Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы

Кантор Юлия Зораховна

В итоговом докладе о своем 13-месячном пребывании в Германии Уборевич подробно описал учебу, маневры, полевые поездки, пребывание во всех родах войск. Ему удалось довольно близко познакомиться с оперативными, тактическими, организационными, техническими взглядами немцев на современную армию, методику подготовки войск, постановку образования и службу Генштаба. Уборевич писал, что «немцы являются для нас единственной пока отдушиной, через которую мы можем изучить достижения в военном деле за границей», и что «немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас». Уборевич заключал, что «центр тяжести нам необходимо перенести на использование технических достижений немцев, и, главным образом, в том смысле, чтобы у себя научиться строить и применять новейшие средства борьбы» [224] .

224

Горлов С. А.Совершенно секретно. Альянс «Москва-Берлин» 1920–1933. – М.: Олма-Пресс, 2001. – С. 232–233.

В 1927 г. немцы вторично были на маневрах, которыми руководил И. П. Уборевич, – на Северном Кавказе. Успех учений и дружественный прием, оказанный немецкой военной группе, стали

одной из серьезных причин, из-за которых германская сторона оказывала Уборевичу некоторые преференции, когда он приехал на длительную стажировку в Берлин (1928). «В общении с ним немцы убедились, что Уборевич очень талантливый и многообещающий полководец, и это усилило их симпатии к нему» [225] .

225

АВП РФ. Ф. 05. Оп. 9. П. 45. Д. 32. Письмо полномочного представителя СССР в Германии H. Н. Крестинского председателю РВС СССР К. Е. Ворошилову от 21 июля 1929 года. Л. 102.

В 1928 г. командующий рейхсвером генерал Бломберг констатировал:

«Немецкие офицеры в течение всего времени командировки были гостями русского правительства. Им был предоставлен салон-вагон. В качестве почетного сопровождающего Командующего войсками был бывший военный атташе в Берлине Лунев, имевший в распоряжении группу офицеров сопровождения.

Русские… демонстрировали широкую предупредительность. Военный комиссар Ворошилов дал указание показывать все и исполнять любые пожелания. Организация и состояние образования представлены абсолютно открыто, что позволило составить достоверное заключение… Везде подчеркивалась значимость сотрудничества для РККА, а также желание учиться у рейхсвера и преимущество наблюдаемых немецких офицеров над офицерами Красной Армии» [226] .

226

Blombergs Р.Privates Archiv. «Reise des Chefs des Truppenamts nach Russland» (August/September, 1928). – S. 2–3.

В 1928 г. в рамках военно-технического сотрудничества в Германию был командирован заместитель начальника управления ВВС РККА Я. И. Алкснис.

Обмен стажировками российских и немецких военных специалистов был достаточно интенсивным. Карл Шпальке [227] в период российско-германского альянса 20-х – начала 30-х гг. служил офицером сопровождения для прибывающих в Германию групп краскомов:

«С 1926 – 33 гг. я сопровождал 10 или 11 групп командиров Красной Армии… Первая группа состояла из 4 человек, прибывших в 1926 г. на маневры в Германию и находившихся там в течение нескольких недель, из которых я помню Белкина и Триандофиллова. Вторая группа состояла из 2 человек – Куйбышева и Баторского, прибывших в 1927 г. на маневры и находившихся в Германии 3–4 недели. Третья группа состояла приблизительно из 6 человек, прибывших в 1929 г. на военные учения саперных частей и находившихся в Германии около 2 месяцев. Из состава данной группы я помню следующих: Якира, Степанова и Орлова, впоследствии являвшегося военным атташе в Германии. Четвертая группа состояла из 3 или 4 человек, прибывших в Германию на военные учения в 1930 г. Указанная группа находилась в Германии в течение 4 недель. Из ее состава я помню только Котова. Пятая группа состояла из 4 человек, прибывших в Германию в 1931 году, которые обучались в академии германского Генштаба около 4 месяцев. Из состава данной группы я помню Егорова (бывшего командующего Белорусским военным округом), Белова (бывшего командующего одного из военных округов) и Дыбенко (бывшего командующего Среднеазиатского военного округа).

Шестая группа состояла из 3 человек, прибывших в том же 1931 г. в Германию на артиллерийские учения и пробывших около 4 недель. Из состава данной группы я помню Тимошенко и Меженинова.

Седьмая группа состояла приблизительно из 8 офицеров железнодорожных войск, прибывших в 1932 г. на учения и пробывших в Германии 2–3 недели… Восьмая группа состояла из 4 офицеров войск ПВО, прибывших в 1932 г. на учения и находившихся в Германии 10 дней… Девятая группа состояла из 4 человек, прибывших в 1933 г. для обучения на 3 месяца в академии Генштаба. В состав этой группы входили Урицкий, Левандовский, Дубовой и Примаков.

Помимо указанных в Германию в тот период прибыли еще одна или две группы» [228] .

227

Карл Шпальке – в 1939 г. начальник пограничной комиссии по установлению демаркационной линии между СССР и Германией на территории Польши, на момент ареста в 1944 г. – военный атташе Германии в Румынии. После войны был осужден органами МГБ.

228

ЦА ФСБ РФ. Протокол допроса арестованного Шпальке К. А. от 16 сентября 1946 года. Т. 1. Л. 17–18.

Результаты сотрудничества обсуждались на совещании в РВС СССР под председательством С. С. Каменева в апреле 1928 г. Был принят ряд конкретных решений, направленных на использование позитивного немецкого опыта в организации учебы комполитсостава РККА и совершенствовании штатно-организационной структуры частей и подразделений [229] .

Однозначно положительно были оценены поездки краскомов в Германию:

«В прошлом году мы имели первый опыт длительных командировок наших тт. в Германию для изучения современной постановки военного дела. Командированы были т. Уборевич, который прожил здесь 13 месяцев, и тт. Эйдеман и Аппога, пробывшие около 3-х с половиной месяцев. Товарищам, особенно Уборевичу, в рейхсвере были открыты почти все двери, за исключением лишь абсолютно секретных вещей. Они слушали лекции в академии, решали вместе с немецкими слушателями академии военные задачи, посещали казармы, знакомились с зимним обучением во всех частях войск, видели и испытывали все технические достижения, введенные в германской армии, знакомились с организацией управления армией и ее снабжения. Когда тт. Эйдеман и Аппога уехали и остался один Уборевич, к которому немцы относились с особой симпатией, они показали ему еще больше, чем другим, и он несомненно может считаться сейчас одним из лучших иностранных (а не только русских) знатоков современной германской армии. Уборевич и его товарищи пробили брешь, и в этом году приехала для длительной стажировки новая группа наших командиров. Пока приехало 5 человек. Из них двое на год, а трое на полгода. В мае ожидается еще 7 человек, которые пробудут здесь весь период полевых поездок и маневров, то есть примерно 4 месяца. На маневрах будут присутствовать и товарищи, проводящие здесь зимний период учебы» [230] .

229

Захаров В. В.Военные аспекты взаимоотношений СССР и Германии: 1921 – июнь 1941 г. – М.: ГА ВС, 1992. – С. 56.

230

АВП РФ. Ф. 0165. Оп. 7. П. 140. Д. 234. Письмо полномочного представителя СССР в Германии H. Н. Крестинского генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину от 28 декабря 1928 г. Л. 73.

Характеристика в адрес немецких «гостей» также вполне позитивна.

«В этом году немецкая делегация на наших маневрах выгодно отличалась от прошлогодней тем, что во главе ее стоял начальник немецкого оперативного штаба полковник (ныне уже молодой генерал) Бломберг. Мне пришлось разговаривать с некоторыми участниками немецкой делегации на наших маневрах. С другими говорили Уборевич и Корк, – писал Крестинский Сталину. – У всех очень благоприятное впечатление. Бломберг сделал ряд критических замечаний, но признает рост и силу Красной Армии. Я говорил с полковником Кёстрингом, который во времена генерала Секта заведывал в рейхсвере русским отделом, а сейчас находится в строю, командует кавалерийским полком. Он говорил мне о хорошем впечатлении, произведенном на него как на кавалериста нашей кавалерией, а также об удачных авиахимических опытах» [231] .

231

Там же. Л. 75.

В 1928 г. начальник разведуправления Генштаба РККА Я. К. Берзин докладывал наркому Ворошилову о необходимости «в максимальной степени использовать возможность обучения и усовершенствования нашего командного состава путем посылки на последний курс немецкой академии, для участия в полевых поездках, маневрах и т. д. Равным образом практиковать командировки отдельных специалистов для изучения способов и методов работы в отдельных отраслях военной промышленности» [232] .

232

Доклад начальника 4 управления Штаба РККА Я. К. Берзина народному комиссару по военным и морским делам К. Е. Ворошилову о сотрудничестве Рейхсвера и Красной Армии // Рейхсвер и Красная Армия: Документы из военных архивов Германии и России 1926–1931. – 1995. – С. 119.

Ему вторил полпред СССР в Германии H. Н. Крестинский, в письме И. В. Сталину от 28 декабря 1928 г., анализируя деятельность советско-германских предприятий и ее перспективы, он писал:

«Я попытаюсь взвесить, кому и что дает это сотрудничество. Что получаем мы. Во-первых, ряд наших практических военных работников может и получает в Германии современную военную школу. Во-вторых, и эти товарищи и товарищи, командируемые на маневры, получают возможность путем ознакомления с одной из лучших по качеству и по снабжению иностранных армий подойти критически к нашей военной организации и нашему военному строительству. Мы имеем в герм, армии масштаб для сравнения, мы видим слабые и сильные, по сравнению с немецкой армией, стороны нашей Красной Армии. И можем вносить в наше военное строительство соответствующие изменения. В-третьих, приезжающие к нам немецкие военные, убеждаясь воочию в силе нашей армии, способствуют созданию соответствующего отношения к нам как к военной силе и в Германии, и за границей. А это один из шансов, уменьшающих опасность нападения на нас. В-четвертых, работники рейхсвера, входя и в Германии, и в СССР в непосредственное повседневное общение с нашими командирами, персонально сближаются с ними, и таким образом, в рядах немецких военных поддерживаются симпатии к нам, основывающиеся до сих пор на соображениях совместной вражды к Польше и отчасти к Антанте. Наконец, в-пятых, создание у нас военно-технических школ увязывает не только отдельные группы немецких офицеров, но и весь рейхсвер как таковой с нами» [233] .

233

АВП РФ. Ф. 0165. Оп. 7. П. 140. Д. 234. Письмо полномочного представителя СССР в Германии H. Н. Крестинского генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину от 28 декабря 1928 г. Л. 77.

Крестинский анализировал и политические аспекты обмена, приходя к выводу, что сотрудничество никоим образом не сказывается на репутации СССР в глазах мирового рабочего движения (так называемую пробуржуазную общественность советская дипломатия в данном случае во внимание не принимала):

«Опасно ли это сотрудничество для нас политически? Мы не являемся единственной страной, имеющей с немцами аналогичного рода военные отношения. На немецких маневрах бывают венгерцы, швейцарцы, литовцы, бывают, если не ошибаюсь, болгарские и турецкие офицеры. И наше участие на маневрах и поездки наших товарищей на длительное время в Германию не представляют сами по себе ничего компрометирующего нас как государство. Немцам нужно было бы более бояться этого, чем нам» [234] .

234

АВП РФ. Ф. 0165. Оп. 7. П. 140. Д. 234. Письмо полномочного представителя СССР в Германии H. Н. Крестинского генеральному секретарю ЦК ВКП(б) И. В. Сталину от 28 декабря 1928 г. Л. 78.

Бломберг отметил в итоговом докладе после посещения России в 1928 г., что на встрече с ним нарком обороны Ворошилов подчеркнул ценность для Красной Армии изучения немецкой армии и ее методов обучения командиров. Он выразил просьбу об увеличении числа командированных, а именно: 5 офицеров на длительное время для учебно-образовательных курсов руководящих штабных офицеров, 5 офицеров технических войск во время основного образовательного процесса [235] .

235

Blombergs Р. Privates Archiv. «Reise des Chefs des Truppenamts nach Russland» (August/September, 1928). – S. 11–12.