Закипела сталь
Шрифт:
Малыши прекратили игры и затаив дыхание следили за великим мастером. На этот раз они его долго не отпускали — просили сделать то бронепоезд, то крейсер. Петя набрал заказов на добрый квартал вперед и ушел, оставив заведующей номер телефона плотницкой мастерской, чтобы могла вызвать его, если какая-либо игрушка поломается.
Макарова Петя упрекнул:
— Надо было, Василий Николаевич, поставить меня в известность, куда игрушки идут. Я бы их прочнее делал.
Пока Петя заготовлял детали нового самолета, плотники еще терпели, но когда начал крепить крылья к фюзеляжу и в помещении негде стало повернуться, выпроводили его во двор. В самолете умещались два малыша, причем
Петя произвел на Вадимку неотразимое впечатление: «Такой маленький, а какие игрушки делает! Вот папа приедет, я их познакомлю».
Всякий раз, когда Вадимка вспоминал теперь отца, Елена ловила непонятную грусть в глазах мужа. Она не знала, что Василий Николаевич получил письмо от Крайнева, в котором тот сообщал, что находится на излечении в партизанском госпитале, чувствует себя плохо и не уверен, останется ли жив. Он просил пока ничего не говорить сыну, не волновать зря ребенка. Василий Николаевич никому ничего не сказал, даже Гаевому, опасаясь, что тот поделится с женой и этого будет достаточно, чтобы узнала Елена.
Первое время после приезда Нади Елена часто бывала у нее, но вскоре убедилась, что подруга ни в утешении, ни в заполнении досуга не нуждается.
Скучать Надя не умела. На письменном столе быстро вырос столбик книг по медицине. Тренируя левую руку, она подолгу занималась чистописанием, терпеливо, как первоклассница, выводя буквы.
Когда Надя окончательно пришла в себя после госпиталя, она отправилась в горздравотдел и попросила дать ей возможность прочитать несколько лекции о методе Неговского, позволяющем в ряде тяжелых случаев предотвращать смертельный исход операции. Она ничуть не сомневалась в том, что предложение ее будет встречено доброжелательно.
Но заведующая горздравотделом сама разобраться в методе не смогла, посоветоваться с подчиненными постеснялась и отказала наотрез до получения указаний из вышестоящих инстанций.
Немного поразмыслив, Надя принялась писать статью в газету. Целая неделя ушла на то, чтобы изложить малоразборчивыми каракулями, которые выглядели хуже любых детских, на нескольких страницах бумаги материал кратко и доступно каждому.
Редактор районной газеты с интересом прочитал статью, обещал поместить ее в одном из ближайших номеров, но потом начал изворачиваться: то просил доказательств, что это не военная тайна, то требовал чью-то (он сам не знал чью) визу, согласовывал статью в горздраве, потом послал в облздрав, где она потонула в архивах, и в конце концов отказался напечатать, мотивируя тем, что не было в его практике случая, когда о крупном открытии впервые сообщала районная газета.
Помощи у мужа Надя не просила — предпочитала воевать в одиночку. Не медля больше ни одного дня, она выехала в областной город, приготовившись к упорной, длительной борьбе во всех организациях, но вернулась оттуда неожиданно скоро.
Торжественно вручив свежий номер газеты со своей статьей мужу, она благодарно посмотрела на него.
— Ну и молодец ты, Гришенька!
— Я-а? — пожал плечами Гаевой, делая вид, что он тут ни при чем.
— Не скромничай! Твой звонок в обком подействовал. И я, по совести, не ожидала от тебя такой прыти. Думала, постесняешься, как бы не упрекнули в протекционизме.
— На всякий роток не накинешь платок, — сказал Гаевой, любуясь оживленным лицом Нади. — Смешно не помочь новатору только потому, что он является моей женой.
Никаких внешних перемен в жизнь Гаевого возвращение жены с фронта не внесло. Надя не умела создавать в доме семейного уюта. Они и в Донбассе
2
Через несколько дней после митинга к Гаевому в партком зашел Первухин. Он был небрит, утомлен и выглядел постаревшим.
— Ну как, товарищ парторг, здорово я с выступлением напутал?
— Нет, не напутал, но, признаюсь, я не понял, как вы слова свои делом подкреплять думаете.
— Если поможете — подкрепим и делом, а не поможете — другого помощника искать придется. Был я недавно на танковом заводе, в бригаде по проверке соцдоговора. Ходили по цехам. Наша работа сложная, а их куда сложнее. И есть у них одно место узкое. Из-за него почти готовые танки стоят. Даже пушки из башен торчат, а танки, — Первухин провел рукой по столу, — прямо вот так в ряд и стоят. Понимаете, квадрат, который мы им катаем, большой обработки требует. Сорок станков у них занято, и все равно не успевают. Посмотрел я внимательно на продукцию из-под строгального станка и подумал, что такой профиль прокатать удастся и он никакой дополнительной обработки не потребует. С народом посоветовался — тоже, говорят, сможем. Вы понимаете, какая это помощь? И танки прямо из цеха на платформы, а с вагонов — на позиции, да фашистов по заднице.
— Можете начертить профиль?
— Зачем чертить? Я эскиз захватил. — Первухин достал из кармана замасленный, со следами пальцев лист синьки.
Гаевой внимательно рассмотрел чертеж.
— Сложный профиль.
— Сложный, верно. Такого мы еще не катали. Ударит он нас здорово и по плану и по карману. Весит в два раза меньше, чем квадрат, а мороки будет много. Но их облегчит, спасет прямо. Я, может, нехорошо сделал. Там, на заводе, подал мысль, что такой профиль мы, возможно, прокатаем. Они за это ухватились. Рабочие меня к главному технологу потащили. Скоро к нам приедет.
— Нет, отчего же, это неплохо, — успокоил вальцовщика Гаевой. — Вот если обнадежили зря…
— Так будете помогать? — настаивал прилипчивый Первухин.
Гаевой задумался. Стыдно не помочь, но не так легко убедить Ротова помочь другому заводу во вред своему. Он взглянул на вальцовщика — как ему объяснить? — и спросил:
— А вы почему ко мне пришли? Есть бюро изобретательства, есть директор завода, главный инженер.
Первухин бросил лукавый с прищуром взгляд, с живостью затараторил:
— БРИЗ для своего завода старается, директор тоже для своего завода радеет, а главный сам не решит. Заводу от такого профиля явный ущерб — кто на это согласится? Так будете помогать или нет?
— Помогать — да, — ответил Гаевой, — а продвигать беритесь вы. Вам даже удобнее — инициатива снизу.
— Значит, мне самому к директору идти?
— Я на танковом не был, ничего там не видел и не знаю. И для чего мне переводить с русского на русский? Застрельщиком будете вы. Не заладится — приходите, помогу всеми силами.