Заколдуй меня
Шрифт:
— Охотиться за новостями может любой, — возразил Паскью. — Сегодня Саддам поджигает нефтяные скважины, а завтра это уже никого не волнует. Мне больше по душе очерки. Есть для меня послания?
— Ни одного.
Паскью отпил пива и направился к телефону. Нужный ему номер был долго занят, когда же он наконец дозвонился, трубку снял Роб Томас, сообщивший свое имя и название агентства.
— Надеюсь, дела у тебя идут неплохо? — поинтересовался Паскью.
— Вполне прилично. Мне оплачивают суточные даже, те, кто больше не работает в своей конторе.
— Ты разыскал его?
— Да, разыскал. А вот тебя так и не нашел. Ты опять
— Пока нет, — ответил Паскью. Он сообщил Тому телефонный номер бара. — Можешь оставлять сообщения на мое имя бармену. Он уверен, что я работаю на какую-то газетенку, и ждет не дождется, когда его имя появится в печати.
Это замечание кое-что напомнило Томасу, и он сказал:
— Мне тут повстречался Энтони Стюарт, ходячий памятник материнской любви.
— Джордж Роксборо празднует победу. Напился и позвонил мне. Думаю, он запросто подмахнул бы тебе счета, даже если бы ты их удвоил.
Наверное, этих слов Томас и ждал.
— Так вот, — продолжил он, — что касается Валласа Эллвуда... Он приплюсовывает все расходы на счет «Амекс», а поселился в отеле «Виндбраш» в двух милях от побережья. Ты знал, что он где-то поблизости?
— Я считал, это стоит проверить. Его было сложно найти?
— Нет... Он не делает тайны из своего местонахождения. А может быть, просто не ожидал, что его кто-то станет искать. «Амекс» — это кредитная карточка компании, а сам он ничего не платит.
— Какой компании?
— "Лайтхаус Дистиллериз".
— И она конечно же не существует.
— Не существует.
— Поблагодари своего друга с компьютером.
— А ты своего — с чековой книжкой...
Бармен объяснил Паскью, как добраться до отеля:
— Сначала доедете до мыса, а оттуда уже легко найти это место. — Паскью так и недопил свое пиво, и бармен вылил его с возмущением: — Надо же, каждому болвану оплачивают командировочные!
В сгущающихся сумерках Карла возвращалась домой на такси. Глаза ее были прикрыты. Она восстанавливала в памяти те последние полчаса, что провела с Эллвудом — заново переживая получаемое наслаждение и одновременно продумывая, как лучше использовать его информацию. Эллвуд был одним из ведущих сотрудников в департаменте. Карла хотела извлечь из этого какую-то выгоду, так же как из всего, что делало Эллвуда ее должником — его желаний, малейшей неосторожности, любых просчетов. Она старалась найти для себя преимущества во всем: в том, как он обращался с ней, что говорил, в своей притягательности для него. И от этого сочетания похоти и обмана у нее закружилась голова.
Она открыла глаза — всего на несколько секунд, как будто по наитию свыше, — и увидела Люка, едущего ей навстречу, в сторону отеля, где остановился Эллвуд.
Карла чуть не вскрикнула от удовольствия. Она снова прикрыла глаза, представляя, как он будет разговаривать с Эллвудом, еще сохранившим запах ее тела, да, а потом зайдет в спальню — но зачем? зачем? — ну, например, чтобы попасть в ванную, да-да, именно так, и вдруг застынет на месте, словно пораженный каким-то воспоминанием, непонятно откуда всплывшим, почуяв чье-то недавнее присутствие здесь, отзвуки голоса, еще не рассеявшиеся в воздухе.
И еще он увидит смятые галстуки, которыми Эллвуд привязывал ее руки к прутьям кровати.
— Я сел рядом с ним. В тот момент я был клоуном, понимаешь? Загримирован под клоуна. Он твердил: «Я никому не рассказывал».
— А еще что?
— Ничего. Что-то шамкал, но разобрать было невозможно.
— Значит, говорил что-то.
— Да.
— Обратился к клоуну?
— Так мне показалось. Точно не знаю.
— Значит, нам нужен клоун, содиум пентофал, еще один сеанс, ну в крайнем случае — еще два, и мы достигнем цели. — Эллвуд стоял голый, только завернутый в полотенце, как в саронгу [11] . Он виновато улыбнулся: — Прошу прощения — я тут развлекал одну подружку.
11
Саронга — длинная полоска хлопковой или шелковой ткани, которую носят, обмотав вокруг бедер, в Малайзии и Индонезии.
Люк сразу это понял по едва уловимому запаху. Довольная ухмылочка Эллвуда разозлила его:
— Я ведь уже говорил, что собираюсь уехать.
— Да, помню. Но я тебя предупредил: в этом случае твоей хромоногой подружке будет плохо. Вам обоим будет плохо. Так что придумай какой-нибудь фокус, чтобы избежать этого. Великий Зено... — Эллвуд захихикал, но тут же спохватился, поняв, что перегнул палку, и, как бы извиняясь, выставил вперед ладони. Теперь он старался убедить Зено: — Мы ведь давно знаем друг друга, да? Много лет. А тут речь идет всего о каких-то двух днях. Всего двух. Ради Бога, не горячись.
Два дня — крайний срок, установленный им самим. У Люка возникло ощущение, будто Эллвуд всегда проигрывал две стороны одной кассеты. А теперь запись должна была остановиться.
— Хорошо, еще два дня.
Какая-то доверительность установилась между ними, словно Карла стала тому причиной.
— Чего ты добивался, когда убивал их? — спросил Эллвуд.
Люк посмотрел на него изумленно:
— Как ты узнал?
— И все-таки, чего ты этим хотел добиться?
— Безопасности.
— А если ты сейчас разыщешь остальных? Если сможешь до них добраться — что будешь делать?
Эллвуд всячески старался узнать, что стало известно Сюзан Харт после разговора с Люком.
Люк сейчас тоже подумал о Сюзан. Он тогда долго стоял возле нее. Уже вставил спицу ей в ухо и собирался надавить, прикончив ее во сне. Но в конце концов просто оставил там, как будто она не представляла для него никакой опасности.
— Так что будет, если ты найдешь остальных? — повторил Эллвуд свой вопрос.
— Не знаю, — ответил Люк. Но потом добавил: — После того как мы уедем отсюда, Валлас, после того как мы с Карлой уедем, не пытайся меня искать. Никогда больше меня не ищи.
И Эллвуд подумал, что у Люка наверняка созрел какой-то план.
— Еще два дня. А потом поступай как знаешь. — Эллвуд сбросил полотенце на пол и голый прошел в ванную.
— Почему бы тебе не поехать домой к твоей — как ее? — Карле?
Люк кивнул.
— Возвращайся к Карле, она наверняка ждет тебя.
Люк стоял у окна и смотрел вниз. Вечерняя торговля уже началась — люди попивали спиртное, сидя на террасе одного из пяти отелей, все новые посетители заходили с теннисных кортов и площадок для гольфа, в казино позвякивали игральные автоматы. И тут перед ним возникло лицо Сэма Паскью, сливаясь с отражением облаков на стекле. Паскью сидел, как самый обыкновенный турист, в ожидании вечерних развлечений.