Заказ на мента
Шрифт:
"Эх, и дурак! Как я мог с этим козлом столько лет дружить, а?! И сам п… накрылся, и меня под монастырь подвел! Куда мне теперь его девать! А Валька знает, что это я его вызвал, и что, что мне теперь делать? Грохнуть и ее? А там еще трое короедов, да мать Валькина, не сдохнет никак, сука старая! Что мне, всех их там уложить? А, вдруг соседи услышат? И их тогда кончать?"
Машинально, за этими мыслями, он уже свернул в сторону дороги, ведущей в луга, но тут встречная машина мигнула ему фарами, и Тараскин вдавил в пол педали тормоза и сцепления так, словно увидел перед собой
"Обложили!" — решил он. — "Пасут меня!"
Паника полыхнула совсем заполошно, во всем теле, он дернул рукоятку переключения скоростей, и так даванул на педаль газа, что двигатель заглох. Это, поневоле, заставило его взять себя в руки. Чуть успокоившись, он неожиданно, нашел решение своей проблемы. Окраиной, по закоулкам, он добрался до своего гаража, загнал в него машину. Потом он вытащил тело Сашки из багажника, усадил его за руль, включил двигатель. Затем он собрал в одном углу все, что было в гараже горючего: стопку старых газет, два промасленных комбинезона, несколько бутылок с машинным маслом. Дорожка из черного, охотничьего пороха была рассыпана от угла до самого двигателя. Оставалось совсем мало — поджечь все это. Тараскин лихорадочно пошарил по карманам, но зажигалки в них он не обнаружил. Тогда он обшарил карманы трупа. У Сашки в боковом кармане оказался коробок спичек, и Николай уже открыл коробок, когда со стороны открытой двери раздался хрипловатый женский голос: — Мужчина, сигареткой не угостите?
Тараскин сначала вздрогнул, потом, рассмотрев в дверном проеме лицо ночной гостьи, даже рассмеялся. Это была бабенка лет тридцати пяти, уже достаточно пропитая, но еще сохраняющая на лице и фигуре достаточную меру женского обаяния. В ее заискивающей улыбке был намек на все возможные удовольствия, что способна доставить мужчине женщина.
— Угощу, заходи, — велел он.
Колодников и Астафьев допрашивали Колокольникова в кабинете участковых, ибо в его кабинете расположилось городское начальство: оба подполковника, и, подъехавший уже во-втором часу ночи Панков.
— То есть, кроме Нинки он еще временами обитал у Насти? — переспросил Андрей. — Что за Настя?
— Да, фамилию я ее не знаю, сивая, такая, лет сорока. Она всех у себя собирала, лишь бы при себе пузырь был.
— Это не в шестом бараке? — поинтересовался Юрий.
— Ну, да.
— Хорошо, я знаю, кто это, — согласился Колодников, — еще где? Что он делал у сотого дома?
— А, так там его дядька живет на третьем этаже.
— А в каком подъезде?
— В третьем.
Колодников и Астафьев переглянулись.
— Так вот он куда шел, когда встретил Гараева, — подвел итог Андрей.
— Хорошо, а у вас были какие-то свои нычки, те, про которые знали только вы? — спросил Астафьев.
В глазах у парня полыхнул какой-то страх, и он отрицательно замотал головой.
— Нет, не было.
— Вы сколько лет дружите то? — поинтересовался Юрий.
— Ну, года три.
— Значит, вам было по двенадцать лет, когда вы начали дружить. О местных проститутках вы еще не думали, кафе и баров в вашем районе нет, последний кинотеатр закрыли года два назад, — подвел итог Колодников. — И где же вы обитали зимой, в холода?
— Говори! — прикрикнул на Колокольникова отец. Как обычно, он дернулся, чтобы дать сыну леща, но Юрий его остановил.
— Не надо, он сам скажет. Так, где вы собирались в непогоду?
Через полчаса Колодников и Астафьев с помощью фонаря осматривали любимое место сбора Семина и его друзей. Это была кирпичная будка, два метра на два. По сути, она была заменителем патерны. В Кривове местные коммунальщики любили проводить коммуникации по верху, не зарывая их в землю. Две массивных трубы гнали в район Силикатной площадки отопление и горячую воду. В этой будке как раз располагались мощные вентили. Естественно, с двух сторон там гулял сквозняк, но от дождя и снега крыша этого странного сооружения предохраняла.
Около самих вентилей, прямо на трубах, лежал большой лист картона, за трубой виднелись остатки какой-то истлевшей одежды. Вместо кресел тут использовались ящики, а на стенке были приклеены даже кое-какие плакаты, в основном с голыми девками, уже изрядно попорченные временем и непогодой.
— Да, удобное местечко, — Колодников кивнул головой в сторону ближайшего дома, буквально в десяти метрах от будки. — Тут квартира Хало, через дорогу — Колокольникова. Сам Семин живет отсюда метрах в ста.
— А это что за болото? — спросил Юрий, кивая на заросли камышей и ивы за будкой.
— Это то самое болото, в которое они швырнули трупы таджиков, только это с другой стороны, от дороги. Тут по прямой метров пятьдесят, а так обходить, так метров двести. Ручей в свое время перегородили, не рассчитали, когда дорогу строили. Вот он и образовал это болото.
— Да, это как с людьми, — философски заметил Астафьев, и заранее сморщившись, начал пробираться сквозь узкий вход в будку.
Внимательно осматривая приют убийц, Астафьев нагнулся, и заглянул под трубы. Колодников услышал, как он довольно хмыкнул, а потом позвал его: — Андрей, загляни сюда.
Тот, с кряхтением, согнулся, и, подсвечивая фонарем, заглянул под трубу. Он присмотрелся к тому предмету, что увидел в луче фонарика Астафьева, и довольно крякнул.
— Ага! Вот почему он не хотел нам сдавать эту нычку.
— Да. Сейчас ты эти ножи не трогай, завтра приведешь его, пусть сам выдаст.
— Да, знаю я.
Колодников с явным трудом разогнулся, пожаловался Астафьеву: — Радикулит замучил. То не согнешься, то не разогнешься. Ты вон, я вижу, в хорошей форме.
— Да, это не я, это Ольга все. То на карате меня выдернет, то в фитнес-клуб. Но, раз в неделю мы с ней…
Это предложение он не закончил. Где-то не очень далеко прозвучал выстрел, затем еще два, а потом дробно простучала автоматная очередь.
— Ого! Где это? — спросил Колодников, и схватился за рацию. Как назло, она выдавала только громкий шум, и отдельные слова.
— Ранен… ушел… срочно скорую!
— Похоже, это одна из засад, — предположил Колодников, доставая из кобуры пистолет. Сейчас он походил на готовящегося к старту рысака.
— Иди, — велел Астафьев, — а я останусь тут. Да осторожней там! Не напорись на него! — Крикнул он уже вслед Андрею.