Заказ
Шрифт:
Он сделал паузу, ожидая возмущения и возражений, но Гуннар молчал, только над губой проступили капельки пота. Уши Бенгта наливались малиновой краской. Он был слишком занят подготовкой к соревнованиям и никаким посторонним «Сирокко» не поинтересовался. А в Петербург хотел-таки поехать с коневозом, чтобы неотлучно быть при питомице, Слипонз Фари, да Нильхеден отговорил – лети, мол, на самолёте, тебе для выступлений силы беречь…
Голос бывшего генерала заставил вздрогнуть обоих:
– А когда в Санкт-Петербурге коня случайно опознал его жокей, Поляков с вашего ведома нанял двоих костоломов, чтобы вправили парню мозги. В итоге гориллы перестарались, и дело завершилось
– Я не знал, – кое-как выговорил Гуннар. – Это ложь. Я ничего не знал о бандитах…
– Не лгите, Нильхеден. Русские детективы побывали в кафе, где вы несколько раз встречались с партнёром, и оказалось, что официантка, краем уха слышавшая ваш разговор, понимает английский. Вы действительно не подстрекали к убийству, но то, что Поляков не остановится перед насилием и жокея постараются изувечить, знали наверняка! А теперь ещё и прилагаете все силы к тому, чтобы не возвратить русским коня, задержанного в Финляндии! Между тем у нас есть данные генетической экспертизы и фотографии очень известного журналиста, снимавшего жеребца Заказа после скачек в России. По моей просьбе он съездил в Финляндию и заснял там вашего якобы Сирокко. Компьютерный анализ показал, что на снимках изображено одно и то же животное!
Это был финиш. Нильхеден с неожиданной трезвой чёткостью подумал, что арест ему, видимо, всё-таки не грозит; в ином случае не королевский конюший говорил бы с ним у себя в кабинете, а полицейские в участке. Но тем не менее это был финиш. После которого о лошадях «породы нильхеден» в королевском выезде и под седлом у ведущих спортсменов остаётся забыть. Как и о том, что многие из этих самых спортсменов с ним здоровались за руку. Разве вот только сменить имя и начать всё полностью заново. Где-нибудь не ближе Австралии…
– Русские, по счастью, не требуют вашей головы, им нужен лишь конь, – вновь услышал он резкий голос генерала фон Шёльдебранда. – И вы его отдадите, Нильхеден. Иначе… Нет, я вам не собираюсь грозить, но шведский конный спорт завоевал в мире определённый авторитет, и никто не станет говорить про нас, будто мы не брезгуем иметь дело с подонками. И вот ещё что. Я бы на вашем месте сегодня же помчался в Финляндию, поставил палатку в леваде, где гуляет Заказ, и сидел там с ружьём. На тот случай, чтобы немедленно застрелиться, если конь вдруг простудится, или сломает ногу, или, Боже сохрани, умрёт от каких-нибудь непонятных причин. Вам всё ясно?.. – Нильхеден механически кивнул. – Честь имею!..
Двое мужчин молча повернулись, как на плацу, и вышли из кабинета. Когда за ними закрылась бесшумная дверь, фон Шёльдебранд отвернулся к окошку и, постояв немного с закрытыми глазами, потёр ладонью лицо. Он был уже немолодым человеком, и этот разговор дался ему нелегко. В правом плече проснулась застарелая боль, и голова продолжала гудеть, несмотря на массаж. Гофшталмейстер включил на полную мощность кондиционер и тоже вышел из кабинета. По ту сторону коридора была комната, где сидел его секретарь. И секретарь, и весёлая рыжеволосая Сара при появлении шефа почтительно поднялись.
– Кофе мне сварите, пожалуйста, – попросил Йон.
Секретарь был, как и его начальник, немолод. И притом хромоног. Юная Сара бросилась к кофеварке так, словно безобидный прибор был внезапно взбунтовавшейся лошадью. Йон устало опустился на подоконник и стал смотреть во двор.
Бизнесмен есть бизнесмен – они с Бенгтом ещё спускались по лестнице, а Гуннар Нильхеден уже обсчитывал дальнейшие варианты. Итак, точки над «i» были расставлены. Русского партнёра придётся заменить новым, но это-то не проблема, хуже то, что
Да, но вот с Бенгтом как быть?.. Ему-то рот не зашьёшь…
Йон видел, как Йоханссон и Нильхеден вышли из-под арки на солнечный свет. Их никто не провожал – изнутри калитка отпиралась нажатием кнопки. Спортсмен, так и не произнёсший ни слова у конюшего в кабинете, шагал упрямо набычившись и глубоко засунув в карманы сжатые кулаки. Нильхеден что-то объяснял ему, страстно размахивая руками и забегая вперёд, чтобы видеть лицо. Возле угла, за которым уже были ворота, Бенгту всё это наконец надоело. Он внезапно остановился и, развернувшись к Нильхедену… по-прежнему молча въехал ему по физиономии кулаком. Его с детства занимали лишь лошади, никакому боксу и прочему членовредительству он в жизни не обучался, но парень был крепкий – удар вышел что надо. Очки Гуннара сверкнули золотой оправой и, упав на размолотый гравий, засияли, как два поддельных бриллианта. Рядом шлёпнулась папка с никому не нужными фотографиями. Нильхеден сидел на земле и пытался до неё дотянуться, зажимая другой рукой хлюпающий кровью нос. Бенгт ушёл за угол, не оглянувшись. Щёлкнула, открываясь и закрываясь, калитка…
По оконному стеклу лениво ползала муха. Должно быть, залетела с конюшенного двора. Йон поднял свёрнутый «Ridsport» [83] и щелчком пришиб насекомое, брезгливо смахнув его с подоконника в мусорную корзину. Сара протянула начальнику маленькую белую чашечку и при ней – блюдце печенья. Они с секретарём хорошо знали, какое ему нравилось. Йон принял чашечку, отпробовал и кивнул, довольно улыбаясь:
– Замечательный кофе. Спасибо…
83
«Конный спорт» (швед.).
Глава четырнадцатая
Память…
Светило холодное ноябрьское солнце… На площадке таможенного терминала в пограничном пункте Торфяное собралась весьма представительная компания. Полтора десятка мужчин, почти все в немалых чинах. Поодаль виднелся небольшой коневоз с финскими номерами. При нём, как на дежурстве, стоял крепкий сутуловатый старик.
Василий Никифорович Цыбуля, зябко поёживаясь, поправлял на шее пушистый мохеровый шарф. Тренера Петра Ивановича трудно было узнать в тяжёлом драповом пальто и шляпе…
Напротив стояли финны и несколько шведов. С нашей стороны – заместитель начальника Леноблгосплемобъединения, таможенники, пограничники. От Городской прокуратуры приехал Боря Смирнов… Из тёплой легковушки выбралась Любаша. Поправила вязаную шапочку с забавным помпоном и подошла:
– Ну что? Всё нету?
– Да видишь, задерживаются…
От группы иностранцев отделился солидный мужчина в мягкой куртке-дублёнке. Подойдя, через переводчика обратился к Василию Никифоровичу:
– Господа! Предлагаю начать пока протокольную часть… – Сделал маленькую паузу, озирая присутствующих – все ли согласны? – и продолжал: – Если нет возражений, давайте приступим, господа. Наша сторона к процедуре готова полностью!