Закон гор

Пучков Лев Николаевич

Получилось вполне прилично — если Эдит ничего не перепутает, в нужный момент наше аудиоухищрение должно сработать. Промотав пленку до нужного места, я положил диктофон на стол, сообщил Эдит, что мне нужно еще раз продумать все детали, и уединился в ванной комнате.

Глядя на мощную струю, взбивавшую фантастическую пену (переборщил с хвойным экстрактом), я сопоставлял все «за» и «против» и по мере наполнения ванны все больше приходил к выводу, что план мой почти такой же фантастический — если удастся осуществить его, это будет жуткое везение. Если с самого начала обстоятельства для выполнения моего проекта можно было охарактеризовать как просто неблагоприятные, то вмешательство сверхбдительного Эля делало эту неблагоприятность катастрофически безнадежной.

Не секрет, что город наводнен представителями разнообразных ичкерских спецслужб: за каждым чужаком установлен тщательный визуальный контроль; организовано прослушивание телефонов, гостиничных номеров и транспорта; за иностранцами контроль усилен — цэрэушник Фил, хорошо разбирающийся в такого рода хитростях, каждый раз жалуется, что по городу за ним с Грегом ездит и ходит целый взвод соглядатаев. Позвонить с телефона-автомата в городе не представляется возможным: я пытался сделать это и тут же отказался от ненужных потуг — возле каждой будки куча каких-то странных типов в полувоенном прикиде, которые открыто проявляют болезненное любопытство, вытягивая шею и чуть

ли не засовывая голову в будку. Поэтому мне пришлось прибегнуть к помощи Эдит, которая умудрилась открыть шпингалеты на окне в номере датского мостостроителя Бермана (испытываю жгучую ревность новоиспеченного собственника — каким местом моя красавица это дело устроила?!) и разузнала его распорядок дня — более позвонить Гасану было неоткуда! Далее: гостиница располагается в обширном дворе, который в ночное время хорошо освещается и прекрасно просматривается вкруговую через витрины вестибюля и окна служебного цокольного этажа. В вестибюле постоянно дежурят целое отделение вооруженных охранников и парочка людишек небезызвестного вам Эля Бичкаева — охраняют импортных гостей от разнообразных неожиданностей вроде бы цивилизованной республики. А посему — выскользнуть незамеченным из здания гостиницы нечего и мечтать. Следующая неудобственность: я, увы, не знаю Гасана Дудаева в лицо. Теперь поставьте себя на мое место и попробуйте представить себе, что во вражеском городе в обстановке тотальной слежки и полной оперативной скованности вам необходимо отловить совершенно незнакомого господина, выведать у него без особого шума требуемые сведения (располагает он ими или нет — это уже другой вопрос!) и благополучно смыться с места встречи живым и невредимым. Как вам перспективы? Так вот — до сегодняшнего вечера я более-менее разобрался со всеми этими неурядицами — с помощью своего многофункционального ангела-хранителя, именуемого в миру Эдит Ловаль. Наши четыре номера располагаются на одной стороне, практически в самом конце длинного коридора, который обычно пуст и не просматривается из-за стола дежурной по этажу, стоящего в холле. До настоящего момента для меня не составляло никакого труда аккуратно выскользнуть из номера, быстро преодолеть пятнадцать метров и юркнуть в подсобку, дверь которой также располагается на нашей стороне. Не так давно я спер у дежурной ключ от этой подсобки — буквально на пару часов — и вручил его Эдит. Один из ее мастеров соорудил вполне приличный дубликат, после чего мне оставалось вновь приспособить оригинал на связку «этажерки». Для чего мне нужна подсобка? Там, знаете ли, имеется приличная шахта грузового лифта, который, как и положено в любой первостатейной грозненской гостинице, напрочь отсутствует — судя по слухам, его разукомплектовали на дрова в лихую годину РЧВ. В общем, лифта нет, зато в шахте сохранились приличные тросы, по которым можно спуститься в подвал, а затем подняться в подсобку — надо только запастись хорошими верхонками и комбинезоном из плотной ткани. Подвал заперт на огромный амбарный замок, и в обычное время доступ туда имеет только… как вы думаете, кто? Ну разумеется, все та же вездесущая Эдит. Дело в том, что в подвале хранится оборудование комиссии, которую возглавляет моя подружка: целые штабеля ящиков с какими-то приспособлениями и куча разнообразных прибамбасов совершенно непонятного мне свойства. Все это попало сюда не по воле случая, которому было угодно, чтобы ваш покорный слуга имел под рукой такой вот удобный резервный вариант. Так уж сложились обстоятельства, что по прибытии в Грозный Эдит имела неосторожность разместить свою амуницию на складах горкоммунхоза, и в первую же ночь какие-то ловкие товарищи сперли оттуда чуть ли не целый грузовик всякого добра, по их мнению, годного для употребления в частном хозяйстве. Подвал «Интуриста» — единственное в городе место, которое более-менее надежно обеспечивает сохранность дорогостоящего оборудования. Ограниченный доступ плюс наличие постоянно присутствующей вооруженной охраны позволяют Эдит спокойно спать… с кем угодно в своей широкой постели.

Сразу после того как этот прохиндей Эль со своими приспешниками покинул номер Эдит, на нашем этаже возникли непредвиденные новшества: стол дежурной перекочевал к двустворчатой застекленной двери коридора, и за ним, помимо «этажерки», возникла еще одна усатая чеченская бабища в цветных гольфах и необъятном шерстяном платке — на тот случай, как я понял, если «этажерке» понадобится отлучиться по служебной необходимости. Таким образом, за нашим коридором с подачи замзава по безопасности установили непрерывный визуальный контроль — теперь было невозможно прошмыгнуть в подсобку незамеченным. Можно было выбраться через окно и пройти до подсобки по карнизу снаружи здания, однако после того как Эль недвусмысленно намекнул, что в чем-то меня подозревает, я не стану рисковать: более чем уверен, что за нашими окнами уже вовсю наблюдают. По той же причине мне придется на ходу выдумывать разнообразные дурацкие трюки и работать в режиме жесткого цейтнота, дабы успеть создать себе надежное алиби. Вот такой вредоносный Эль — чтоб ему провалиться! И самое обидное, что все эти неувязки обрушились на мой неоднократно травмированный череп буквально перед самым началом активных действий, будто какой-то злыдень трое суток терпеливо ждал, глумливо посмеиваясь над моими оперативными потугами, а в последний момент сыпанул из своего дрянного мешка добрую порцию заморочек, способных в один миг уничтожить все плоды моего труда…

В двадцать ноль-ноль мы приступили к сооружению мизансцены для предстоящего спектакля. Эдит извлекла из холодильника припасенные бутылки и разнообразную снедь, я шатающейся походкой посетил номер Грега и реквизировал его магнитофон, ухитрившись в процессе путешествия по коридору пару раз боднуть головой стену и четырежды запнуться, — исключительно ради чеченских дам, притаившихся на своем наблюдательном пункте за стеклянными дверями. Спустя пять минут в апартаментах Эдит имел место полноценный антураж хаотичного гульбища: магнитофон, надрываясь, выдавал предсмертные крики Юры Хоя (Грег в буквальном смысле тащится от «Сектора газа» — он полагает, что это классический рок, — слов-то не понимает, балбес!); на полу валялись на две трети опорожненные бутылки и продукты; мы с Эдит в два смычка дымили сигаретами, пытаясь перевести состояние внутренней атмосферы в категорию «хоть топор вешай» и пьяно смеялись, подпевая Хою. Думаю, со стороны все это должно было выглядеть вполне реалистично.

В двадцать пятнадцать Эдит вывалила на кровать из платяного шкафа весь свой гардероб и, по ходу действа пригубливая хороший коньяк, принялась отбирать наиболее, с ее точки зрения, привлекательные предметы для предстоящего торга. Я в этот момент достал из кармана одну из визиток Эля Бичкаева и накрутил его внутренний номер.

— Да, я слушаю, — бесстрастным голосом ответил Эль.

— Это Вуд, — несколько разочарованно пролепетал я, сымитировав попытку икнуть. Да, по-видимому, такое понятие, как регламент служебного времени, в его жизненный уклад не входит — в этот час можно было бы и дома сидеть! — Эмм… О! А Эль — это откуда? — задал я первый пришедший на ум вопрос. — Ваши предки произошли из Британии?

— С чего вы взяли? — удивился Эль и настороженно пробормотал:

— Что за странный вопрос… Я коренной вайнах! Откуда у вас такая информация?

— Имя Эль, ваше имя, — заплетающимся языком пояснил я, ухитрившись наконец вполне натурально икнуть. — Эль — старинный нацц…наццнальный английский напиток! Вы что — не в курсе?

— А-а-а, вот оно что! — с заметным облегчением воскликнул мой собеседник. — Так бы сразу и сказали! А то начали с черт-те какого боку… А что, собственно, вы хотели?

— Сто баксов, дражайший Эль, — вторично икнув, попросил я. — Одолжите сто баксов до… эмм… ну, до понедельника, что ли. Нам сейчас деньги нужны, а ваши банки в выходные не работают. Так что — дайте. Я непременно верну!

— Нет у меня ста долларов, — моментально отреагировал Эль и с ходу приступил к прочтению короткой лекции назидательного характера:

— Мы, сотрудники сервиса, получаем очень мало — вы знаете, что наша страна переживает сейчас тяжелый период. Многие настоящие патриоты работают только на одном энтузиазме. Страна не может пока платить им деньги за то большое дело, которое они делают. Сто долларов вполне хватит, чтобы целый месяц кормить большую чеченскую семью, уважаемый мистер Вуд. А вам они — на один вечер. Нехорошо!

— Не дадите? — скорбно уточнил я, про себя хмыкнув: не далее как вчера этот славный парень при мне в вестибюле разменивал две штуки баксов на рубли. — Ну вы… эмм… как это будет правильно… О! Зажали! Зажали, что ли? Вот уж не ожидал от вас-то…

— Да при чем здесь «зажал»! — обиженно воскликнул Эль. — Я же вам вполне доступно объяснил, в чем дело… У вас все?

— У меня все, — подтвердил я. — Странное все-таки у вас имя, милейший Эль… Очень странное!

— Да уж какое досталось, — недовольно пробормотал Эль и положил трубку.

— Вперед, — одними губами скомандовал я Эдит, которая замерла у двери, держа в руках несколько разноцветных тряпок,

Эдит, повисев на ручке несколько секунд, зафиксировала дверь под прямым углом к плоскости коридора и танцующей походкой направилась к стеклянным дверям, за которыми засели наблюдательши. Выскользнув из номера, я прижался к стене и приставными шагами двинулся в направлении подсобки, держа в руке небольшое зеркальце своей подружки, снабженное изящной ручкой в форме купидона. Пока получалось нормально: коридор был пуст, а распахнутая дверь номера Эдит надежно заслоняла меня от взоров «этажерок». Оказавшись на месте, я аккуратно вставил ключ в замочную скважину, повернул его два раза и присел, выставив зеркало вперед. Эдит громко объясняла дамам, что только крайняя необходимость заставляет ее продать свои любимые наряды — деньги внезапно кончились, а банки, увы, не работают. Дамы слушали, не обращая внимания на конец коридора. Дождавшись, когда моя новоиспеченная маркитантка развернула одну из своих тряпок во всю ширь, полностью перекрыв таким образом сектор наблюдения «этажерок», я приоткрыл дверь подсобки и юркнул внутрь. Спустя десять секунд диктофон из номера Эдит капризно крикнул моим пьяным голосом: «Ты не можешь побыстрее, дорогая?! Тут еще полбутылки осталось!» — на что моя подружка пообещала на весь коридор, что сейчас вернется.

— Один — ноль, дражайший Эль, — торжественно прошептал я, облачаясь в комбинезон и натягивая верхонки, заблаговременно припрятанные под стеллажом для белья. Один — ноль! Отпихнув в сторону здоровенную коробку с простынями, я запер дверь на ключ, поднатужившись, раздвинул створки лифта и рухнул вниз, вцепившись в трос. Оп-па! Ну какой же американец не любит быстрой езды! Точнее, скоростного спуска. Оказавшись в подвале, я выдернул из-под кучи инвентаря здоровенный мешок с надувной лодкой и активно заработал ножной помпой, накачивая утлое суденышко и одновременно производя ревизию содержимого необъятной спортивной сумки, припрятанной тут же. Все, что добыла по моей просьбе Эдит, оказалось на месте: Л-1; [21] два мощных фонаря с галогеновыми лампами; гигантский носовой платок, специально ради такого случая приобретенный на толкучке; шерстяная лыжная шапка; два шахтерских аппарата для индивидуальной защиты кожных покровов лица и автономного дыхания — проще говоря, противогазы с небольшими баллонами, наполненными под давлением дыхательной смесью; крохотная пластиковая бутылка с хлороформом, раздобытым по моей просьбе Грегом черт знает где; разводной ключ; изрядный моток капроновой веревки и универсальные ножницы для резки металла — последний крик французского конструкторского гения. Да, еще в сумке были катушка скотча, прочный пластиковый пакет и… мячик. Обыкновенный детский резиновый мячик, размером чуть меньше футбольного. Сия штуковина, на первый взгляд неуместная в ряду деталей диггерского инвентаря, могла понадобиться мне только в крайнем случае — при работе в режиме варианта № 2. Я от всей души надеялся, что необходимость работать в этом режиме не возникнет, однако на всякий случай подстраховался. Накачав лодку на треть, я натянул поверх комбинезона Л-1, надел резиновую маску, открыл люк канализации и начал спускаться вниз, пропихивая ногами упругую резину в глубокий узкий колодец. Оказавшись в широком бассейне, отвратно смердящем миазмами, я открыл вентиль на горловине баллона, еще немного поработал помпой и поплыл по течению в непроглядный мрак, отталкиваясь от осклизлых стен дюралевым веслом. Страшно подумать, что бы я делал без своего многофункционального ангела-хранителя, снабдившего меня картой подземных коммуникаций и необходимым оборудованием! Хотя нет — ничего бы не делал. Я бы просто сюда не полез. За три ночи я достаточно хорошо изучил этот участок коммуникаций и немало потрудился во благо предстоящей акции. Увы, создатели канализации не предусмотрели удобств для любителей такого рода путешествий: в первоначальном виде коммуникации были непроходимыми. Вернее — непроплываемыми: под громким и красивым названием «коммуникации» кроется не что иное, как обыкновенный кирпично-каменно-бетонный тоннель, по которому в одном направлении струятся нечистоты. Я затратил титанические усилия, чтобы сделать этот тоннель пригодным для водных прогулок: мне пришлось разрушить киркой восемь кирпичных перегородок и в трех местах несколько часов поработать газовым резаком, ликвидируя ржавые, но еще достаточно прочные решетки, преграждавшие доступ к конечному объекту моего подземного маршрута — коллектору под Бесланским мостом. Честно говоря, я впервые занимался разведкой подземных коммуникаций и в начале своих изысканий на полном серьезе рассчитывал встретить в тоннелях вредных монстров типа пауков размером с собаку и крыс-мутантов по три пуда весом. А поскольку огнестрельного оружия в арсенале мастеров Эдит не было, перед каждым погружением я вооружался двумя увесистыми скребками для плотницких работ. В этот раз я ничего из холодного оружия не взял, поскольку убедился, что таковое под землей без надобности. Мутантами и чудовищными пауками тут и не пахло: то ли те страсти, которые многие авторы живописуют в своих мрачных триллерах, никоим образом грозненской канализации не касаются, то ли все эти твари повымирали во время РЧВ от массированных бомбовых ударов и трупного яда. Путешествуя по избранному мною маршруту, я натыкался на человечьи останки в разной степени разложения. Обычные крысы, без признаков мутации, в небольшом количестве попадались: они неспешно ползали в расщелинах старинной кладки и в свете моего фонаря их глаза загорались мистическими огоньками.

21

Армейский защитный комплект из прорезиненной ткани. (Прим. авт.).