Заключительный аккорд

Хофе Гюнтер

— Что случилось?

— Пока не знаю. — Зеехазе снова вышел в сени.

— Стой! Ни с места! — проревел снаружи незнакомый голос, и тут же раздалась пальба: громкие ружейные выстрелы и треск автоматных очередей. Сквозь стрельбу слышались чьи-то крики.

Дверь в сени настежь распахнулась и тут же захлопнулась. От выстрелов зазвенели стёкла в рамах.

Генгенбах закрыл дверь на железный засов.

Линдеман и Барвальд почти силой втащили его в комнату.

— Полевая жандармерия. Виланд убит! — Генгенбах распахнул окно. — Бежим! За мной!

Из правого крыла

здания строчил автомат.

— Там Павловский! Мы должны ему помочь!

Все трое бесшумно прыгнули в глубокий снег.

— Через сад, — прошептал Генгенбах. — Барвальд, Линдеман, прикройте меня! — И он побежал вперёд.

Эрвин и Хайзе устремились за ним.

В этот момент раздался взрыв. Фаустгранаты взорвались у кирпичной стены, за которой находились товарищи. В ответ послышались автоматные очереди.

Генгенбах и Хайзе осторожно выглянули из-за угла. По меньшей мере два взвода полевой жандармерии. Вступать с ними в бой было равносильно самоубийству.

— Встать! Вперёд! В атаку! — скомандовал кто-то из жандармов.

В окна полетели ручные гранаты. Раздался взрыв. Послышались проклятия.

— Им мы уже не поможем. Нам нужно выбраться из этой чёртовой ловушки.

В винограднике они натолкнулись на Зеехазе, Линдмана и доктора.

— Они будут ловить нас на дороге у Рейна. Следовательно, нам нужно уходить в горы. На случаи, если мы разбредемся, место встречи у деревни Волендорф, в трёх километрах отсюда.

— Если же это не удастся, то завтра в восемь вечера в Альтвиде. А если не получится, тогда в Берлине, Розенталенплац, дом четыре, у Шунке или у его преемника, — уточнил Зеехазе.

— А Павловский?..

В ту ночь Хайзе понял, что, решая судьбу Шрёдера, он грубо ошибся. И за эту ошибку Павловский и ещё три товарища поплатились жизнью.

Шрёдер шёл между двумя нацистами к штабной машине.

«Ну, теперь всё позади. Чисто сработано», — мысленно радовался он.

— Кто ты такой? — услышал Шрёдер чей-то голос, и в тот же миг яркий луч света ударил ему в лицо.

Солдат поднял руку, защищая глаза от резкого света:

— Шрёдер, вы же знаете.

— Почему я должен знать тебя, сосиска?

— Меня знает ваш начальник.

Подошёл начальник. На нём был полушубок.

— Этот сопляк ссылается на вас.

— A-а, Шрёдер! Действительно, он продал нам незначительный материал, а теперь снова хочет попасть в свою штрафную роту.

— Неправда! Вы же обещали направить меня в тыл, в казармы!

— Поскольку с помощью его жалкой информации нам удалось схватить только половину банды, мы не можем, к сожалению…

— Вы не держите своего обещания, господин начальник…

— Уведите его прочь!

— Я не хочу на передовую! — раздавался крик в ночи.

— Туда ты уже не попадёшь, — проговорил эсэсовец, натягивая перчатки на холёные руки.

Первый удар приклада не прикончил предателя. Шрёдер вскрикнул, зашатался, но не упал. Вторым ударом ему раскроили череп.

Глава двадцать третья

Висло-Одерская операция — одна из наиболее крупных

стратегических операций второй мировой войны — привела в восторг командование союзных войск. В результате грандиозного наступления русских на Восточном фронте над главной квартирой фюрера, находящейся в глубоком бункере имперской канцелярии, навис дамоклов меч. Союзники внимательно следили за ходом этого наступления.

Когда Тарасенко и его разведчики оставили за собой развалины столицы Польши, войска 1-го Украинского фронта под командованием И. С. Конева за шесть дней боёв прорвали оборону противника на двухсотпятидесятикилометровом фронте, нанесли серьёзное поражение 17-й армии вермахта, разгромили главные силы 4-й танковой армии и 24-го танкового корпуса и, продвинувшись на глубину до ста сорока километров, штурмом освободили бывшую польскую столицу Краков. Верховное Главнокомандование отдало приказ не допустить полного разрушения города, и советские артиллеристы сосредоточили свой огонь на оборонительных обводах Кракова. Вражеский гарнизон, парализованный угрозой окружения, бежал через единственный оставленный для него проход.

Чтобы ускорить освобождение Верхне-Силезского промышленного района, маршал Конев 20 января 1945 года смелым и неожиданным манёвром повернул крупные танковые силы вдоль Одера на юг. Ошеломлённый противник, боясь нового окружения, поспешно отошёл за реку.

Для прикрытия Верхне-Силезского промышленного района с его каменноугольным бассейном и многочисленными городами и посёлками, фабриками, доменными печами и шахтами гитлеровцы сосредоточили сто тысяч человек, вооружённых современной техникой. Перед маршалом Коневым стояла задача принять единственно правильное решение в сложившихся условиях. Он мог бы отдать приказ на полное окружение противника, но, здраво оценив обстановку в Силезском бассейне, понял, что враг будет отчаянно сопротивляться и это приведёт к большим жертвам. Поэтому он решил охватить Верхнюю Силезию кольцом, оставив в котле горловину для отхода войск противника, уничтожить которые легче на открытой местности.

Восемнадцатого января головные танковые части 1-го Белорусского фронта маршала Г. К. Жукова оказались на одной линии с передовыми отрядами маршала И. С. Конева. Несмотря на ввод в действие танкового корпуса «Великая Германия» и ещё пяти пехотных дивизий, прибывших с запада, город Лодзь был взят дном позже.

26 января войска 1-го Белорусского фронта завязали бои за Познань, окружив в нём шестидесятидвухтысячный гарнизон.

В тот же день командующему фронтом позвонил И. В. Сталин.

Маршал доложил Верховному Главнокомандующему о том, что противник деморализован и не способен оказать серьёзное сопротивление, что Военный совет фронта решил продолжать наступление с целью выхода войск фронта на Одер. Основное направление наступления — на Кюстрин.

— С выходом на Одер вы оторвётесь от фланга 2-го Белорусского фронта больше чем на 150 километров. Этого сейчас делать нельзя. Надо подождать, пока 2-й Белорусский фронт закончит операцию в Восточной Пруссии и перегруппирует свои силы за Вислу, — ответил Верховный Главнокомандующий.