Заклинание сорок пятого калибра
Шрифт:
— Я же предупреждал.
Женька сердито фыркнула.
— Жень, я серьезно. Алекс женат, в конце концов!
— Я не собираюсь за него замуж!
— Замечательно! — повторил я, залпом выпив коктейль и вновь наполняя стакан. — Я думал, мода на хиппизм и свободную любовь прошла еще до моего рождения!
— Не твое дело! — огрызнулась девчонка, не оборачиваясь.
— Когда разберемся с Келлером, делай что хочешь. А пока мы все здесь тремся бок о бок, я не желаю прятать от тебя столовые ножи и регулярно вытаскивать твою шею из петли.
— Че?!
— Сестренка, ты что же, думаешь, ты первая такая? Ошибаешься. У нас тут одно время было настоящее па ломничество брошенных и обманутых девиц. Бывшие подружки Алекса, да. Дежурили в подъезде, а когда их стала гонять Едвига — под окнами. Иногда по две-три. Рекорд — восемь девушек одновременно. Они там, на скамейке у подъезда, плакали, ссорились, даже дрались. Напоказ резали вены и глотали таблетки. А я здесь, между прочим, живу! Пришлось ставить Алексу ультиматум: либо он перестает водить сюда своих пассий, либо мы разбегаемся. У него хватило ума сделать правильный выбор. И я не хочу, чтобы этот ад начался вновь.
— Ты гонишь! — Женька обернулась, недоверчиво глядя на меня через плечо. — Так не бывает!
— Бывает. Знаешь, откуда у Алекса теневая кровь? Его отец был инкубом.
— Кем?
— Инкубом. С латыни переводится как "лежать на". Так называют демонов-соблазнителей мужского пола. В отличие от демониц этой специализации, которых называют суккубами, "лежащими под". Во время секса с людьми они поглощают их энергию — тем и живут. Могут выкачать человека до смерти. Иногда, если инкуб не доводит свою жертву до смерти, от таких отношений рождаются полукровки. Алекс — сын инкуба и унаследовал от отца его способности. Прямо скажем, не бог весть какие полезные. Теневая кровь и все, что к ней прилагается: теневое зрение, способность входить в Тень, крепкое здоровье, сила и выносливость. Небольшие способности к магии. А главное, ни одна женщина не в состоянии перед ним устоять, это, можно сказать, визитная карточка крови инкуба. А сам Алекс не может не соблазнять — это в его природе. Он просто умрет с голоду, если не будет делить постель с женщиной хотя бы через день. Вот он и меняет подружек — чтобы никого из них не доводить до истощения. И любит свою жену. И больше всего боится убить ее. А Марго любит Алекса и вроде бы понимает, но она нормальная женщина! Представляешь, каково ей?
Женька промолчала.
— Прости, мне следовало рассказать тебе сразу. Я надеялся, что истинное зрение защитит тебя от магии Алекса, ты же заметила его кривые ноги и вообще вела себя с ним довольно жестко… Дьявол! Пойми, то, что тебе кажется любовью, — всего лишь воздействие его силы на тебя.
— А что такое любовь? — хмыкнула Женька. — Это всегда воздействие чьей-то силы. Без всякой магии.
— Жень…
— Давай больше не будем об этом, — Женька соскочила со стола и выхватила у меня стакан с только что приготовленным коктейлем. — Обещаю, что истерик не будет. Кстати, посмотри в верхнем ящике — там для тебя кое-что есть.
Я открыл ящик и вытащил небольшой сверток. Внутри оказалась пластиковая коробочка, напоминающая половинку мыльницы. Одну из стенок полностью занимал динамик.
— Это то, что я думаю?
— Откуда я знаю, что ты там думаешь? — пожала плечами девчонка. — Глупости наверняка какие-нибудь.
— Сестренка, не дерзи, отшлепаю!
— О! Мсье понимает толк в извращениях!
— И как это работает? — Я нажал кнопку. Мне показалось, что ничего не происходит. В следующее мгновение Ми-ми, все это время спокойно лежавший у стола, сорвался с места и бросился в другую комнату. Паштет выгнулся дугой, зашипел, заметался по комнате и нырнул под комод. Даже меня самого слегка замутило непонятно отчего. Я поспешно выключил аппарат.
— Неплохо, а? — Женька так и лучилась от гордости. — Их давно сняли с производства, но я все рассчитала, заказала нужные детали, кое-что поменяла в схеме и — результат налицо. На оборотней это вообще должно действовать как удар по ушам.
— Должно?
— А где я тебе оборотня возьму, чтобы проверить? Я — не ты, с подозрительными типами не общаюсь. Нет чтобы спасибо сказать!
— Спасибо, — буркнул я. Надеюсь, девчонка не ошиблась в расчетах. Проверять-то игрушку придется не в лабораторных условиях. Если что пойдет не так, претензии предъявлять, возможно, будет уже некому.
— На здоровье, — в тон мне ответила Женька, устраиваясь на диване. Паштет, подозрительно оглядываясь, выбрался из-под комода. — Неко… Иди сюда, неко! Иди сюда, мой толстопузик! Фокс тебя напугал? Напугал моего толстопузика? Злой противный Фокс!
Паштет одарил меня презрительным взглядом и, устроившись у Женьки в ногах, стал прилизывать стоящую дыбом шерсть. Ми-ми тоже вернулся в комнату и уселся перед диваном, преданно глядя на девчонку. Предатели!
Я с независимым видом ретировался в свою комнату. Не хватало еще, чтобы меня осуждал мой собственный кот!
1702 год, село Преображенское
Аудиенция завершилась.
Придворные с любопытством разглядывали чужака, казалось, нарочно забившегося в самый дальний угол залы. Если таким манером он старался привлечь к себе как можно меньше внимания, то замысел его потерпел неудачу — сегодня ему выпало быть "предивным кунштюком". Хотя сам чужак выглядел вполне заурядно. Ростом был мал, телом скуден, черными волосами и смуглой кожей походил на греков, но греком не был. Не был он и "индейцем Узакинского царства", как именовал его атаман казачьей полусотни Атласов Владимир Васильевич. Суровый казак, собиравший ясак с камчадалов, так и остался в убеждении, что освободил из плена индейца, каким-то образом перебравшегося из Аляски на Камчатку. Не зная, верить или нет рассказам пленника, Атласов все же составил с его слов "скаски" об удивительном Нифонском царстве, путь к которому лежал через Камчатские острова. Донесения эти он привез с собой в столицу, прихватив и пленника в качестве живого подтверждения.
Японцам уже случалось попадать в Россию, как правило, в результате кораблекрушений, но Дэнбэй Татэкава стал первым японцем, представшим перед царем.
Дэнбэй с тоской разглядывал мысы непривычных европейских ботинок. О гэта, разумеется, в этом холодном царстве не приходилось и мечтать, но даже вонючие торбы из звериных шкур, которые приходилось носить в плену, и то были удобнее. По крайней мере, они не натирали ног. Дэнбэй раздраженно думал о тесной обуви и неуклюжем европейском костюме, в который его нарядили перед аудиенцией. Отвлекал себя на эти телесные неудобства, чтобы не допустить в душу недостойное мужчины отчаяние.
Когда его освободили казаки, японец едва не расплакался, загоревшись мечтой вернуться к цивилизации. Однако "Врадимир Васирьевич" хоть и расспрашивал подробно о пути в Японию, в результате увез его совсем в другом направлении. Теперь все надежды на возвращение в родную Осаку японец возлагал на встречу с повелителем этих земель. Повелитель его надежд не оправдал. Дэнбэй не очень хорошо понимал русский, но даже его скудных познаний хватило, чтобы понять — ему приказывают остаться здесь. Возможно, навсегда.