Заклинатели теней
Шрифт:
– Я не хочу всю жизнь сидеть в таверне, пап. Мне душно здесь!
Парень раздраженно швырнул посуду в миску. Раздался характерный звон. Острый осколок вошел под кожу, но Оуэн не почувствовал боли. Он никогда не замечал ожогов и порезов, мог до потери сознания работать вместе с отцом, не подозревая, что сломал ключицу, неудачно скатившись с горки. Для тех, кто живет и умирает на поле боя, такая способность была бы значительным преимуществом. Но для Оуэна это оказалось сомнительным даром.
Парень быстро вынул осколок из руки и перемотал рану куском старой
– К вам снова гости, господа! Какой-то ненормальный человек. Но он тоже почему-то знает пароль, и я его пропустил.
– Да сколько можно?! – вскипел Оуэн. – Нет у нас никакого пароля. Просто идешь и спрашиваешь нас, а уже потом приглашаешь в дом гостей.
Парень вышел из комнаты, прихватив фонарь, и двинулся вглубь темного коридора. Что-то шуршало и попискивало, половицы под ногами охали, как музыкальные клавиши. Оуэну нравился мягкий запах дерева и сырой штукатурки, они навевали чувство уюта.
Таверну отстроили совсем недавно, присоединили к запутанному лабиринту пристроек. Изнутри они расходились на разветвленные коридоры и комнаты, которые Арджи планировал сдавать постояльцам. Оставалось только выгрести оттуда мусор и занести мебель. Отец от таверны был в восторге, проводил там все свое время, работая то поваром, то вышибалой. Оуэн подхватывал любое дело из его рук, тушил сгоревшую стряпню, оправдывался перед гостями за испорченный обед. Это случалось нечасто, слепой вампир по-прежнему легко ориентировался в пространстве. Но в моменты, когда эта способность давала сбой, Арджи становился совершенно беспомощным.
Гостя Оуэн нашел сидящим у стены. Свет лампы его ничуть не потревожил, и даже когда парень окликнул его, незнакомец не обернулся. Он методично срезал белые пряди волос костяным ножом, таким крошечным, что тот мог бы легко поместиться в женской ладони.
– Я надеялся, что успею. Но не успел, – проговорил гость. Голос у него был странный, двоящийся, словно через одно горло одновременно пытались говорить две сущности. – Передай эту записку некроманту, если встретишь. Если не встретишь – не передавай.
– О, ладно, – растерянно проговорил парень. Ему не нравился затуманенный взгляд гостя. Похоже, тот находился в трансе.
Незнакомец серьезно кивнул и срезал новую прядь. Оуэн настороженно проследил за руками гостя, опасаясь того, что мог бы еще сделать этот безумец. Но тот просто развеял по воздуху волоски… и рассыпался на горстку белоснежных перьев! Парень вздрогнул и отшатнулся назад, с брезгливым ужасам сбросил с себя перо, не замечая, как оно тает. Вскоре о визите странного гостя напоминала только записка в руках Оуэна. Он развернул ее и прочитал. Там была только одна строчка:
«Сэмюель – хорошее имя для ребенка».
– Что за бред… – пробормотал Оуэн.
Он вернулся в жилое крыло, но рассказывать отцу про сумасшедшего незнакомца не стал. Арджи снова задремал в кресле, и парню не хотелось его тревожить. Бросив записку в холодный камин, он умылся, чтобы унять головную боль, и вышел из дома.
На Ватеронуз уже опустилась ночь. Патрули растеряли часть дневной храбрости, стали реже проходить маршрутами, вели себя осторожней. В Верхнем городе они еще заглядывали в проулки, светили факелами и лампами, а вот в остальных кварталах стражники сторонились теней. Оуэн не попадался им на глаза. Через чужие дворы, палисадники, прореху в стене он попал в вампирский квартал, где отыскал среди десятков одинаковых дверей нужную. Она была наполовину утоплена в земле, а за ней открывалась лестница, уходящая в подвал.
– Пришел, все-таки, – хмыкнул старик Эдвин.
Он сидел во главе стола, рядом с другими вампирами. Под низким потолком были подвешены масляные лампы, там же болтались вязанки чеснока, перца и баранок. Горячий воздух вместе с чадом поднимался вверх. Потные раздраженные мужчины ворчали и пили пиво из бочонка.
– Раз все в сборе, давайте начнем, – заговорил Эдвин и другие его поддержали нестройным гулом. – Мерсер принес брошюру «Закона о трех семечках», самую последнюю редакцию.
– И что там? Нас всех выселяют на безлюдные пустоши? – саркастично заметил один из вампиров.
– Ограничили число наших в парламенте, отдали храмовые земли градоправителю – этого мало? Император совсем из ума выжил, раз допускает такой бардак!
– В Ватеронузе остался только один Зал Осколков, – поддержал Оуэн. – Во всей огромной столице.
– У нас жрецов не так много, чтобы им Залы на каждом углу выстраивать, – сказал кто-то. В комнате сборов повисла неприятная тишина. – Как по мне, так пусть хоть все храмы снесут, хоть Друагра, хоть Троих. Меньше налогов станет.
– Так, Вэнс! Мы уже это обсуждали, и я тебя предупреждал, – грозно выпалил Эдвин. – С такими речами тебе нечего здесь делать. Уходи!
– Кучка кретинов, – пробормотал сквозь зубы Вэнс.
Он быстро пересек помещение, словно ни секунды не хотел задерживаться на собрании, и с топотом поднялся наверх. Едва лишь мужчина скрылся, остальные вампиры наперебой стали обсуждать этот дурной поступок, вспоминать другие сомнительные слова Вэнса. Больше всех кипятился Эдвин, и как Оуэн ни пытался упокоить эту кагалу, крики и ругань продолжались.
– Помолчите и послушайте!
Парень с грохотом опрокинул стул и выхватил у Мерсера брошюру. Быстро пролистав гербовые листы с вензелями, Оуэн присел на угол стола и зачитал вслух:
«…Сим постановляю: на одного вампира выделить не более двух с половиной акров. Излишек земли изъять и передать на управление империи…»
– То есть… отнимут наши владения? Отрежут куски крестьянских наделов и отдадут дворянам?!
– Два с половиной – этого же так мало!
– И нам нужно смириться с ублюдочным законом?!
Оуэн со злостью швырнул брошюру на стол. Ему хотелось, чтобы буквы разбились от удара и посыпались со страниц.
– Утром типография напечатает сотню экземпляров. Про закон будут трубить по всему городу.