Закон блатного мира
Шрифт:
Колыма одним движением сдернул ведро с головы секретаря.
– Ну? Будешь говорить?
– Да, да, – лихорадочно закивал тот. – Я оставался на связи! Туманов выходит на связь дважды в сутки, в одно и то же время...
– Во сколько?
– В двенадцать дня и в шесть вечера. Я ему говорю, кто звонил, сообщаю все новости...
– Какие новости? С кем он имел дела, касающиеся «Алазани»?
– Я не знаю...
– Врешь! Не можешь ты этого не знать! Ты все его дела вел, ты его доверенным был! Говори! – Колыма снова протянул руку к ведру.
– Я не знаю его фамилии! Толстый такой мужик, брюхатый,
Колыма нахмурился и на секунду сделал паузу. По описанию этот человек очень напоминал cусуманского кума. А если вспомнить о том, что на стрелку, забитую Тумановым с Батей, от него приехал именно замаскированный кум, то все становится на свои места. Наверное, секретарь его и видел. Жалко, фамилии не знает, но здесь он скорее всего не врет. Ну-ка, а если так спросить...
– А как Туманов его называл? По имени?
– Да. Михаилом Валерьевичем называл...
Точно! Коля Колыма, и сам сидевший когда-то в сусуманском штрафняке, прекрасно знал, как звали тамошнего кума. Михаил Валерьевич Решетов. Вот, значит, как получается... Выходит, Туманов знал, кто он такой на самом деле. Но как же отставной майор сумел влезть в рыбный бизнес?
– Как они разговаривали? В каких были отношениях? – резко спросил блатной.
– По-моему, Туманов его побаивался. Он перед ним лебезил. Ну, понимаешь, Туманов его «Михаил Валерьевич» и на «вы» называл, а тот его на «ты» и просто по имени. Да и по интонациям чувствовалось. Этот мужик был главнее, он мог шефу приказывать.
Чем дальше, тем интереснее. Выходит, Туманов бывшего кума почему-то боялся. Может, это еще с лагерных времен след тянется?
– Ты знаешь, что твой хозяин имел судимость?
– Да. По экономической статье.
– Где сидел, знаешь?
– Под Сусуманом, кажется.
Колыма кивнул. Это он уже и так знал, но информацию следовало проверять. Однако теперь у блатного возник еще один вопрос. Раз Туманов – тот самый «маслокрад», который, по словам брата, был ему чем-то обязан и который дал набой на дело, то нужно насчет этого выяснить.
– Ты не видел Туманова с таким человеком... – Колыма подробно описал своего брата. Уже на середине описания секретарь начал кивать.
– Видел. Он несколько раз к нам в офис заходил, в институт.
– Что у них за дела с Тумановым были?
– Этого я не знаю. Они при мне ничего не обсуждали. Правда! – повысил голос секретарь, увидев, что Колыма нахмурился. – Хоть убей меня! Не знаю я ничего об их делах!
Это было похоже на правду. В самом деле, Туманов с Филином явно не цветочки разводить собирались, так что наверняка при посторонних о делах не трепались.
– Но вел Туманов себя с этим человеком подобострастно. Еще покруче лебезил, чем перед тем, Михаилом Валерьевичем, – продолжал тем временем секретарь, явно стараясь сказать побольше, чтобы убедить блатного в том, что не врет.
– Не брешешь? – грозно спросил Колыма.
– Нет! Гадом буду, нет! Он этого блатного боялся, сразу видно было!
Колыма задумался. В принципе то, что сказал секретарь Туманова, подтверждало слова самого Филина о том, что «маслокрад» ему чем-то здорово обязан. Интересно только чем? Идет это дело явно со времен их отсидки в сусуманском
– Так когда твой хозяин должен звонить?
– Сколько сейчас времени?
Колыма взглянул на часы.
– Без четверти шесть.
– Уже скоро. Он обычно в шесть звонит – ну не точно, конечно, когда чуть раньше, когда чуть позже.
– Неважно. Короче, слушай меня. Когда он позвонит, я дам тебе трубку. Попросишь его о встрече. Повод придумай сам, – сказав это, Колыма остановился и ненадолго задумался. Он почувствовал, что в этом месте его план легко может дать сбой.
В самом деле, Туманов запросто может не согласиться приехать. Тем более назначать встречу в офисе, да и вообще в любом людном месте, нельзя. А на берег моря Туманов не поедет, не такой он все-таки дурак. Он должен прекрасно понимать, что его секретаря могут взять в оборот, недаром не сказал ему, где скрываться собрался. Да, этот способ, пожалуй, не пойдет. А вот если попробовать немного иначе...
– Слушай, а если что-то срочное? – спросил Колыма. – Что, Туманов не предусмотрел запасного варианта связи? Отвечай не думая! Быстро!
Секретарю не хватило духа соврать – он слишком хорошо помнил надетое на голову ведро и после недолгого замешательства сказал:
– Есть вариант... Он старый мобильник то ли отключил, то ли выбросил, но купил новый. Номер сказал только мне, на случай чего-нибудь экстренного.
– Какой номер?
Секретарь сглотнул, но ответил без заминки:
– Семьдесят два – двенадцать – сорок три.
– Смотри, падла, – Колыма говорил тихо, но очень зловеще. – Если соврал, то я тебя живого закопаю.
– Да не соврал я!
– Еще раз повтори телефон!
– Семьдесят два – двенадцать – сорок три! – секретарь ни на секунду не задумался, не запнулся. Колыма решил, что ему можно поверить, – за свою жизнь он неплохо научился чувствовать вранье. Что ж, значит, теперь у него есть запасной вариант на случай, если первый провалится.
Еще минут пятнадцать Колыма допрашивал секретаря, выясняя у него подробности сделок принадлежавшей Туманову фирмы, его компаньонов, конкурентов, деловых партнеров и прочие детали. Однако больше ничего по-настоящему важного из секретаря вышибить не удалось, но Колыма все равно был доволен. Даже какая-нибудь мелочь может потом оказаться решающей.
Допрос был прерван писком мобильника секретаря, предусмотрительно отобранного у него Колымой.
– Три минуты седьмого, – сказал Колыма, разрезая веревку на левой руке секретаря и протягивая ему трубку. – Туманов на связь вышел, не иначе. Ну смотри, парень, если что не то ляпнешь, подыхать будешь долго.
Но секретарь успел только коснуться пальцами телефона, как с берега до них донесся шум мотора. К брошенному кораблю подъезжал автомобиль. Колыма мгновенно отобрал у секретаря аппарат, отключил его и положил на продавленную койку. После этого он вытащил откуда-то длинный кусок веревки, очень быстро и ловко привязал только что освобожденную руку секретаря к стулу и снова всунул ему в рот кляп.