Заклятье Неры
Шрифт:
Новый удар сапогом. Теперь уже по брюху и я вновь улетела к стене. Долетев до препятствия, я перекинулась на спину и, крутанувшись, вновь встала на все четыре лапы.
На все... четыре лапы.
Я осмотрела себя. Кто я? Взгляд странный и вижу предметы расплывчато и как-то косо.
Подняла глаза.
На меня смотрело четверо мужчин. Тот, что бил меня сапогом, стоял ближе ко мне и я, разглядев сначала его ухмылку, а потом, чуть опустив голову и окованный металлом носок сапога, зарычала.
– Так, где твой щенок?
– проговорил незнакомец.
Я оглянулась
Люди в молчании наблюдали за мной. И тут раздались шаги. Открылась с лязгом огромная дверь и в помещение вошли еще двое. В руках одного из них скулил мокрый серый комок шерсти. Щенок, волчонок.
Я присела на задние лапы и заскулила.
– Ого! Узнала! Смотри!
Ко мне приблизился тот, что бил меня, и без боязни присел на корточки рядом. Ухватил меня за загривок и дернул вверх.
– Твой щенок побудет пока у меня. А тебя я отдам магу. Уж очень он скучает.
– Мне в глаза глянули, и я разглядела довольную усмешку. Взгляд незнакомца искрился злым весельем.
–
Собака. Я теперь собака! Умерла ветврач Алла Бякишева и родилась собака неизвестной породы - тощая и серая как облезлая мокрая мышь. За грехи земные мы расплачиваемся в следующей жизни. Звери! Люди.
Я теперь псина, беспородная, бездомная.
Меня вновь тащили по мрачному коридору за шкирку. А я, поджав хвост, старалась подтянуть выше лапы. Все четыре. Люди топали в тяжеленных сапогах, окованных ненавистным мне по запаху металлом. Топали - это мягко сказано. Они грохотали ими. Мой слух обострился до невозможности. Каждый звук как удар гонга на ринге боксеров. А запахи все слились в невообразимую кашу ароматов вони. Самый жуткий и ненавистный - это запах металла. Он тут повсюду.
А еще камень и вода. Сыро. Я тряслась от холода.
Меня принесли к какой-то двери, обитой металлом, или вернее сплавом из нескольких металлов. Я начала машинально принюхиваться ко всему. Нос сам работал на распознавание запаха. Я еще попробовала что-то разглядеть своими новыми глазами, но передо мной была только стена из камня. Меня все так же держали на весу за шкирку.
Дверь с невообразимым для моего нового слуха лязгом отворилась, и я полетела куда-то вниз. Долетела и больно стукнулась о пол.
Раздалось веселое напутствие:
– Развлекайся, маг. Смотри не замори подружку!
Новый громкий лязг металла и, наконец, наступила долгожданная тишина.
Я пролежала без движения долго. Тишина меня усыпляла, мне казалось, что стоит мне чуть шевельнуться, как вернутся все звуки - ужасные громкие звуки, наверное заснула, вернее окунулась в целительное забвение обморока или небытия. Но все хорошее кончается. Я очнулась и попробовала шевельнуться. Все тело болит и ломит все суставы.
Сразу пришло понимание, что я это не я. А кто тогда? Мысли в голове точно мои.
Вскочила разом на все четыре лапы и осмотрелась.
Глаза уловили какую-то тень в самом дальнем углу помещения. Там же горел слабый огонек. Лампочка? Свечка? Фонарик? Я дернула головой, не вышло - получилось лишь чуть наклонить голову набок.
И тут тень, что была в дальнем углу, как-то внезапно наросла и материализовалась в фигуру человека. Большого человека. Я в испуге присела на зад, поджала хвост.
Да! Теперь у меня есть хвост! Заскулила, втянула в плечи голову и прижала уши. Еще и глаза бы закрыла, но не смогла. Взгляд как приклеенный следил за бесшумно приближающимся ко мне человеком.
И тут нос уловил запах - мясо, кусок сочного, сочащегося алой, еще не успевшей свернуться, кровью. Кусок был зажат в руке человека.
– На, тебе надо есть и много. Иначе не хватит сил на трансформацию.
– Проговорил человек и протянул мне прямо к пасти кусок.
Я так и сидела, сжавшись в комок шерсти. Один мокрый комок шерсти. Четыре лапы, уши, хвост и морда, с косящими и плохо видящими глазами зверя. Это я?! Алла? Бякишева?
Человек выпустил кусок из пальцев, и он со звучным шлепком упал на пол помещения.
Я повернула голову и разглядела дверь и идущие к ней каменные ступени. У последней ступени лежали какие-то тряпки. Одежда. Я метнулась к ней и тронула лапой ткань.
Раздалось в спину:
– Как взойдет солнце. Сейчас надо поесть. Другой еды не будет для тебя... и для меня также.
К мясу я не притронулась, а человек постояв рядом, ушел к стене и там уселся на камни пола. Подтянул к животу ноги и уставился на меня.
–
Ночь тянулась и не кончалась. Я попробовала походить, лапы - все четыре плохо меня слушались. Я шаталась. Мешали когти. Как с такими лезвиями ходить? У меня плохо получалось. Спотыкалась. Лучше всего мне удавалось сидеть с поджатым хвостом. Наконец устав пробовать ходить, а вернее устав шататься из стороны в сторону, я уселась в самом дальнем углу помещения, подальше от человека и тихо заскулила там.
Скулила и скулила. Иногда тихо совсем, иногда громче. Мне не мешали. Человек не смотрел в мою сторону. А немного погодя я заметила, как в помещение пробралась через дыру в полу большая крыса и прямиком направилась к куску мяса, так и валяющемуся там, где его бросил на пол человек.
Я вздрогнула. В своей прежней человечьей жизни я недолюбливала крыс. Белых лабораторных, серых обыкновенных, пестрых декоративных. Их мелкие черные глазки и лысый, упругий, как проволока хвост - хвост больше всего напрягал в их облике.
Сейчас по полу помещения к куску мяса приближалось существо из моей прежней жизни. Я горожанка, крысы жили рядом со мной в городе, по соседству. И мы взаимно друг-друга недолюбливали.
Я зарычала, тихо, утробно.
Крыса замерла... всего на миг, казалось, и неожиданно встала на задние лапки. Заметно выросла на глазах. Я с испугом смотрела на монстра, ставшего всего за пару мгновений размером с кошку или даже больше кошки - для меня теперь все прежние габариты предметов были сдвинуты и конкретно в большую сторону. А мой нынешний облик в меньшую. Крыса глянула на меня, сверкнул черный глаз искрой пламени, и серая открыла пасть. Раздался писк на волне ультразвука.