Заклятье Неры

Кристова Анжела Васильевна

Вечерком я перекинулась в собаку и как только произошла полная трансформация, уселась у самой двери и начала тихо скулить. Колька. Я помнила щенка, что принесли в комнату. Мой щенок - это Колька? Где тогда он?

Маг и эту ночь смотрел куда угодно, только не на меня, тихо скулящую у двери. Открылась дверь, и мне кинули кусок мяса. Я на лету вцепилась в него зубами. Начала жадно есть - силы мне нужны, утром опять перекидываться, ужас как больно. Дверь закрылась. Приблизился маг и отнял у меня оставшийся кусок. Крысам отдаст, добряк!

Они и появились немного

погодя, ближе к утру. Из той щели в полу, от которой я старалась держаться подальше. Маг, видя это, только мрачно усмехался.

–

Утром я перекинулась в очередной раз в человека и немного отдохнув, решила прояснить некоторые вопросы. Первое - где мой Колька?

– Маг!
– обратилась я к человеку.

– Да, милая! Я внимательно тебя слушаю...

"Ого! Я уже милая. Четвертые сутки всего пошли!"

– Со мной был ребенок... где он, случаем не знаешь?

– Не знаю.

– Плохо.

– Я чего..., теперь каждую ночь так перекидываться буду? Всегда?

– Да. Ты попала под заклятие. Ты оборотень.

– Я не хочу так жить...., - всхлипнула.

– Не плачь, не выношу женских слез!
– Маг скривился.
– Ты и так всю ночь скулишь, хоть уши затыкай! Днем хоть не вой!

– Я потеряла тут сына!

– Я помню...

Я надолго замолчала. Хочется пить. Воды не приносят. Только кусок мяса и все. Я, когда наступает ночь, облизываю влажные стены камеры. Маг поступает также. Пить хочется и ему.

Его совсем не кормят. Странно... Чем он питается?

Я решила отдохнуть немного и спросить его об этом. Отдохнула. Только собралась задать вопрос, как дверь начала открываться. Днем. Это случилось в первый раз с тех пор, как я поняла, что днем я человек.

Дверь заскрипела, я поднялась на ноги, прижав к животу скомканную тряпку. Ближе к вечеру мне ее приходилось снимать. В первый вечер маг насильно стянул ее с меня, порвав, так я цеплялась за подобие одежды. Я думала только про самое плохое, а оказалось, что я не интересна ему настолько сильно, что он надумал взять меня силой. Он просто переживал, что в следующее мое пришествие в образе девы мне нечего будет на себя натянуть и прикрыть наготу. Так и сказал. И вот тогда он может не сдержаться. Еще рассказал, что он год так тут торчит один. Несчастный!

Я каждый вечер снимала хламиду, маг отворачивался и потом мрачно наблюдал как меня перекидывает, в общем колбасит, как того наркомана при ломке. Глюки тоже присутствуют - то я зверь шерстистый, то человек болящий. Все как наяву и в красках!

Дверь открылась и на пороге я узрела обладателя кованных металлом сапог. За его спиной стояло еще двое. Все уставились на меня в молчании. За моей спиной шевельнулось, и меня ненавязчиво передвинули чуть в сторону. Маг приблизился к стоявшим в дверях людям.

– Что? Не нравится подружка?
– проговорил с кривой ухмылкой тот, в сапогах, которые я навек теперь запомню.

Маг ему не успел ничего сказать.

В помещение ворвались стремительно те двое, что стояли у говорившего за спиной, схватили меня за руки и потащили к двери. Выволокли наружу, а за спиной раздались треск и свист. Я не поняла ничего.

Буквально волоком меня протащили по какому-то коридору и наверх по каменной лестнице. Я упиралась, пыталась вырвать свои руки, ну или на худой конец зацепиться ногой за какой-нибудь выступ. Не выходило - руки держали крепко, толкали в спину, ноги тоже отдавили.

Втолкнули в комнату.

– Оденься!

Мне в руки кинули мою грязную хламиду.

"Кошмар продолжается! Вот это я прочувствую, смерть свою!"

Я, путаясь в тряпке цвета неопределенно, но вроде серого, кое-как натянула ее на себя, оправила подол, и тут я разглядела огромное окно. Приблизилась к нему и даже выглянула: яркое солнце, синее небо, облака... и люди на улицах.

Некоторые задрали головы, и углядели меня.

– Уйди от окна, - раздалось за спиной.

Ко мне приблизился человек, что пинал меня в облике собаки, и отволок, не сильно церемонясь, к стенке. Оставил там, а сам уселся за стол. На столе лежали кипами какие-то бумаги.

Человек что-то поискал на столе и вытащил одну из бумажек, уложил ее поверх остальных. Глянул на меня.

– Как звать?

Я промолчала. Рассматривала его, старалась запомнить. Лицо неприятное, мрачный взгляд, тяжелый, давящий своей силой. Кустистые брови, борода стриженая аккуратно.

– Чего молчишь?

Перевел взгляд на окно. Там шумела жизнь, и слышны были даже детские голоса. Я различила отдельные слова, сердце защемило.

– Твой щенок у меня. Ты тоже в моей власти. Что захочу - то и сделаю. Ты, - глянул на меня с усмешкой, - собака. Захочу, останешься собакой и на светлое время суток. Захочу...
– замолчал.

Я ждала. Стояла у стены, не смея вздохнуть от ужаса.

Человек отвернулся вновь к окну, видимо ему было неприятно на меня смотреть, продолжил:

– Захочу, - повторил он, - верну в прежний твой мир. Захочу - убью.

Я дернулась. Мой мир! Постойте..., какой мир? Так я не умерла?! Не сошла с ума? Я могу вернуться домой?

На меня с нескрываемым сарказмом смотрели. Разглядывали. Оценивали. Решали, совсем спятила, или еще есть шанс на выздоровление?

– Я задал тебе вопрос..., повторяю: как тебя зовут?

– Алла. Алла Бякишева.

– Только имя. Остальное лишнее.
– Человек уставился в бумагу, что вытащил. Помолчал и неожиданно продолжил.
– Твой щенок обернуться не в состоянии. Разговаривать не в состоянии. Расти будет и лет так через 12-13 сможет стать человеком. Научишь сама говорить. Если доживет. Ты, как только станешь мне не нужна, отправишься обратно или умрешь. Все зависит от тебя.

Я вся сжалась, переваривая ужасную для меня информацию.

– Но я предлагаю тебе добровольное сотрудничество. Пока твой сын растет, ты мне служишь. Добровольно. Он вырастает, и я отпускаю вас обоих. Его и тебя, назад... к маме и папе.
– Глянул вновь усмехнувшись. - Ну что? Согласна?