Заколдованные леса
Шрифт:
Духи безглазо на меня глядели и безухо слушали мой сердечный выбор, а когда услышали про Серебряного духа, разрешили ему ко мне подойти, и он обрадованно посадил меня на плечо и унес в свою комнату (Серебряную комнату). Но как только мы оказались в Серебряной комнате, ревнивые духи (Золотой и Медный) ворвались вслед за нами к Серебряному духу и стали соревноваться при помощи драки. Их драка была такой разъяренной, что даже ветер бездыханно замер, а все существа из окрестных чащоб, и большие деревья, и малые кустики неподвижно застыли там, где стояли, но духи (Медный, Золотой и Серебряный) продолжали драться с ревнивой свирепостью, пока ужасающий окрестный дух, весь покрытый насекомыми существами, которые заменяли ему одежду, не явился на шум их яростного побоища.
Ползучие твари и насекомые существа — такие,
Он повелел прекратить ревнивую драку, вызвал трех духов из пещерного дома и, едва они вышли, спросил, в чем дело, а когда узнал, почему они дрались, тотчас же приказал позвать и меня, потому что я прятался от него в Медной комнате, как если бы увидел наяву страшный сон. Но делать нечего, я вышел из дома, затаив дыхание от смрада и ужаса, а Смрадный дух объявил собравшимся, что он расчленит меня на три части и взаимонепонимание будет улажено. Как только я услышал, что меня расчленят, я ослаб от страха до потери сознания и целый час ничего не чувствовал.
Но бог был так добр, что внушил трем духам не слушать советов самозваного расчленителя и быстро восстановил им силы для драки.
Вот они с божьей помощью отдохнули, а поэтому не стали делить меня на троих и принялись драться до полной победы — так я остался целый и невредимый, — а Смрадный дух, увидев их драку, схватил меня раскаленными, как огонь, руками, сунул в огромную охотничью торбу, которая свисала у него с плеча, и отправился куда-то по своим делам. Но едва я попал в охотничью торбу, на меня набросились насекомые твари, потому что им нравится человечья кровь, и с тех пор, пока я сидел в его торбе, они не давали мне ни минуты покоя. Так я избавился от ревнивых духов и начал отбывать суровые кары в запретном для телесных существ Лесу Духов.
Смрадный дух шел по лесу до самого вечера, а когда стемнело, неожиданно остановился и начал громко сам с собой рассуждать, съесть ли сегодня меня целиком или оставить половину на завтра, потому что он весь день охотился за добычей — выслеживал какого-нибудь беспечного зверя, — но ничего не добыл и очень проголодался, а до Седьмого города, где он был королем, ему добраться так и не удалось.
Смрадному духу было трудно охотиться, потому что лесные звери и птицы издали чуяли его зловоние и, когда он подкрадывался к ним, удирали. Ему не удавалось добыть себе пищу, пока он не набредет на спящее существо. И вот он громко рассуждал сам с собой, не пора ли отъесть от меня половину, чтобы оставить еды и на завтра, но тут увидел какого-то зверя и мигом бросился за ним в погоню, а когда этот зверь убежал, или спасся, в кустах объявился еще один зверь — полумертвый от старости и легкопобедимый. Смрадный дух убил его до полной смерти и сейчас же начал кровожадно жрать, а я с огромным удивлением обнаружил, что он отрезал от зверя куски и кормил пауков, скорпионов, змей и прочих тварей со своего плеча, которые служили ему как одежда. Наевшись до сытости, Смрадный дух встал, собрал остатки убитого зверя, бросил их в торбу — прямо мне на голову, а они, даром что несъеденные остатки, оказались тяжелыми, как кровавая тонна, — и отправился к Седьмому городу духов. Он-то отправился, а змеи с его плеча, которые не насытились отрезанными кусками, начали воровато проюркивать в торбу, быстро откусывали кто сколько сможет и сразу же ускользали на свои места, чтобы Смрадный дух ничего не заметил. При этом они кусали и меня, потому что им некогда было разбираться: хозяин мог заподозрить их воровство и наложить на воров справедливое наказание. Но это-то ладно, а поскольку я услышал, что он — еще до успешной охоты — хотел меня съесть за ужином или завтраком, я решил вцепиться в крепкую ветку, когда он будет пролезать под деревом, у которого ветки до самой земли, —
Когда стемнело, я поднялся в торбе, чтобы незаметно схватиться за ветку, потому что, если бы я спрыгнул на землю, Смрадный дух мог зорко заподозрить побег и сразу вспомнил бы про меня в его торбе — я надеялся, что он обо мне позабыл, — а если бы он погнался за мной и поймал, то тогда уж наверняка не забыл бы съесть. Трудно сидеть в охотничьей торбе, но еще труднее из нее вылезать, потому что, когда наступила тьма и я попытался ухватиться за ветку, под которой как раз пролезал Смрадный дух, змеи начали меня кусать и я сейчас же спрятался вниз, а потом опять попытался подняться, и змеи снова меня прогнали на самое дно. охотничьей торбы, так что я даже не успел отдышаться от кровавой и тесной духоты в этой торбе, а про свой побег и думать забыл.
Так мне не дали спастись из торбы, и когда Смрадный дух пришел на поляну, где у тамошних духов проводятся совещания, он остановился, снял свою торбу и сел на нее (а в торбе был я), потому что не нашел свободного пня.
Духи совещались несколько часов по какому-то важному для них вопросу, и вот Смрадный дух поднялся с торбы, вытряс из нее недоеденное мясо и предложил совещантам немного поесть. А я крепко-накрепко вцепился в торбу и не выпал на землю, но очень боялся, что мяса не хватит и меня съедят, — пока один дух из низшего ранга не принес им в дар огромного зверя. Смрадный дух опять уселся на торбу, и я почувствовал, что не могу продохнуть — он был смрадный да еще и ужасно тяжелый, — но к двум часам по ночному времени совещание духов, к счастью, закончилось, и они разбрелись в свои города (а я еще не успел задохнуться и раздавиться). Смрадный дух встал со своей торбы (меня) и, крадучись чащобами, отправился домой. Но хотя он шагал неслышно и крадучись, лесные звери чуяли его смрад за четыре мили и успевали удрать. А я висел у него на плече в охотничьей торбе три дня подряд — пока он не дошел до Седьмого города.
Когда он дошел до Седьмого города и вытряс меня в своем доме из торбы, я сразу же понял, что его домочадцы — такие же Смрадные духи, как он: мне не удавалось продохнуть полчаса, когда я выпал в его доме из торбы. Но самое интересное, что даже их дети — даже грудные, или новорожденные, — воняют сильнее, чем годовалая падаль. Смрадный город отстоит на многие мили от любого другого города в Лесу Духов, и когда Смрадный дух встречает Несмрадного, оба немедленно начинают задыхаться — один от свежести, а другой от зловония.
Вот, значит, выпал я из охотничьей торбы, и Смрадный дух принес мне поесть, но еда оказалась для меня несъедобной, и я попросил принести Мне попить, потому что не пил с той самой поры, как расстался у фруктового дерева с братом. Смрадный дух предложил мне желтую жижу, и я догадался, что это моча — Смрадные духи воду не пьют, а мочу хранят в огромных горшках, — и мне стало ясно, что, пока я здесь, меня ожидает голод и жажда.
В их городе ядовитые насекомые существа заменяют скатерти, одеяла и занавески, всякая летучая кровососная тварь служит защитой от света и солнца, а змеи ползают по темным улицам, будто их разводят как домашних животных.
Я побывал на «Выставке смрадов». Это у них ежегодная выставка. Жители собираются на главную площадь, и высшая премия дается тому, кто смердит сильнее, чем все остальные, — его назначают очередным королем, и он королевствует до следующей выставки.
На другой вечер их Смрадный король, а для меня хозяин, определил мне жилье — втолкнул что есть силы в одну из комнат с бесчисленным количеством паразитных тварей, которые выпихнули меня обратно, потому что считали комнату своей, но хозяин опять меня к ним втолкнул, быстренько захлопнул дверь и ушел. Как только он захлопнул дверь и ушел, меня облепили паразитные твари — хоть стой, хоть падай, — и я лег на пол. Вот лег я на пол без всякой подстилки и спросил, нельзя ли получить одеяло — может, мне удалось бы укрыться от смрада, в котором роились паразитные твари, — но, едва прозвучал мой вопрос про одеяло, послышались восклицания: «А что это такое?» — я ведь попал не к бабушке в гости. Уснуть мне, ясное дело, не удалось — из-за смрада и кровожадных паразитных тварей, а когда поутру меня вывели на веранду, перед ней толпилось 2000 духов из разных окрестностей Седьмого города, который числится столичным городом, — они явились еще до рассвета поздравить Моего хозяина за находчивость, потому что ему удалось найти неведомое для них телесное существо.