Заклятие роз
Шрифт:
Мысли Марты поскакали галопом, и на лице Анжелики появилось выражение досады, и она поспешно отвернулась, словно ничего и не произошло.
Марта взяла себя в руки. В конце концов, слова Анжелики совпадали с её мыслями…
Но если внешне Марта была спокойна, то мысли неслись, а память услужливо вытаскивала на поверхность все встречи с Анжеликой, все её слова, выражения лица, позы, эмоции…
Марта впервые посмотрела на Анжелику не как на старосту, которая помогает найти нужный кабинет и мешает поговорить, или на девушку, которую предал любимый человек, а как на человека, который обладает собственной позицией и нужной информацией.
Информацией! Но как заставить Анжелику рассказать побольше о Бельтайне?
Глава 20
Анжелика довела их до дверей и, бросив: «Мне нужно сдавать коллоквиум», поспешила уйти. Не исчезла, как обычно, а дробно простучала каблучками по лестнице, как будто здесь, в подвале у неё не было возможности исчезнуть — только на верхних этажах…
Марта задумчиво слушала стук Анжеликиных каблучков и не спешила открывать дверь, но дверь открылась сама, недвусмысленно приглашая войти.
Первой через порог шагнула Анна Юрьевна, сразу следом за ней Пётр Ильич.
Марта с удивлением отметила, что Анна Юрьевна спокойна. Вошла в огромный, мрачный каменный подвал, освещённый факелами, вставленными в специальные держатели на стенах и с нарисованной на полу вписанной в круг пентаграммой с символами по пяти углам пятиугольника, словно в квартиру потерпевшего — мало ли чем он увлекается…
Пётр Ильич с интересом посматривал по сторонам и не отпускал руку Анны Юрьевны. Остановились перед пентаграммой, не торопясь переступить черту, тем более, что сегодня все линии светились холодным фосфорным светом.
Марта с Полиной встали по обе стороны от Анны Юрьевны и Петра Ильича.
— Надеюсь, пыток никаких не будет? — едва слышно прошептал Пётр Ильич.
Но в пустом помещении с высокими арочными потолками тихий шёпот усилился эхом.
— Не будет! — раздался насмешливый голос ректора.
Огненная ведьма Блейза вышла из-за широкой колонны, поддерживающей свод. Она была в длинном чёрном балахоне с капюшоном. Марта узнала её по голосу и манере двигаться и говорить, хотя голос и исказился эхом.
Следом за ректором вышли ещё три человека и встали рядом с ней. Они несли толстые витые свечи. Такая же свеча была в руках у Огненной ведьмы Блейзы.
Неожиданно входная дверь позади Марты хлопнула и в кабинет магических обрядов вбежал Серафимович — тоже в чёрном балахоне, капюшон сбился назад. Декан приостановился, приводя себя в порядок и успокаивая дыхание, потом прошёл вперёд и встал между двух групп. Марта со странным удовлетворением отметила, что он тоже не заступил за черту.
Балахоны скрывали лица, и Марта вглядывалась и пыталась понять, кто те, трое? Агафья Тихоновна, Февронья Статс и Ольга-Варга? Вероятно… Но что-то в позах и манере двигаться подсказывало ей, что это не они. Или всё-таки они?
Пока она размышляла, из-за колонны вышли ещё люди и принялись выстраивать внешний круг, послышалось тихое пение, тоже усиленное эхом.
«Странно, — услышала Марта мысль Полины. — Когда была лекция Серафимовича, эхо так не усиливало его голос»
«Точно! — мысленно ответила Марта. — Интересно, что они хотят сделать?»
«Не знаю…» — Полина пожала плечами, и это выглядело странно — как будто она в своих мыслях и далеко от реальности.
«Я думаю, они попробуют пробудить силу Полины» — послышалась мысль Анны Юрьевны.
Марта с Полиной вздрогнули и уставились на неё.
«Извините, девочки, не знаю, как, но я ваши мысли слышу, — мысленно сказала Анна Юрьевна и добавила: — Думаю, нам не стоит привлекать внимание к этой маленькой способности. Не надо всем знать, что мы можем вот так общаться».
Марта была полностью солидарна с Анной Юрьевной. Полина тоже согласилась, что мысленное общение лучше оставить в тайне.
«Интересно, — мысленно спросила Полина, — А преподаватели могут слышать, как мы думаем?»
Анна Юрьевна с интересом посмотрела на стоящих по ту сторону пентаграммы и ответила:
«Думаю, нет. И это может быть нашим преимуществом. Всё не так, как…»
Додумать мысль она не успела. Внешний круг был замкнут, пение усилилось и по залу поплыл тонкий розовый аромат.
Серафимович поднял руки, широкие рукава скатились, представив взору часы в металлической оправе. Марта смотрела на этот предмет — чужеродный в подвале с нарисованной на полу пентаграммой и чуть не пропустила момент, когда вслед за нарастающим пением линии начали светиться сильнее.
Пение и всё усиливающийся аромат роз сдавили виски, Марта почувствовала тупую головную боль, по коже пробежал озноб. В глазах у неё помутилось, создалось ощущение, что пентаграмма пульсирует в такт Мартиному сердцу и зовёт её ступить во внутрь. Не сильно, но настойчиво.
Внезапный стон выдернул её из этого мутного состояния. Марта глянула в ту сторону, откуда он раздался, и увидела, что Пётр Ильич мучительно переступает с ноги на ногу, а пол у него под ногами раскалился… Но Пётр Ильич продолжал держать Анну Юрьевну за руку. Хотя видно было, что он испытывает сильные мучения.
Марта не успела ничего сказать или как-то привлечь внимание преподавателей, как Анна Юрьевна с усилием, граничащим с остервенением, принялась рвать подол своего платья. Он не поддавался, и женщина с отчаянием дёргала его.
Ничего не выходило — платье было на редкость прочным.
— Ну пожалуйста! — с отчаянием в голосе взмолилась Анна Юрьевна, и ткань поддалась.
Оторвав подол и разорвав его на две примерно равные части, Анна Юрьевна склонилась к ногам Петра Ильича и обернула его ступни… Закрепила так, чтобы можно было ходить и ткань не падала.