Заклинательница зла, или Пакости в кредит. Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы (сборник)

Куликова Галина Михайловна

Настя тоже выкрикнула пару оскорблений из скудного личного запаса ненормативной лексики. Пока они соревновались в придумывании бранных эпитетов, к подъезду подъехала машина с надписью «Телевидение», из которой вывалилась бойкая съемочная группа. Она тащила за собой камеру и наполняла пространство специфическими словечками. Юркий молодой человек в джинсовом жилете с заклепками забрался в палисадник и принялся топтаться там, выбирая нужную позицию. Когда Настя и Геракл вышли из подъезда, он как раз начал говорить в микрофон:

– Мы

ведем свой репортаж из обычного московского дворика. Перед нами дом номер четырнадцать, жильцы которого вот уже пять лет не выходят на свои балконы, потому что те находятся в аварийном состоянии.

– Слушайте, здесь телевидение! – Настя толкнула Геракла локтем в бок. – Может быть, попробуем заинтересовать их киднепингом?

– А кто это? – с интересом спросил тот.

– Это не «кто», а похищение людей, – объяснила Настя, пристально глядя на оператора.

Тем временем телевизионщики втащили в палисадник потеющего толстячка в костюме и галстуке.

– За разъяснениями мы обратились к Николаю Николаевичу Бобрянцу, главному специалисту…

Вокруг съемочной группы тем временем стал собираться народ. Подтянулись игроки в домино, припозднившиеся старушки, караулившие подступы к своим подъездам, группы подростков с пивом и просто праздношатающиеся личности. Настя и Геракл, сами не заметив как, оказались в довольно густой толпе.

– Коррозия, происходящая из-за колебаний погоды, – тонким голосом говорил Бобрянец, переминаясь с ноги на ногу, – способствует разрушению арматуры. Только за одну зиму температура воздуха переходит через ноль более ста раз.

На первом этаже позади потеющего Бобрянца распахнулось окно, в котором появилась голова изумленной старухи.

– Чавой-то тут такое? – крикнула она своим товаркам, толпящимся возле палисадника.

– «Новости» снимают! – пояснил кто-то из толпы. – В телевизор попадешь.

Бобрянец закончил выступление и теперь, когда камера перестала пугать его, вытирал лоб огромным клетчатым платком.

– Граждане! – неожиданно звонким голосом крикнула Настя. – Вы знаете, кто живет на втором этаже? Вот в этом подъезде в квартире справа?

– Гомики! – ответил мужчина, одетый в тренировочный костюм и черные ботинки с пряжками.

– Может быть, журналистам будет интересно узнать, что они сегодня унесли с Тверского бульвара человека!

– Журналисты? – ахнул кто-то из толпы. – Креста на них нет!

Журналисты тем временем пытались снять общий план, радуясь оживлению в массовке.

– Правильно, как Ленин помер, так они стали церкви ломать! – коварным голосом заметила какая-то бабка, сноровисто лузгавшая семечки.

– Ленин-то здесь при чем? – спросил раздраженным тоном учительского вида молодой человек с круглым значком: «Внук Брежнева – надежда нации».

– Божественное возвращается в наш мир! – громко заявил мужик с перебитым носом. У него был дурной глаз и спина размером с дверцу холодильника. – Если вы не против,

я прочту об этом стихи собственного сочинения.

Он перепрыгнул через низкую загородку и встал посреди вытоптанной корреспондентом и Бобрянцом площадки. Выбросил одну руку вперед и начал декламировать:

Ночь обронила бледный иней,Она прозрачна и тиха.И возвращаются богиниВ розарии ВДНХ.

– ВВЦ! – поправил из толпы человек в круглых очках. Кто-то тут же ударил его свернутой газетой по затылку и грозно шикнул.

Поэт между тем продолжал с большим чувством:

С прелестной мухинской скульптурыНачав экскурсионный тур,Узрят величие культурыВ структуре парковых скульптур!

– По-моему, с этим домом явно не все в порядке! – шепнула Настя Гераклу.

– Гляди туда! – воскликнул тот, показывая пальцем на окна второго этажа. Настя задрала голову и увидела, что к стеклу прилипли две патлатых головы.

– Вон они! – крикнула Настя в полный голос. – Наблюдают за нами, гады!

В этот момент во двор медленно въехала черная «Волга», из которой торопливо вылезла какая-то шишка районного масштаба.

– Что здесь такое? – спросила шишка, плохо среагировав на машину телевизионщиков. – По долгу службы я обязан знать, что происходит!

– Тут стихи читают, – пояснила какая-то тетка, которая не слышала почти ни одной графоманской строчки, потому что была мала ростом и чужие спины поглощали не только вид, но и звук.

Между тем оратор продолжал вещать, все больше заводясь от неослабевающего внимания публики:

Мы, помню, гнали их всем миром!Они, поникнув головой,Бродили, прячась по квартирам,И гибли где-то под Москвой.

– Кого это он имеет в виду? – спросило районное начальство.

– Каких-то богинь, – обронил мужчина в спортивном костюме. – Не мешайте слушать.

Начальство тут же прижало к полыхающему уху сотовый и зашипело в него:

– Несанкционированный митинг. Диссиденты собрали народ! Да и телевидение уже тут!

Настя начала решительно проталкиваться к съемочной группе. Корреспондент между тем пытал представителя местного РЭУ.

– Нельзя ли нам, – спрашивал он, глядя на аварийный дом через прищуренный глаз, – войти в какую-нибудь квартиру и снять разгневанных жильцов и разрушающийся балкон, так сказать, изнутри?

– Можно попытаться, – неуверенно проблеял тот. – Правда, люди сейчас неохотно открывают двери посторонним…