Заклятие

Казакова Евгения

– Значит, так… – протянула я, выдыхая. – Во-первых, убавь тон! А во-вторых, перестань быть такой конченой сукой!

Я поняла, что вокруг вдруг стало тихо. Петровская, ее безымянная подружка, Ясмин, Полина, а также те несколько ребят, что стояли возле лестницы и обсуждали свои конспекты, с удивленными лицами уставились прямо на меня.

– Что ты сказала? – прошипела она, вплотную подходя ко мне.

Ольга была на полголовы выше, но это ничуть меня не смутило. Я также вышла вперед и посмотрела прямо в ее искаженные ненавистью голубые

глаза:

– То, что слышала! ПЕРЕСТАНЬ… БЫТЬ… ТАКОЙ… КОНЧЕНОЙ… СУКОЙ! Неужели ты настолько невежественна, что сама не понимаешь, насколько сильно ты обижаешь других людей?! Или, возможно у тебя в детстве развился какой-то комплекс неполноценности, и тебе всегда нужно доказывать самой себе, что ты сильнее и лучше других?

– А может, это у тебя комплекс жертвы? – пробормотала она, заглядывая уже мне в глаза. В нос мигом ворвался аромат ее сладких до одури духов. Неизменная «Candy» от Prada. – Тебе, наверное, безумно нравится, что все вокруг тебя постоянно жалеют? «Наша бедненькая Амелия, ее бросил женишок… Ой, несчастная Амелия пыталась покончить с собой…».

Я почувствовала, как мои кулаки с силой сжались.

– Да что ты себе… – начала, было, Полина, но Ясмин мигом придержала ее за рукав.

Лифт с тихим шипением закрылся обратно.

– Наверняка Анджей тоже начал встречаться с тобой только потому, что ему стало тебя жалко…

Ольга выдержала паузу, а затем, усмехнувшись, добавила:

– Ну, или, ему просто стало интересно, каково это – встречаться со склонной к суициду шизофреничкой.

Я почувствовала, как мои губы вдруг также расходятся в ответной усмешке:

– Думаю, что в таком случае, быть той, кто за этой самой «шизофреничкой» подбирает, еще более унизительно, не правда ли?

Ухмылка на лице Петровской мигом сменилась неподдельным удивлением и… досадой:

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – пробормотала она, изо всех сил пытаясь изобразить безразличие.

– Ах, не понимаешь… – вновь протянула я с насмешкой в голосе. – Так я тебе напомню. Не ты ли из кожи вон лезла, чтобы привлечь к себе внимание моего бывшего? Не ты ли преследовала его «тенью» по пятам? И не ты ли хотела охмурить моего НЫНЕШНЕГО парня?

Ольга подошла еще ближе и прошипела мне почти в самую физиономию:

– Твой бывший сам был не прочь приятно провести время в моей компании. Ты бы только знала, какие слова он мне говорил, когда мы отрывались вместе.

– Все, хватит! – вдруг послышался невероятно твердый голос Ясмин. – Амелия, ты не должна выслушивать все это! Идем, она не стоит того, чтобы тратить твое время…

– Надо же, как мы заговорили! – прошипела «подружка» Петровской. – Вчера ты тряслась, словно затравленный зверек, а сейчас откуда-то «прорезался» голос… Тебя это вообще не касается!

– Так же, как и тебя, – парировала подруга.

Мне совершенно не нравилось, куда двигалось все это унизительное действо. Не хватало еще вцепиться друг другу в глотки. Я знала, что рано или поздно выскажу этой выскочке

все, что о ней думаю, но не предполагала, что это произойдет именно сегодня. Честно признаться, после всего того, что произошло в последние полгода, я вообще перестала думать об Ольге. Ее редкие подколы были мне абсолютно безразличны, ведь я была счастлива, а она, несмотря на все свое богатство и красоту, все равно продолжала мне смертельно завидовать.

– Спасибо, милая. Я могу сама за себя постоять… – мягко проговорила я и снова уставилась на соперницу.

– Правда? Так уж действительно и можешь? – пролепетала Петровская, изо всех сил пытаясь «не потерять лицо». – А я-то всегда думала, что тебе для этого всегда нужны твои верные помощники…

Я тихо и злобно хохотнула. Очевидно, наконец настала пора «вывалить» на эту дрянь все то, что я хранила в себе целый год. Я не рассказывала об этом даже ребятам. Не потому, что не доверяла, а потому, что это касалось только меня, только моих чувств и переживаний. Будь я такой, как Ольга, то уже давным-давно растрепала бы обо всем всему университету, но, к счастью, мы с ней кардинально различались: я умела хранить не только тайны друзей, но и тайны своих врагов.

– Под выражением «отрывались», не ту ли ночь ты подразумеваешь, когда ребята из нашей футбольной команды устроили вечеринку за городом накануне Нового года?

Во взгляде Петровской что-то резко переменилось. Я поняла, что она испугалась. Очевидно, ей было невдомек, что мне все об этом известно.

– Ты уверена, что хочешь, чтобы я продолжила?

– Оля, о чем это она? – пробормотала «Даша», пристально смотря на свою подельницу.

– Ты не посмеешь! – прошипела она. – Иначе, сама будешь выглядеть полной идиоткой. Ведь тогда он все еще был твоим женихом…

Думаю, что она сама поняла, насколько же жалко все это прозвучало.

– Ошибаешься, – отозвалась я. – Тогда он уже как месяц встречался с Мари.

– Ага!!! – завопила Ольга, изо всех сил пытаясь перевести тему. – Ты уже тогда слетела с катушек! Перерезала себе вены, чтобы заставить Эдуарда к тебе вернуться! Жалкая… жалкая самоубийца!!!

– Лучше быть самоубийцей, чем той, кто напивается до потери пульса, играет в «правду или действие»…

Нижняя челюсть Петровской предательски затряслась, а ее голубые глаза вмиг заблестели.

– …а затем спит с целой футбольной командой.

Повисла долгая пауза. У Полины и Ясмин так и «отвисли» челюсти. Подружка Ольги также замерла, вопросительно глядя в спину последней.

Я почувствовала, как у меня самой вдруг увлажнились глаза. Я знала, что это «удар ниже пояса», но она сама вынудила меня обо всем рассказать. Если ты постоянно унижаешь других, то будь готов, что рано или поздно все вернется к тебе сраным бумерангом.

– Знаешь, в чем наше главное отличие? – спросила я, и, не дожидаясь ее ответа, закончила сама, – В том, что ты себя не уважаешь. Не ценишь. Раздаешь направо и налево.