Заколдованный остров
Шрифт:
Самойлович сел в свой Мерседес, шлепнул руками по рулю: Да что за день сегодня такой невезучий" ?..
Через несколько дней он снова посетил приемную адвоката Солнцевой.
– Здравствуйте, вот, выбрал времечко лично познакомиться с Эльвирой Анатольевной. Она у себя?
– Здравствуйте, Борис Аркадьевич, адвокат у себя, сейчас доложу.
Она связалась с хозяйкой и пригласила подполковника пройти, открыв дверь, которую он только теперь сумел разглядеть. Большой кабинет выглядел уютным. В глаза бросалась дорогая офисная мебель и особенно отдельный стол для переговоров и совещаний. Он прошел, сел в кресло к этому столу, рассчитывая, что хозяйка подойдет и устроится напротив. Но она осталась на месте.
– Я слушаю вас, Борис Аркадьевич, - произнесла она без всяких эмоций.
Самойлович поудобнее развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и, не стесняясь, разглядывал Солнцеву. Либерсон оказался прав, подумал он.
– Я, собственно, зашел познакомиться. Потенциальных клиентов всегда лучше знать в лицо.
– К сожалению, Борис Аркадьевич, не смогу вам ответить тем же, моим клиентом вы никогда не станете.
– Это точно, - с усмешкой согласился он.
– Я вижу, что вы неправильно меня поняли, - возразила Солнцева, - во-первых, я не беру клиентов с улиц, в во-вторых, у вас элементарно денег не хватит на мои услуги. Но, если вы не возражаете, то я перейду сразу к делу.
– К делу?
– удивился подполковник, - это становится интересным. Слушаю вас с удовольствием, вам нужна защита или, как ее сейчас именуют, крыша? Не вопрос, много не возьму, но, учитывая ваш объемный бизнес, полагаю, что ста деревянных тонн будет вполне достаточно. Вас это устроит?
Солнцева не отреагировала на предложение никак.
– Вы ежедневно, кроме воскресенья, обедаете в ресторане "Планета", на сумму две тысячи рублей. Это продолжается в течении трех лет, то есть в течение тысячи девяносто пяти дней. Минус воскресенья - это получается девятьсот пятьдесят один день. По две тысячи рублей - это один миллион девятьсот две тысячи. Таков нанесенный ресторану ущерб с вашей стороны. Завтра в это же время, не позднее, я жду от вас добровольного погашения долга. До свидания, Борис Аркадьевич, сейчас одиннадцать часов.
Солнцева уткнулась в бумаги, вошла секретарша.
– Прошу вас, Борис Аркадьевич, - вежливо пригласила она его на выход.
Оторопелый и ошеломленный Самойлович минуту не произносил ни слова. Потом пришел в себя, сжал кулаки и встал.
– Ты... курица в адвокатском гриле... ты хоть понимаешь с кем сейчас говорила? Я начальник БЭП и таких, как ты, пачками в СИЗО определяю. Подстилка Давидовская... Ничего... ты у меня надолго сядешь.
– Борис Аркадьевич, зачем же так волноваться и угрожать?
– спокойно произнесла секретарша, - Эльвира Анатольевна вам зла не желает, как и возбуждения уголовного дела в отношении вас. Вернете деньги и все останутся довольны. У вас есть время подумать, а сейчас прошу покинуть кабинет, у нас много работы.
Самойлович с ненавистью глянул на Солнцеву, которая, не выражая эмоций, просматривала бумаги.
– Сука... я тебя раздавлю. А ты, - он посмотрел на секретаршу и ткнул ее пальцем.
Она мгновенно перехватила его и вывернула, Самойлович взвыл от боли. Секретарша, удерживая палец, вывела его на улицу и захлопнула дверь. Он кинулся обратно, но дверь оказалось запертой.
"Суки... он матерился долго и вскоре понял, что на него обращают внимание прохожие. Сел в свой Мерседес. Палец, неестественно вывернутый, сильно болел, и он отправился в травмпункт. Доктор пояснил, что перелома нет, сильный вывих. Он сильно дернул за него и палец встал на место, боли уменьшились. "Недельку полного покоя и все обойдется". Медсестра чем-то помазала и наложила давящую повязку.
Самойлович сразу же поехал к знакомой следовательнице, рассказал ей все. Кроме того, что ему предъявили счет за бесплатные обеды. Со следователем Корзулиной Екатериной Станиславовной у него были давние отношения и даже любовные, пока она не вышла замуж за другого. Но дружественные отношения остались.
– Катя, ты должна меня понять - сидит какая-то расфуфыренная сука и выворачивает мне пальцы...
– Палец тебе не Солнцева повредила, а ее секретарша. От меня ты чего хочешь?
– Как чего, Катя? Надо возбудить уголовное дело.
– И по какой статье?
– спросила Корзулина.
– Сопротивление сотруднику полиции, нанесение телесных повреждений. Это пока, дальше я нарою на нее и экономические преступления, надолго сядет, - ответил Самойлович.
– Боря, у тебя с головой все в порядке? Какое сопротивление, ты о чем, ты был там не при исполнении. Уголовное дело на секретаршу за пальчик, - она усмехнулась, - не смеши меня. По этой статье штраф возможен, но тебя же засмеют все. Ты не понимаешь, что ли? Боря, очнись, успокойся. Экономические преступления... когда накопаешь - тогда и приходи, рассмотрим. Чайку, кофе?
– спросила Катя.
– Значит, не поможешь?
– расстроился Самойлович.
– Боря. Я тебя понимаю, но у нас нет оснований. Ты же не занимаешься подбрасыванием наркотиков. Может тебе коньячку налить?
Самойлович махнул рукой и вышел из кабинета. Наркотики... а почему бы и нет, если эту суку ничем другим взять нельзя. Тут уж не отвертишься, тварь. Он усмехнулся и поехал к знакомому цыгану. Тот особого удовольствия не проявил, но ссориться с начальником БЭП ему не хотелось.
– Приезжай завтра в двенадцать, - ответил цыган.
– Мне бы часикам к десяти, - попросил Самойлович.
– Не получится к десяти, Борис Аркадьевич, я же сам не торгую. В двенадцать, раньше не смогу.
И здесь не везет, подумал подполковник, ответил:
– Хорошо, буду в двенадцать.
Цыган проводил его, плюнул зло на землю: "Тварь... бесплатно хочет и еще права качает" ...
На следующий день, получив наркотики, он сразу направился к Солнцевой, припарковал машину и вышел, направляясь к двери. Сразу же столкнулся с тремя мужчинами.
– О-о, Борис Аркадьевич, а мы как раз к вам собирались. Управление собственной безопасности, майор Астафьев, ваши ручки, пожалуйста, - майор достал наручники, - вы задержаны, гражданин Самойлович.
Как не кстати, сразу мелькнула мысль у подполковника, все можно объяснить и развалить, но у него с собой героин. Что делать? Он решил уйти на рывок. Только бы добежать до угла, там он сбросит незаметно наркотики и сдастся. Самойлович бежал изо всех сил, но парни из службы собственной безопасности оказались быстрее. Подсечка и он кубарем покатился по асфальту, сдирая об него кожу с рук и носа. Парни навалились, надев наручники уже не спереди, а сзади. Подошел майор.