Горы и руины некогда цветущего Дэйла. Смотря на изумрудные верхушки деревьев, то тут, то там перемежающиеся золотистой и багряной листвой, он с тяжелым сердцем отмечал перемены некогда не знающего зла Эрин Галена. Всеми силами, которые только были ему отмерены, taur^3 пытался защитить свои земли и свой народ. Вот только его силы, доставшейся от предков нэньяр, как бы велика она не была, хватало на ограждение земель, но не на изгнание тьмы с лесных троп, уже искореженных ею. И уж тем более, речи не шло о зле, поселившемся в Дол Голдуре. Один он против этого врага не выстоит, а значит и думать

о напрасном риске не стоит. За ним стоял целый народ, которому нужен правитель. Он их сила, защита и надежда. Как бы он ни любил сына, он понимал, что Леголас не желает для себя такого бремени.

После завтрака, направляясь в кабинет по ажурному, высеченному из камня подвесному мосту над глубокой пропастью между двумя пещерами, Трандуил едва удостоил стражника взглядом.

— Легандира ко мне.

Не дожидаясь кивка, но зная, что он непременно последовал, Владыка скрылся за поворотом галереи прорубленной в каменной тверди.

Ждать советника не пришлось. Едва король наполнил кубок легким летним вином из лесных ягод, как в двери постучали.

— Войди.

Короткий приказ без тени какой-либо эмоции другой мог бы счесть недовольным. Однако бессменный советник Трандуила, его верный приближенный — Легандир знал правителя не одну тысячу лет, поэтому понимал: если что в этом слове и было, то только усталость и готовность к неизбежной рутинной работе с бумагами. Королевство ни на миг не оставалось без присмотра Владыки. Даже тогда, когда он наслаждался изысканным вином в стенах громадной библиотеки, вне её выполнялись десятки его распоряжений. Правление было чем-то схоже с отточенным веками механизмом. Однажды взятое под контроль, оно стало естественным и простым. И всё, что оставалось — это проверять и направлять, следить за тем, чтобы все шло своим чередом по четко отлаженной схеме. Или, быть может, он действительно бы предназначен для этого и только по этой причине правление пришлось ему по силам?

Спустя несколько часов со всеми принесенными советником свитками и пергаментами было покончено. Оставались ещё кое-какие вопросы, касающиеся приближающегося Праздника Урожая, но они вполне могли подождать.

— Достаточно на сегодня, mellonamin, — отклонился на спинку кресла Трандуил.

Смотря прямо перед собой на стол полный бумаг, он закинул ногу на ногу и едва заметно сделал глубокий вдох.

— Об остальном поговорим завтра.

— Милорд, могу я задать вопрос? — складывая в стопку подписанные приказы и собирая всё принесенное в кабинет, Легандир не смотрел на короля.

— С каких пор тебе требуется разрешение? — впервые за день на лице Трандуила появился намек на улыбку. Вскинув бровь, он изогнул уголок губ в усмешке.

— Леголас всё чаще водит свой отряд к юго-западным границам. Мне доводилось слышать, что он преследует врага даже там, где леса уже коснулась тень, — в голосе давнего друга Владыки слышалась непритворная тревога.

— И что ты хочешь услышать от меня? — резко, почти враждебно спросил Трандуил.

— Ты мог бы отправить его в другие земли. Придумать ему задание, выбрать безопасное место.

— Легандир, mellon, ты немало прожил, но до сих пор не понял, что в Арде нет безопасного места? Безопасность — всего лишь иллюзия.

В льдистых серо-голубых глазах зажегся гнев. Но гневался синдар не на собеседника. Шаткое спокойствие смело напоминание самому себе о том, что он не всесилен, что он может и не уберечь сына.

Порывисто поднявшись с кресла, раздраженный, он взял со стола кубок и налил в него ещё вина. Колыхнув его, он наблюдал, как кроваво красные волны бьются о золотую стенку.

— Ты предлагаешь мне отослать сына в далекие земли и спокойно жить, надеясь, что там с ним ничего не случится? Чтобы я ничем не смог помочь в час, когда ему понадобится помощь? — отпив глоток, он посмотрел на Легандира. — Почему бы тебе не отправить в мир Лэтуина?

— Nal m'ara n'uro, — стойко встретил взгляд короля эллон. — Мне не стоило заводить этого разговора.

— Здесь нет твоей вины. Ступай. — Едва уловимо повел рукой в сторону дверей Владыка. И когда Легандир приблизился к ним, уже снова обретшим спокойствие голосом обронил: — cenuvanyel rato.