Заказ
Шрифт:
И… опять лошади. Дохлые, тощие, страшные. Такие, что даже опытный глаз не мог определить их породу… Они стояли парами и поодиночке. Стояли, понуро опустив головы, безразличные ко всему. Некоторые клячи были запряжены в жалкое подобие экипажей – карет, пролёток и фаэтонов. Другие, точно беспризорники, медленно бродили по площади. Из-под ветхих сёдел торчали какие-то драные одеяла, грязные, дырявые, давно потерявшие цвет… Сопровождали лошадей девочки и мальчики. Сплошь несовершеннолетние, и одежда их выглядела подобранной на той же помойке, что и снаряжение лошадей. К тому же некоторые, как показалось
Ему, жокею-международнику, доводилось бывать «на гастролях» в Вене и Мюнхене. Холёные кони в сверкающей упряжи, запряжённые в ослепительные по изяществу дорожные экипажи, казались неотъемлемой чёрточкой древней красоты городов, частицей никуда не ушедшей истории. А Гданьск, Варшава? Да то же Пардубице, [23] где он не мог оторвать глаз от ухоженных, сытых коней тамошних извозчиков… И на тебе – главная площадь едва ли не прекраснейшего города мира. С замученными одрами среди архитектурных шедевров…
23
Город в Чехии, столица всемирно знаменитых соревнований по стипль-чезу.
На сей раз Сергей не стал выходить из машины. Он и так знал, что увидит: сбитые холки, выпирающие моклаки, раздолбанные, потрескавшиеся копыта… Только представить себе Заказа доведённым до подобного состояния… Безразличным имуществом, покорно ждущим конца… И чтобы какой-нибудь негодяй…
Да кто, черти б их драли, вообще сказал, что жизнь вот такого сукиного сына по определению ценнее жизни прекрасного, доброго, благородного существа?! Только потому, что он, видите ли, человек?.. Великая, мать вашу, жизненная заслуга!..
– Ну всё. Поехали! – Аня завела мотор, и машина вновь тронулась с места.
– Чего хотел-то хоть? Денег слупить? – пасмурно поинтересовался Серёжа.
– Документы проверил, – фыркнула Аня. – Думал, я «чайник», а ты меня ездить учишь без знака «учебный». Спросил, что случилось, почему так тихо еду… даже помощь предложил. Оч-чень, кстати, милый старший сержант. Симпатичный такой. Аж прям жалко, что у меня всё в поря…
Сергей отреагировал моментально:
– Это кто симпатичный? А ну, тормозни, я ему покажу сейчас, как при исполнении служебных обязанностей мою девушку охмурять…
– Сиди уж. Тоже мне, Отелло-рассвирепелло…
Серёжа оттянул ремень безопасности и попытался обнять её, чувствуя, как уходит, растворяется горький и беспомощный осадок в душе.
– Серёга! – Аня взвизгнула и рассмеялась. – Отстань! А то оба вместо Пятигорска в больницу!.. Я ж машину веду!..
«Тойота» в самом деле вильнула, но выровнялась и, набирая скорость, устремилась на мост. Симпатичный сержант проводил машину глазами и, улыбнувшись, сокрушённо покачал вслед головой. Влюблённая парочка за рулём – тут чего хочешь можно дождаться…
На мосту в машине стало чуточку свежее – в окна ворвался и задышал невский ветерок. И почти одновременно раздалась трель мобильного телефона.
– Да? – Аня нажала маленькую зелёную кнопку, включая громкую связь. – Я слушаю!
– Анютка, привет, – раздался
– Я тут, тоже слушаю, – отозвался Сергей. – Здравствуй, Любаша.
– Ой, привет… А у меня, знаете, новости не самые… Сегодня с утра, ещё и семи не было, пошла я в обход. Думаю, сейчас я в зубки ему… а у денника уже швед крутится. Белобрысый такой дядька лет сорока, в очках… Я ему: как, мол, конь? А он на мой аусвайс ветеринарный косится, как на змею, и чуть ли не коня собой загораживает… «Ньет проблем, ньет проблем», – передразнила Любаша вредного шведа. – Ну и пришлось… не солоно хлебамши. Может, другой раз повезёт…
Сергей, если судить по лицу, готов был живьём проглотить Любу за неудачу. Но ответил спокойно:
– Ладно, и на том спасибо. Ну что… бывай.
И нажал кнопку отбоя. Телефон замолчал. «Тойота» старательно объезжала рытвины на улице Куйбышева. Когда машина вкатилась на Сампсониевский мост и по правому борту в тусклом от жары, покрытом нефтяной плёнкой водном зеркале отразилась «Аврора», Сергей задумчиво произнёс:
– Надо бы мне ещё раз в денник к нему…
Аня только вздохнула:
– Как? Любы там сегодня не будет. А других в это дело… Сам понимаешь…
Сергей хмуро кивнул. Аня свернула на набережную и, отняв руку от руля, легонько тронула его за колено:
– Слушай… ты только, пожалуйста, не зацикливайся. Что-нибудь подвернётся… или сами придумаем…
– Ага, – буркнул Сергей. – По принципу «утро вечера мудреней». – И усмехнулся: – У нас с тобой оно весьма-а…
– И вообще, одна голова хорошо…
– …А полторы лучше. И комар кобылу свалит, если медведь подсобит…
– А это ты к чему?
– Да так. – Сергей не выдержал, хмыкнул. – Будем ехать обратно, напомни менту твоему симпатичному морду набить…
Наконец машина вырвалась из городской круговерти на Выборгское шоссе. Здесь не было мутной дымки городских испарений, и Финский залив, открывшийся по левую руку, сверкнул слепяще и ясно. «Тойота» без помех проехала лахтинское КПП. Кому нужен пыльный старенький автомобиль, когда вокруг полно лоснящихся навороченных иномарок и грузовиков, набитых всяким аппетитным товаром!.. Трасса за контрольно-пропускным пунктом была, не в пример городским улицам, гладкая, обсаженная зеленью. Машина и та, казалось, вздохнула свободней – и плавно зашуршала колёсами по ухоженной трассе.
– Ну и где твой дикий пляж? – поинтересовался Сергей.
– Тут недалеко… сразу за Ольгино. Сегодня будня… или, как его, будень… в общем, народу быть не должно.
– Я думал, у вас все без работы сидят. Газету как откроешь – волосы дыбом! А что ещё безработному в такую погоду…
– Ну… – задумалась Аня. – Можно на яхте поплавать… в гольф поиграть… «Нету хлеба – пускай едят булочки…»
– А у нас коммунизм, – расправил плечи Сергей. – С лицом Деда Цыбули.
Чтобы свернуть к «нудистскому пляжу», требовалось найти разрыв в широкой разделительной полосе. Сколько Аня здесь ездила – не сосчитать, но, поскольку нужное место не было отмечено никаким указателем, его всякий раз приходилось отыскивать заново.