Заклинатель боли
Шрифт:
Максим проводил меня до двери, мы попрощались, и я вышел в подъезд. Пока спускался, все думал о том, что принесет следующий день. Определенно, ничего хорошего. Как, впрочем, и четыре тысячи семьсот с лишним дней до этого. Все они были наполнены отчаянной борьбой и болью. Сначала физической, а затем, когда я понял, что проиграл, душевной.
С этой мыслью я и оказался в окутанном весенними сумерками дворе. Судороги могли начаться в любую минуту, мне следовало поспешить, но…
— Это еще что? — вырвалось у меня спустя несколько секунд — как только я обнаружил, что двор, виденный мною сотни раз, изменился до неузнаваемости.
Глава 2
Казалось, двор попал под действие заклинания, относящегося к очень темной магии. Или даже проклятия.
Деревья и кусты растеряли листву, та почернела и превратилась в беспрестанно шевелящуюся массу. Стволы, скамейки, горка и карусель с качелями обросли чем-то вроде плесени. Земля рассохлась и покрылась трещинами, сквозь которые пробивалось алое свечение.
А в самом центре двора высился серый трехметровый обелиск, исчерченный сияющими символами. Они соединялись в сплошной причудливый узор, и я не мог отвести от него глаз, напрочь забыв про адскую головную боль и подступающие судороги. А потом двинулся прямо к обелиску, и стоило пересечь незримую границу, за которой начиналось действие неведомой магии, как внутри меня что-то шевельнулось.
Источник моей силы… Уже семь лет я считал, что он мертв. Убит мною самим. Однако сейчас понял: это не так. Источник чувствовал магию, тянулся к ней, стремясь впитать, но ничего не получалось. Возможно, стоило немного подождать. Побыть на затронутой чарами территории подольше. Или же вообще дойти до обелиска и прикоснуться к нему.
— И что, ты совсем не боишься?
Услышав за спиной бархатный женский голос, я вздрогнул и остановился. Обернулся и тут же попал под пристальный взгляд больших глаз с кроваво-красной радужкой и вертикальными зрачками. Их обладательница слегка прищурилась и улыбнулась, отчего в груди у меня екнуло.
Она была невероятно красива. Густые каштановые волосы, уложенные в высокую прическу, идеальный овал лица, чуть вздернутый нос. Улыбка так и застыла на полных губах, а в миндалевидных глазах читался интерес.
Я настолько растерялся, что не смог ответить. Лишь покачал головой.
— Правда? — незнакомка склонила голову набок и прищурилась. — Но ты ведь не знаешь, что будет, если дотронуться до обелиска. Вдруг тебя попросту испепелит. Или ты превратишься в страшного кровожадного монстра.
В ответ я лишь грустно усмехнулся. Затем разлепил пересохшие губы и все же произнес:
— Пускай.
Такого ответа от меня явно не ожидали. Незнакомка чуть нахмурилась, подошла ближе, и я уловил исходящий от нее аромат цветущего жасмина. Взгляд против воли скользнул ниже — по изящным плечам, высокой налитой груди, стесненной ярким шелковым лифом, плоскому животу с поблескивающим в пупке украшением. Ноги девушки были скрыты пестрыми шароварами, но я не сомневался: они тоже идеальные.
— Тебе не дорога собственная жизнь? — спросила красавица. — Почему?
— Есть причины.
— Вот как? Интересно. Ты очень необычный. Впрочем, иначе ты бы не увидел всего этого, — она обвела рукой преобразившийся двор. Затем подошла вплотную, коснувшись моего плеча своей роскошной грудью. Меня тут же прошиб пот, а девушка почти прижалась губами к моему уху и зашептала: — В тебе есть сила, я чувствую ее. Но она почти угасла. Огонек теплится едва-едва, и ты сам его не замечаешь. Что произошло?
Я вновь посмотрел в ее удивительные глаза.
— Расскажи, — прошептала красавица. — Я ведь вижу: что-то мучает тебя. Грызет, терзает. И ты живешь с этим уже много лет.
Тут она была права на сто процентов. Каждый день я вспоминал момент катастрофы. Злость на себя и отчаяние давно превратились в тяжкий груз, который только рос и тянул меня вниз.
— Расскажи, — повторила незнакомка. — Тебе станет легче. Я обещаю.
Рассказать? Что ж, не исключено, это и впрямь поможет.
Я заставил себя разжать челюсти и начал говорить:
— В этом я виноват сам. Слишком спешил и едва не погубил себя. Хотя… — я задумчиво прищурился, — все же погубил. Спас эту убогую оболочку, но потерял дар.
— Но что именно с тобой случилось? Ты выглядишь, как мальчишка, однако на самом деле являешься кем-то другим.
Я усмехнулся.
— На самом деле мне уже сорок один год. И я заклинатель боли. Точнее был им, когда-то.
— Заклинатель боли? Что это значит?
— Очень редкий магический дар. Он позволял мне заглядывать внутрь человека и находить изъяны в его организме. Застарелые раны и переломы, воспаления, инфекции, опухоли, язвы — для меня это были своего рода ключи. Я воздействовал на них своей силой, и человек стремительно менялся. Превращался в монстра, полностью подчиненного моей воле. Кадавра.
— Звучит впечатляюще. И даже немного страшно, — задумчиво произнесла девушка. Затем улыбнулась, приняла соблазнительную позу и томно добавила: — Хорошо, что у меня нет никаких изъянов.
— О да, — я улыбнулся в ответ, а кровь вскипела с новой силой. — Ты само совершенство.
— Знаю, — мурлыкнула незнакомка, кокетливо стрельнув глазками. Но тут же снова стала серьезной. — Прошу тебя, продолжай. Что-то подсказывает мне, что ты пострадал именно из-за своего дара.
— Да, так и есть. Я помог императору: предотвратил войну, грозившую затянуться очень надолго. А так все решилось буквально за пару часов.
— С твоей помощью?
— Верно. Самые сильные заклинатели боли способны работать одновременно с парой сотен человек. А я научился превращать в кадавров тысячи.
— Хм, интересное, наверное, было зрелище, — задумчиво произнесла девушка.
Я с удивлением посмотрел на нее. Интересное? Ну, в какой-то степени да. Я прекрасно помнил, как все было: примерно треть всех солдат и магов противника вдруг согнуло от боли, затем они начали орать, терять человеческий облик и бросаться на боевых товарищей. Это была не битва, а бойня.