Заказ
Шрифт:
Лампочка на столбе за окном мигнула – и перестала гореть.
– А на каком коневозе его увезли? – Цыбуле всерьёз перестало хватать воздуху, но он всё же спросил: – Номер запомнили?
Тренер невесело хмыкнул:
– Да самое забавное, что на ипподромовском. Саня, водитель, вот он тут сидит… Подошёл, говорит, к нему лоб…
Это тот, как я понимаю, что у меня потом коня забирал… И предложил подхалтурить – за стольник коня до товарной станции довезти. Всей езды двадцать минут, а стольники на дороге не валяются… Коня я сам загрузил… В контору позвонил предварительно… – Пётр Иванович осёкся, поняв, что
– А что ты предлагаешь, Петро?
– По мне, в милицию заявлять надо. На них одна надежда. И чем быстрее, тем лучше.
Как рассматриваются дела в милиции, Дед Цыбуля знал прекрасно. Сегодня дежурный примет заявление. Дней через пять какой-нибудь опер вызовет Петра Ивановича на собеседование. Ещё дня через три-четыре заедет на ипподром, переговорит кое с кем… а потом с чувством сделанного дела засунет папочку в сейф. Срок расследования – два месяца. Как говорил Ходжа Насреддин, за это время либо ишак, либо эмир, либо…
– Ладно, поглядим, – ответил он вслух. – Утречком позвони, тогда и решим, а пока документы, что вы там просмотрели, мне все немедленно факсом… Да… Такого коня прошляпили, дармоеды… Знал бы ты, Петро, какая у него кровь. Золотая она…
– Да знаю я, Василий Никифорович. Дошёл, что ты Секре…
– Ни хрена ты не дошёл. Дошёл бы, в деннике бы у него с ружьём ночевал. Ладно, Петро, что нам с тобой теперь… Матюгами делу не поможешь… Тут думать надо. Бывай… – Василий Никифорович положил трубку и снова уставился в темноту за окном. Лампочка на телеграфном столбе вспыхивала и неуверенно мерцала. Наверное, барахлил контакт. Вот и всё, Василий Никифорович… Весь сказ…
Чай на столе так нетронутым и остыл.
С левой стороны вспыхнула огнистой лентой река, и многострадальная прокурорская «Волга», ехавшая теперь очень медленно и осторожно, покатилась между притопленными водой рисовыми чеками. Казалось, упругие молодые побеги росли прямо из слепящего предзакатного золота. Поверхность воды не тревожило даже подобие ветерка, и висевшая над чеками вселенская созерцательная тишина некоторым образом воспринималась даже сквозь рокот мотора и шум воздуха, обтекавшего автомобиль. Впечатление было прямо противоположным тому, которое оставил пронёсшийся через поле табун, но порождало такое же ощущение совершенства.
Заместитель краевого прокурора прозаично подумал, сколько во всё это было вложено труда и, естественно, денег… Ничего себе проверяемый!..
Наконец впереди показались кроны могучих деревьев, а за ними и крыши домов.
– Подъезжаем, Андрей Николаевич… Куда сначала? К конторе?
Ларионов
– Да нет… к дому, наверное. Адрес знаешь?
– А как же. Бывали… – И водитель мечтательно добавил: – Рыбалка у них тут…
«Волга» остановилась возле среднего по размерам и внешне довольно скромного дома.
– Это тут, что ли, директор живёт? – искренне удивился Андрей Николаевич. Для человека, который из Англии не вылезает, хоромы выглядели не очень.
– Ну… Может, за полтора года и переехал, – засомневался водитель.
Но тут из калитки, улыбаясь приезжим, словно старым добрым знакомым, вышла солидных лет женщина:
– Здравствуйте, гости дорогие. Небось устали с дороги? Вы в дом проходите. Сейчас молочка, а захотите, пивка холодного, кофейку…
– Нам бы Василия Никифоровича, – несколько смущённо отозвался Андрей Николаевич. Привычная психологическая схема прокурорской проверки дала трещину ещё по дороге, а теперь окончательно распадалась.
– О, так его часов до девяти-десяти не будет. Раньше и не ждем.
– А где он может быть?.. В конторе?
– А мы сейчас узнаем. Пошли в дом, по рации вызовем. – И женщина радушно распахнула калитку. – А вы, родимые, сами откуда будете, как Василю-то сказать?
– Из прокуратуры края. Простите, а как вас по имени-отчеству?..
Лицо хозяйки моментально стало серьёзным. Оно и понятно: уж верно, начальник с портфелем из краевой прокуратуры сюда не молочка попить завернул.
– С рождения Марьяной Валерьевной кличут… Да проходите же, проходите… Сейчас Василия Никифоровича вытребуем…
С рацией она управлялась по-свойски. Щёлкнула тумблерами, поднесла к губам микрофон и отчётливо, точно диктор на железнодорожной станции, произнесла:
– Внимание, внимание! Первый, первый, отзовись! – и тут же нетерпеливо, очень по-женски добавила: – Василь, ты меня слышишь?
В ответ рация засипела, пару раз хрюкнула, потрещала для порядка электрическими разрядами – и наконец отозвалась низким, немного глуховатым мужским голосом:
– Чего тебе, Марьяна Валерьевна?
– Василь, ты где?
– Да вот, с тренотделений еду… – В динамике, помимо голоса говорящего, был хорошо слышен характерный звук мотора.
– Василь, давай срочно домой.
«Срочно» прозвучало приказом.
– Что случилось-то? – поинтересовался Цыбуля.
– Гости приехали, – твёрдо произнесла Марьяна Валерьевна, сделав ударение на слове «гости».