Заклинатель

«При исключительной красоте, которая не осталась незамеченной даже для эльфийских кланов, чародейка Елена Фея во время проживания в Зеленой Столице старалась избегать светских мероприятий и посвятила свои молодые годы развитию дара волшебства. Именно такое необычайно ответственное отношение к магическим наукам сделало спутницу Серого Ворона заметной и грозной фигурой Четырнадцатой Лесной Войны уже в столь юном возрасте».

Из «Трактата о Четырнадцатой Лесной Войне», составленного Дироносом Ставаеэлем, мастером-хранителем истории при дворе королевы Иллариэтты, великой правительницы светлых эльфов.

По

понятным причинам ныне невозможно получить какие-либо документы из Академии Магии Холфорда, а потому о годах обучения двух сестер-волшебниц можно судить лишь из косвенных источников. К сожалению, достоверность многих из них вызывает большие сомнения. Так, кое-кто из исследователей жизни Серых Воронов даже осмеливается ставить под сомнение кровное родство Елены и Свелинны. Подобные, граничащие с ересью, заключения делаются на основании записей книги рождений храма богини Гизли поселка Горный Фазан. В этой книге действительно имеются записи о рождении Свелинны и трех ее братьев и нет ничего о старшей сестре Елене. Хранители этой реликвии утверждают, что Елена была рождена в другом месте, когда ее мать отправлялась навестить родственников. Судя по всему, речь идет именно о том безызвестном поселке, где провели детство Серый Ворон и Петр Пузырь.

Наиболее полные сведения о Елене Фее можно обнаружить в персональном досье, собранном семьей Армазо. И хотя сама Фея в то время рассматривалась лишь в качестве инструмента влияния на своего друга Серого Ворона, приведенные факты впечатляют. Став лучшей ученицей первого курса Академии Магии, обладая выдающимися способностями в магии земли и магии разума, Елена экстерном сдала экзамены за три года обучения. Участвовала в зимнем походе Серых Воронов за древним артефактом и сумела отразить все магические атаки жуткого демона-шамана, офицера армии Ваалона.

Кроме того, стратеги семьи Армазо делали вывод об аполитичности Елены, ее недостаточной лояльности Серому Ворону, а потому предлагали вербовку. Известны даже имена агентов, которым была предложена эта миссия, – Герг и Кара Шоллани. Подробности той операции нам неизвестны, но факт остается фактом – вербовка не состоялась и уже к осени 1111 года Елена Фея открыто выступила на стороне семьи Кафиштенов.

Тут мы подходим к событию, известному как «Сражение у Северных Ворот Холфорда». Как признавал великий вождь орков Агалиарепт, с севера Зеленую Столицу штурмовала почти половина его двухсоттысячной армии. Соотношение сил перед боем для защитников было даже хуже, чем один к ста. Однако стойкость и отвага оборонявших Северные Ворота превзошли все возможные пределы, и атака была отбита с огромными потерями наступающей стороны. Подобного история еще не знала, а потому Ковен Магов пообещал озолотить любого за информацию о подробностях боя. Но за много лет щедрая награда так и не нашла получателя.

Сражение у Северных Ворот обросло слухами и небылицами. Находились и такие «свидетели», которые сообщали об участии в нем Гильдии Воров и даже о смерти Петра Пузыря. Все это, конечно же, чушь – ворам никогда не было дела до политики, а Петра Пузыря много раз видели и после той битвы. Так или иначе, докопаться до правды теперь вряд ли возможно. Достоверно известно лишь одно: Елена и Свелинна были самыми активными участницами легендарного сражения.

Моя комната кипела жизнью. С люстры свешивалась искрящаяся ядовито-зеленая субстанция, яркие брызги с нее капали на мохнатый персидский ковер. Ковру это не нравилось, и он отползал в сторону, подобно большой плоской гусенице. Из шкафа осторожно выглянул полосатый носок и, не заметив ничего опасного, быстро прошмыгнул под кровать. Тяжело хлопая страницами, взлетел к потолку том школьной энциклопедии. На столике у окна фехтовали цветными карандашами два учебника. Я сидела на кровати и счастливо улыбалась, поглаживая мурчащую от удовольствия подушку.

Противное дребезжание будильника заставило меня вздрогнуть. Мысленно потянувшись за обрывками волшебного сна, я улыбнулась и открыла глаза. Лучи весеннего солнца пробивались через неплотно прикрытые занавески, искрились на люстре и скользили солнечными зайчиками по ковру. Из ящика шкафа свешивался носок. На столе лежали учебники и письменные принадлежности. Все было таким скучным! Мое прекрасное настроение сразу куда-то улетучилось.

Сев на кровати, я по привычке сложила в щепотку пальцы и хотела вызвать свет, но остановилась, не закончив заклинания. Я ощущала, что силовые магические линии опутаны сложным следящим заклинанием, не дающим почерпнуть энергию, не сообщив при этом неизвестному наблюдателю: «Тут живет человек, способный колдовать!» Кто и с какой целью поставил эту хитрую ловушку на магов, мне было неведомо. Но, судя по всему, наблюдатель намного превосходил меня по силе и способностям и был смертельно опасен. Мне совершенно не хотелось с ним встречаться.

Но как же мне хотелось колдовать! Это был просто нестерпимый зуд, схожий, наверное, с наркоманской ломкой. Уже год как мы вернулись из Пангеи. За это время бесчисленное количество раз я порывалась воспользоваться своими способностями, но одергивала себя. Словно заключенная в тюрьме, я считала дни до наступления лета, когда мы с друзьями снова отправимся в Пангею – мир, где я смогу чувствовать себя полноценной.

Не успела я привести себя в порядок и позавтракать, как раздался звонок – друзья зашли за мной, чтобы идти в школу. Петька привычно взял мою сумку, и вслед за Сергеем мы двинулись кратчайшей дорогой напрямик через городской парк. Там на своем обычном месте бабка Никитична торговала свеженажаренными, еще горячими семечками. Пузырь по традиции купил у соседки кулек и отсыпал нам с Сергеем. Никитична заметно сдала за последний год. Зимой она сильно болела, но весной все же нашла в себе силы при хорошей погоде выходить в парк. Однако на рынке в Лесу Между Мирами мы ее больше не встречали.

Лес Между Мирами стал нашим излюбленным местом отдыха. Мы частенько ходили туда порыбачить или просто позагорать. Мне там было интересно еще и потому, что я чувствовала в Лесу весьма мощные магические линии. Только вот соединиться с ними не получалось – энергия ускользала от меня, словно вода сквозь пальцы. Похоже, пользоваться ею могли только маги из числа Серых Пограничников.

Мы даже познакомились с одним из них, лесным эльфом по имени Тилион. Случилось это, когда мы вышли из Пангеи. Трое Серых Пограничников преградили нам дорогу и потребовали, чтобы Петька оставил темное кольцо на хранение в Форте или вернул магическую вещь обратно в Пангею.

Петька пытался спорить, говорил, что не может снять кольцо. Тогда один из Серых Пограничников, явно сильный маг, по имени Тилион, провел над странным артефактом ладонью, и кольцо без малейших усилий скользнуло с Петькиного пальца. Мы согласились отправиться в Форт, чтобы оставить там свои вещи. За хранение пришлось заплатить, и немало, но у Серого Ворона деньги водились.

Потом мы несколько раз встречали Тилиона во время наших прогулок. Эльф был достаточно молод на вид, и я удивилась, узнав что наш новый знакомый разменял уже шестую сотню лет. Кроме того, он оказался хорошим рассказчиком. Мы с удовольствием слушали старинные легенды и сказки эльфов, узнавали много нового о соседних мирах. Но существовали темы, на которые Тилион отказывался говорить, – о дальних мирах (кроме трех уже известных нам), о вражде темных и светлых эльфов в Пангее и о том, как он стал Серым Пограничником.