Закниженная пустошь
Шрифт:
Иллюстратор Мария Владимировна Фомальгаут
ISBN 978-5-4498-8579-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Память времени
Эх-эх-эх…
Или ох-ох-ох…
Или ух-ух-ух…
Хотя нет, ух-ух-ух, это уже не Федот, это уже сова какая-то получится…
А Федот…
А Федот уже не тот.
Да как ему быть тем, вы скажите, как ему быть тем, это ж сколько лет прошло, это ж сколько…
Эх-эх-эх…
Мир уже не тот…
И Федот уже не тот.
На пятке у Федота заплатка, и бока поистерлись. Так-то Федот давно бы рассыпался в прах, истлел бы дочиста, если бы не…
Если бы…
Ч-ш-ш, про то никому ни слова…
Утром Федот за дровишками сходит, печку растопит, чтобы изба не отсырела, и чтобы самому не отсыреть, – хозяева на зиму в город уехали, можно и с чердака спуститься, теперь весь дом федотов до весны.
Последние листья облетают.
Федот поминает брата, был у него раньше брат, то ли правый, то ли левый, кто их там разберет, в роду у Федота правых-левых не бывает. А как поминать, Федот сколько живет, столько не знает, людям вроде чарку водки с кусочком хлебушка на окно ставят, а братец Федота не человек же был все-таки…
Вечереет.
Федот волнуется.
Сегодня вечером придет То.
То.
Если бы не То, Федота бы уже и не было вовсе. Хорошо, повезло Федоту, понравился То Федот, вот и живет Федот уже века и века…
То свою работу знает.
Хорошо знает.
И остальные все – несть им числа – с завистью смотрят на То, где им угнаться за То, вон как у То все ловко получается.
Вспыхивает пустота, взрывается мириадами искр.
Искры летят, складываются в частицы, загораются звезды, остывают планеты, кто-то подкарауливает кого-то в лесной чаще, вонзает клыки в зазевавшуюся жертву; куда-то несутся колесницы; экипаж подъезжает к замку осенней ночью, качается одинокий фонарь на ветру, кто-то стучит в ворота; – То удивительно ловко ведет мириады событий, не оступаясь ни на шаг.
То свою работу знает.
Еще как знает.
Ни у кого не получится так быстро и так сложно, как у То, ну да, на то То и То, это ж сколько учиться надо, чтобы стать, как То…
…что-то случается, сбивается отлаженный бешеный ритм, То оступается, путается, – экипаж одновременно подъезжает к воротам, и падает с моста; таинственный незнакомец, вечером выпавший из окна отеля, наутро снова заходит в холл и просит номер с видом на полнолуние.
Все замирают.
Не понимают, не верят себе, как То, почему То, быть не может, чтобы То, не-ет, кто угодно – но не То…
А вот – То.
То еще пытается что-то исправить, – медленно, плавно, уже понимает, что быстро не получится – нет, снова путаются события, времена, даты, все того и гляди полетит кувырком…
Все перешептываются, ну что вы, ну а как вы хотели, где это видано, так гнать, так пахать, это ж никто не выдержит, а мы ему говорили… Ну а что ты хочешь, То, отдыхать тебе надо, То, не век же пахать…
То отступает.
Думает.
Почему я не могу вспомнить, как надо делать, думает То, почему, почему…
Эх-эх-эх…
Федот смотрит на То, что-то случилось с То, только То не скажет, что с ним случилось, отмахнется лениво, Федот все равно не поймет, где Федоту понять такие вещи сложные, как время, Федот разве что так понимает, что вот было вчера, а теперь сегодня, а потом завтра будет, или вот еще, было лето, а теперь осень, а там и зима, а наоборот не бывает, хотя теперь все бывает, вон, прошлая зима вообще без снега выдалась, вон оно как…
Что-то случилось, говорит То.
Что-то случилось.
Почему я не помню, говорит То.
Почему я не помню.
Помнил же, говорит То, помнил же, как ваять события, переплетать из между собой, а теперь как заклинило.
Так говорит То.
Сидят в теплом доме, пьют чай у печки. С вареньем из прошлогодних воспоминаний.
А что помнишь, спрашивает Федот.
То настораживается, задумывается.
А вот.
Глаз, говорит То.
Какой глаз?
Вот такой, говорит То, рисует глаз.
И еще сокол, говорит То.
И сокола рисует.
И еще круг и точка в нем, говорит То.
И рисует.
Так это солнце, говорит Федот.
То настораживается: ты что, знаешь?
Знаю, говорит Федот. Так раньше в Египте солнце рисовали. И сокола, и глаз раньше так рисовали.
Федот гордится, уж чего-чего, это Федот знает, зря, что ли, Федот книжки читает, где это видано, чтобы валенок книжки читал, а вот видано…
Ты мне поможешь, говорит То.
Поможешь.
Да как же так, теряется Федот, да как же я, да где же мне, да я же…
…ты знаешь, говорит То. Ты помнишь, говорит То. А я не помню, со мной что-то сделали, и я не помню.
То что-то делает – непонятное что-то, переносится куда-то вперед, вперед, бесконечно вперед, где причудливые многомерные пространства, и порталы, ведет Федота в портал, выходят где-то бесконечно далеко отсюда, – То снова возвращается назад, в тот день и в тот час, когда они с Федотом пили чай в теплом доме.
Ступай, говорит То.
Найди, говорит То.
…приглашаем вас на экскурсию по местным достопримечательностям…
Федот недоверчиво смотрит на гидов, как бы не обманули, как бы не обвели вокруг пальца, а то знает их Федот, коварные они, местные-то. Но этот, вроде, нормальный, ведет Федота среди камней, косится на Федота недоверчиво, все-таки первый раз такое, чтобы валенок в Египет приехал, и на пирамиды смотреть пошел.
Федот смотрит.
Видит.
Вспоминает.
Вот они, и глаз, и птица сокол, и солнце, которое кружок, а в нем точка.
Обломок камня.
Обломок того, что когда-то было камнем…