Заклятые пирамиды
Шрифт:
Вместо того чтобы пронестись мимо, человек в серо-зеленом лекарском одеянии перешел на обычную походку, остановился и поздоровался:
– Доброго пути вам, доброжители!
– И вам доброго пути, доброжительница, – ответил Суно по-молонски, сделав Дирвену знак помалкивать.
– Не знаете ли вы, нет ли поблизости кого-нибудь больного или пострадавшего?
Приятный молодой голос. Лицо перемазано пылью, но видно, что лекарка недурна собой. Ясные серые глаза смотрят решительно и немного тревожно.
– Увы, не знаю. Если вы идете на «зов боли», вы скоро сами
– Пока я не чувствую зова, но мне было сказано, что я должна идти в этом направлении. – В ее глазах усилилась непонятная тревога и как будто проплыла тень растерянности. – У этого юноши что-то болит, но вряд ли меня послали к нему…
– Он разбил колено. Если вы посмотрите, в чем дело, я заплачу вам, во славу Тавше.
Повинуясь жесту мага, Дирвен закатал штанину. Колено распухло, посередине багровел кровоподтек. Изрядно приложился. И ведь не жаловался… Гордый.
Лекарка обработала ушиб мазью из склянки и сделала повязку.
Глядя на ее руки с не слишком тонкими, но изящными и ловкими пальцами, на гладко зачесанные светлые волосы, собранные на затылке в небольшой хвостик, на женственные округлости, Суно ощутил не то чтобы вожделение, а скорее, готовность к нему, приятную истому в крови. Он мог бы увлечься этой девушкой, если бы им было по дороге, но лекарка, закончив с коленом Дирвена, забросила на плечо свою потрепанную сумку и отправилась дальше – напрямик через незасеянное поле, в ту сторону, откуда пришли Орвехт с учеником.
А жаль: если бы можно было сманить ее с собой в Ларвезу, это было бы дело не менее благое, чем вербовка юного амулетчика. В Молоне лекарей, над которыми Тавше простерла свою длань, пруд пруди, зато в Ларвезе такие наперечет. Нравы не располагают: сребролюбивым ларвезийским врачевателям недостает милосердия и самоотверженности. Если бы девушка не спешила по своим делам, если бы согласилась отправиться вместе с ними в чужую страну и проявила интерес к романтически настроенному магу не первой молодости… Но что толку грустить по облаку, уплывшему за горизонт?
– Учитель, а древний маг, если бы какой-нибудь вдруг вернулся, смог бы совсем убить Шуппи-Труппи? – снова принялся за свое Дирвен.
– Убить – не смог бы. Ты же сам видел, внушительный коллектив опытных экзорцистов, которым кое-что подсказала Светлейшая Ложа, сумел всего лишь выдворить Шуппи-Труппи за грань нашей реальности. Убить эту тварь никому не под силу, даже если сотня магов соберется вместе. Перестарались молонские коллеги… Одиночка тем более ничего не смог бы сделать. Легенды безмерно раздувают могущество древних, но следует помнить о том, что это сплошная гиперболизация.
– А что такое гиперболизация?
– Литературный прием. Преувеличение чьих-то качеств, чтобы произвести впечатление на читателя или слушателя. Ты ведь уже не маленький, чтобы верить сказкам.
– А в чем перестарались молонские коллеги?
– Гм… Во многом, пожалуй.
Суно засомневался, стоит ли делиться с мальчишкой своей версией, представляющей почтенных магов-доброжителей безответственными маразматиками, которые «навалили посреди
– Кстати, Дирвен, что значит «жабануться»?
– Ну, стать как жаба, когда чему-то сильно-сильно удивляешься и глаза выпучены… Так говорят. А в Ларвезе разве так не говорят?
Суно не успел ответить. Поймав отголосок беззвучного грохота, он содрогнулся от пришедшей вслед за тем ударной волны магического возмущения. С запада. С той стороны, где был совершен экзорцизм.
Дирвен ничего не почувствовал, он ведь амулетчик, а не маг, эти ощущения для него недоступны. Несколько раз моргнув, он с беспокойством в пытливых светло-зеленых глазах уставился на побледневшего учителя.
– Подожди… – с трудом выдавил Орвехт. – И помолчи!
Прибегнув к магическому зрению, он увидел, что запечатанную и заклятую дверь на берегу моря, фигурально выражаясь, вынесло – вместе со всеми печатями и заклятиями, и вдобавок на пустынном пляже сцепились в рычащий клубок, словно рассвирепевшие коты, какие-то сущности. Похоже, что одна из них – Шуппи-Труппи. С каким демоном эта окаянная тварь подралась, Суно разобрать не успел, его силы иссякли, а мага-кормильца, способного зачерпнуть из Накопителя и подпитать коллегу, рядом не было.
– Учитель, что случилось? – испуганно поинтересовался Дирвен.
– Пойдем, – утирая со лба испарину, произнес Орвехт. – Колено тебе подлечили, так что шагай побыстрее. Нам надо успеть в деревню Милаж к вечернему поезду, который идет к Конскому заливу. Давай-ка поторопимся!
Экзорцисты выполнили свою задачу безупречно, за это он мог бы поручиться. Оплошали специалисты по Вратам, Шуппи-Труппи ухитрился вернуться обратно из-за их ляпсуса. Возможно, промах был мелкий: допустили незначительную погрешность в заклинании, оставили крохотную щелку – но этого хватило, чтобы все пошло насмарку… Что ж, им теперь и держать ответ за неудачу, а Суно Орвехт сделал ту работу, ради которой его командировали в Молону, и должен вернуться в резиденцию Светлейшей Ложи для отчета. Если молонская Палата Попечителей захочет вновь воспользоваться его услугами, Ложа заключит новый контракт и возьмет за это отдельную плату.
Вдали, под затянутым белесой облачной дымкой небом, уже показались домики Милажа. Орвехт ускорил шаг и с легким раздражением поторопил Дирвена, которому было невдомек, насколько для них важно поскорее пересечь ларвезийскую границу.
Мир Сонхи
У Зинты было время, чтобы одуматься. Выпросила у богини Вероятностей невесть что. Ага, интересную жизнь! Теперь ей казалось, что она сгоряча отколола несусветную глупость и надо бы повернуть обратно, пока не поздно. Пусть все будет, как раньше – безотрадно, зато привычно и без особых треволнений. Но сначала она все-таки должна выполнить поручение Госпожи Развилок. Вернуться в Апну, отказавшись от перемен, можно будет и после этого: развилка на то и развилка, что у тебя есть выбор.